Свобода: берите, если хотите

Плач демократьевны
«Плач демократьевны» — это парафраз автора, обремененного филологическим образованием, которое обусловливало его получение знанием наизусть «Плача Ярославны» из «Слова о полку Игореве». И вот сей незабвенный текст о вызволении полководца из половецкого плена всплыл в памяти, когда участники «круглого стола» избрали для своих выступлений тот же жанр плача. Коллективного. Но если молитва Ярославны возымела-таки действие, то современный вариант плача «детей утраченной демократии» никакой перспективы не оставил.

О чем же стенали?
О том, что даже советская избирательная система образца 1989 года гарантировала выбор лучших людей. Она дала тогда возможность «прокатить» массу баллотировавшихся партийных секретарей и даже (!) кандидатов из всесильного КГБ. На успешную агитационную кампанию можно было потратить 23 копейки. А явка без всяких оргмероприятий поднималась до 90 процентов.

В мае того же года прошел I съезд народных депутатов СССР. Его без изъяна показывали по телевизору, и в это время все улицы были пусты, а ехавшему в такси очевидцу этих событий не пришлось просить водителя включить приемник. Он был настроен на всенародную волну любви к демократическим избранникам.

И вот что было еще хорошо: квотирование — доступ к власти обеспечивался и крестьянам, и рабочим, и даже женщинам.
Делились опытом выдвижения в кандидаты — альтернативой самому районному прокурору. Партком пугал: низзя! Но коллектив выдвинул, протокол собрания довели аж до ЦК КПСС — и избирком вынудили принять документ к исполнению.

Листовки можно было раздавать где угодно, а самой лучшей площадью для размещения агитационной мысли считались длинные заборы.
Расцвет демократизма явно пришелся на пик политической популярности собравшихся экс-депутатов.

А что сейчас? Разве об этом мечтали? «Открытой политической дискуссии нет». «Людей довели до того, что им не до политики: надо деньги зарабатывать». Чтобы распространять листовки, надо платить со счета... В странах Скандинавии более 20 — 30 процентов женщин у власти, а у нас — десять... Помянули, конечно, и «поучительную судьбу» Ходорковского, «систему Ельцина» и «систему Путина».

Один из ведущих беседы, заведующий кафедрой политологии СибАГСа Александр Малышев, иногда пытался воззвать к здравому смыслу. Так, в ответ на жажду квотирования напомнил пример из истории парламентаризма Киргизии. Там председателем Верховного Совета избрали чабана, знатного, уважаемого человека. Через три месяца он попросился на волю, к своим стадам и полям.

Как узнали, что сказать
Речи участников «круглого стола» были краткими или неоправданно длинными и, с точки зрения «постороннего», взывали хоть к каким-то крупицам анализа для понимания главного — что же произошло за 20 лет с демократией и демократами? Как их новосибирские сторонники оценивают этот отрезок истории?

Оценка «главного демократа» Ходорковского давно прозвучала: «Сегодня слова «либерализм», «демократия» являются почти ругательными не потому, что люди в России не хотят свободы, просто эти слова в сознании большинства населения прочно связаны с шоком 1991 — 1993 годов и крахом 1998 года».

Но даже после 1991 — 1993 годов не все надежды были растрачены. В 1994 году Фонд «Общественное мнение» провел опрос: являетесь ли вы сторонником демократии? 25 процентов опрошенных ответили «да», 17 процентов — «нет». Остальные — около 70 процентов респондентов — не знали, что сказать. В 1996 году они уже знали: все 70 процентов согласились с утверждением «демократия принесла России только вред».

Сегодня даже бывшие сторонники «системы Ельцина» считают, что власть и окружение Бориса Ельцина интересовало не благосостояние народа, а совершенно другое — как восстановить бесконтрольность чиновничества, бесконтрольность бюрократии, правящей Россией. Игры в свободу и суверенитет, которых можно было взять «сколько хотите», были затеяны для мастеров политического казино.

Программа «демократизации» общества привела к жуткой инфляции, массовому обнищанию людей, уничтожению их сбережений. А «всенародное богатство» попало в руки узкой группы лиц. Демократы-самоучки построили криминально-олигархическую систему.

Что после этого может оппозиция предложить как конструктивную альтернативу существующему порядку? Повторить уже усвоенный обществом урок и просто занять место действующей власти?

Почему Шарик перестал лаять
Эти вопросы на «круглом столе» даже не упоминались. И когда уже были утеряны все надежды на то, что хотя бы один присутствующий демократ вспомнит о «демосе», то бишь народе, нашелся участник, который вспомнил. Правда, 20 лет назад он не был ни партократом, ни зрелым демократом по причине юного возраста. И сегодня, может быть, ему проще судить о том, почему столь обнадеживающие перемены, затеянные передовыми людьми в конце 80-х, провалились с таким треском. По его мнению, сетования на сложившуюся политическую систему безосновательны. Она — планомерный итог деятельности всех политических сил, начиная с 1989 года. Для характеристики упомянутой «планомерности» выступавший напомнил содержание карикатуры тех лет. Возле миски — Шарик с текстом: чем больше хочется есть, тем меньше хочется лаять. И как резюме: далеко не все политически активны и хотят выбирать между политическими свободами и нормальной жизнью. Последующий провал либеральных партий также объясняется просто: их полным непониманием, как живет народ.

После таких заявлений дискуссия немного оживилась и прозвучали далеко не новые вопросы и тезисы. Вот два образчика.

Что лучше для большинства населения — 1998 год при Ельцине или 2009-й при Медведеве? Государство существует не для политиков, а для народа.

На реплику про «отсутствие демпроцедур для развития России» последовал вопрос-ответ: «А что считать развитием? В последние годы люди жили хорошо, и знакомые операторы из турагентства говорили: такое впечатление, у людей деньги лишние настолько, что не знают куда их девать.

Революция наоборот
Cегодня в Госдуме нет ни одного депутата из демократов первой-второй и третьей волны. Об их партиях, рекламно оживляющихся перед очередными выборами, народ если и вспоминает, то лишь с горькой усмешкой: а-а, «дерьмократы»...

Новосибирск в этом смысле отличается: у нас в депутатском корпусе есть бывший демократ. Но не будем называть фамилию, чтобы не навредить его карьере в глазах избирателей.

...Попробуйте сказать кому-нибудь: вы не хотите власти народа, вы не любите свободу. Любой возмутится. Эти ценности безусловны для каждого человека, каждого общества. И каждое культивирует свою демократию.

В индейских общинах она была всегда — любое решение принимается не индивидуально, а коллективно, гласно. Япония тоже, говорят, демократическая страна, но как классический пример такого государственного устройства никогда не рассматривается.

Какой демократии мы хотели? Мы не знали и полностью полагались на «настоящих буйных», декларирующих некий общий вид демократии. Причем культурные особенности и традиции народа не только не учитывались, а напротив, всячески затаптывались. Вот и случилась революция наоборот: низы больше не захотели такой «демократии» и слова «стабильность», «наш президент Путин» уже не пугали ни застоем, ни тенью КГБ...