Новосибирск 4.7 °C

Особенности менталитета

25.12.2008 00:00:00
Особенности менталитета
Командировка заканчивалась. Перед отъездом я поговорила с девчатами и ребятами из нашей благотворительной миссии, расспросив каждого о самом ярком впечатлении, о том, чем им запомнился Цхинвал. Таня Свешникова, москвичка, имеющая большой опыт работы с беспризорниками на столичных вокзалах, сказала: — Для меня самым ярким осталось первое впечатление, полученное при въезде в город. Это вид разрушенных грузинских деревень. Я на тот момент еще не видела ран самого Цхинвала и, признаюсь, испытала шок.




Уже после вооруженного конфликта осетины до основания разрушили эти поселения. Ничего себе не взяв. Лишь бы грузины сюда не возвращались.

Нас вез осетин, который лично знал многих, прежде живших в этих деревнях. Он рассказывал, что Саакашвили пообещал этим людям, что они скоро вернутся в свои дома, буквально через несколько часов. И они поверили. Практически ничего с собой не взяли. Некоторые на печке оставили бобы довариваться... А оказалось — ушли навсегда. И бобов этих нет, и домов нет... Предательство очень трудно простить.

Когда я походила по разрушенным улицам осетинской столицы, по сожженным дотла домам, пообщалась с людьми, послушала их, я снова испытала шок, узнав о зверствах, которые совершали здесь грузины. Раньше я считала, что то, что творили турки в Армении, повториться не может, тем более между христианами... Оказалось, может.

Еще меня поразили люди. Сильные и гордые. Бабульки, за которыми мы с Ириной ухаживали, держатся молодцом. Пережив то, что перенесли они, я бы раньше сдалась. Помнишь женщину, которой руку сломали в очереди за гуманитарной помощью? У нее был дом — полная чаша. Она рассказывала нам про свою кухоньку, про швейную машинку, которую очень любила. Это был ее мирок. Мирок одинокого пожилого человека. Сейчас она живет в хибарке типа сарайчика, без окон. Наш Леша заделал щели, утеплил это жилище как мог. Продукты мы ей привезли. Но сама она ничего не просила...

Ира Сечина тоже москвичка, профессиональная медицинская сестра, отметила, что не забудет тетю Веру. Она в своем скромном, простом, строгого покроя платье не шла, а плыла по улице, как лебедь, как королева.

«Когда мы пришли к ней в гости, увидели, как ее любят все: племянницы, зятья племянниц, соседи...— говорит Ирина. — Она рассказала нам, как она пережила эту войну: просто закутала голову полотенцем, пошла в кухню, которая расположена в дальнем углу дома, на максимальном расстоянии от улицы, где творилось невообразимое, просто легла и ждала. Ждала, когда все кончится. В дом попал снаряд, рухнула стена...

Она кое-как выбралась из-под завала и увидела русских солдат. Они были очень голодные, потому что магазины не работали, а нормальное снабжение еще не восстановилось. И она пошла, откопала погреб и вынесла им варенье. Это потрясающее варенье из желтой вишни с грецким орехом... Остатками того варенья она угощала нас и очень гордилась, что смогла хоть чем-то отблагодарить тех русских ребят.

В целом же у меня очень противоречивое чувство. С одной стороны, я вижу массу людей, которые просто сидят и ждут помощи, ничего не делая, а с другой — встречаются просто алмазы человеческие, которые и сами выстояли, и другим помогают держаться».

Если говорить о моих впечатлениях как журналиста, то, помимо первого знакомства с Цхинвалом — улицей Тельмана, где были до основания сожжены и разрушены сорок два дома, встреч с Евгенией Джиоевой и Пупушем, я, пожалуй, запомню навсегда общежитие в микрорайоне БАМ. То самое, в половине комнат которого в окнах нет нормальных стекол, проемы закрыты целлофаном, картоном, подушками и тряпьем. Мы там познакомились не только с тремя одинокими старушками, о которых я рассказывала в одном из репортажей, но и с другими не менее примечательными людьми.

К примеру, на втором этаже живет совершенно седой мужчина, полковник милиции в отставке. Войдя в его скромно обставленную комнату, мы удивились — в окне сияли новенькие стекла. «Городские власти помогли?» — поинтересовались мы. Оказалось, в один из сентябрьских дней этот человек пошел за хлебом, голова закружилась, и он упал. Заметив это, к одинокому старику подбежал военный, проходивший мимо. Отведя беднягу домой, военный (который тоже оказался в звании полковника), увидел всю убогость его жилища и на другой же день прислал стройматериалы и двух солдат в помощь. Он еще несколько раз навещал нового знакомого и приносил ему продукты. Желая отблагодарить своего благодетеля, дедушка пытался разыскать полковника в городе, расспрашивая всех людей в форме, но попытки оказались тщетны.

Марина Семенова, самый юный волонтер из нашей группы, о своих впечатлениях говорит так: «У осетин свои традиции, свой национальный характер, очень интересный. Меня поразило, что, несмотря на убогость жилища и почти полную нищету, они все равно зовут тебя в дом, ставят на стол чай и стараются накормить тем последним, что у них есть...»

Один из психологов благотворительной миссии, Александр Данильсон, тоже подчеркивает особый менталитет этой нации:

— Менталитет непроявления чувств, непроявления горя. Проанализировав уже первый опыт работы, мы с Ольгой (второй психолог миссии — Авт.) отмечаем, что есть два варианта: либо идет демонстративное поведение — громкие возгласы, жесты, бросаются обниматься, либо вообще никаких эмоций. Когда психологическая работа доходит до фазы, на которой люди должны открываться, особенно проявляется, что здесь не принято говорить о своих чувствах и переживаниях. Даже один на один. В этом сложность нашей работы.

Ребятишки, с которыми я работаю в двигательном игровом подходе, поддаются чуть легче. И все же в меру своих психологических особенностей и того же национального менталитета даже они не могут просто проговорить свои чувства. А двигаясь, играя, это сделать удается. Вот почему мы сделали акцент на работу в группах. Когда они играют, когда они рисуют, общаются между собой, прорабатывается много психологических вещей.

Работы у наших психологов прибывало день ото дня. Самые многочисленные пациенты — дети. Те, кто сидел в подвале и дрожал от каждого выстрела и взрыва. Они и сейчас еще не могут спокойно спать по ночам и боятся даже ненадолго расстаться с родными, просто уходя в школу.

Ольга Беляева, еще один психолог благотворительной миссии, отмечает, что в очень тяжелом положении находятся женщины, пережившие невыразимый словами страх за жизнь своих чад. «Поскольку здесь народы очень перемешались, тяжело приходится тем, в ком течет и осетинская, и грузинская кровь, — говорит Ольга. — В них присутствует и чувство вины, и страх за будущее, и тревога за родных, которые сейчас в Грузии. А здесь семьи очень крепкие в отличие от России, и тем, кто в августе оказался по разные стороны границы, приходится очень тяжело».

Женщина, с которой мы познакомились в один из последних дней моего пребывания в Цхинвале в сквере, рядом с домом правительства, сказала: «Тогда, под обстрелом, мне было не так страшно, как сейчас. Мы каждый день слышим с экрана о тоннах стройматериалов для восстановления жилого фонда, о том, что стекла из России прислано столько, что хватит остеклить все дома в Осетии, а видим реальность, в которой многие люди не могут получить даже элементарной помощи. Мне горько и больно это видеть». Она не просила ничего для себя, сказала, что есть семья, что двое девочек-подростков остались сиротами. Я дала ей наш адрес и просила прийти.

Ольга Беляева отмечает, что этот вторичный стресс может оказаться более сильным, чем тот, первый — вызванный войной. Люди по телевизионным новостям видели, что Россия и другие государства прислали очень много гуманитарной помощи, но распределялась она по никому не ведомым принципам. Многие ощущают себя абсолютно брошенными. Это страшно, когда дом разрушен, работы нет, родственники в другом месте живут и помощи нет ниоткуда.

В одном из сентябрьских номеров местной газеты «Республика» я прочла очень правдивую и оттого очень горькую статью «Испытание гуманитарной помощью». В ней рассказывалось, как за два месяца на посту «главного распределителя» гуманитарной помощи сменилось пять чиновников, один из которых просто сбежал со своего поста. Как тонны груза, продуктов, мебели, стройматериалов, медикаментов словно растворялись в воздухе... Как по городу ползли слухи, что диванами с табличками «гуманитарная помощь» заставлен рынок во Владикавказе... А еще о том, что часть жителей республики, постоянно живя как бы в межвременьи, между миром и войной, успела «подсесть на иглу» гуманитарной помощи. То есть привыкли рассчитывать на помощь извне и не делают самого элементарного, что в их собственных силах. Журналист призывала своих сограждан встряхнуться от этого сна и заняться восстановлением республики, начать самим строить новую жизнь, поддерживая друг друга и помогая слабым.

Здесь все очень непросто, как это обычно бывает на Кавказе. Но мне хочется верить, что мы не были в Цхинвале просто гостями. Что миссия, организованная по инициативе Анастасии Супрун, президента новосибирского благотворительного фонда «Дети России — будущее мира», выполняла и продолжает выполнять свою задачу. Только сейчас эту, начатую нами, работу ведут сами цхинвалцы. Профессионалы и добровольцы, которые оказывают медицинскую и социальную помощь, моральную поддержку всем, кто в ней нуждается. Они работают по нашим спискам, по выявленным нами адресам.

Вам было интересно?
Подпишитесь на наш канал в Яндекс. Дзен. Все самые интересные новости отобраны там.
Подписаться на Дзен

Новости

Больше новостей

Новости районных СМИ

Новости районов

Больше новостей

Новости партнеров

Больше новостей

Самое читаемое: