Мелодии глиняной флейты

Будь то скульптурные композиции — например, сидящий на противоречащей законам тяготения горе подушек «абсолютно уравновешенный» сказочный кот. Или обрамленные темным деревом небольшие декоративные панно: мы любуемся цветовыми, пластическими и геометрическими сочетаниями, их сплетениями и взаимопроникновениями — мы плывем по их волнам, радуясь жизни. Если же в названии есть конкретная тема, то она проживает в нашем воображении те же прекрасные мгновения — угадывания, узнавания, обретения смыслов и оттенков, что в результате неизбежно сливается в сердце в мажорный аккорд.


Во-вторых, эффекта зрительского сотворчества и катарсиса Шляга добиваются каким-то совершенно волшебным, только им подвластным образом. Без нажима и пафоса — демиурговым собиранием в единое целое разноцветных «лоскутков» эмали и майолики, завораживающим хитросплетением (или столкновением?) плоскостей, линий, фактур. «Задумчивая рыба», натюрморты, в которых, допустим, «диалог» роскошного фигурного бутылочного бока с вышколенным, как официант, строгим фужером и фруктовой долькой рождают и юмор, и атмосферу какого-то недосказанного переживания. Такого ноктюрна… на флейте из обожженной глины.


Это не реализм! Точнее, не реализм в его упрощенном понимании. Квадраты, треугольники, фирменная (как автограф — ее узнают) шляговская черно-белая клетка, и тем не менее с панно «Морская регата» (2006) на тебя дует настоящий ветер и прогретый на солнце разноцветный галечник отдает тепло твоим глазам. А вообще описывать словами любое из произведений Людмилы и Геннадия Шляга все равно, что пересказывать музыку. Даже если она программная.


Они никогда не стояли на месте. Всегда двигались вперед. Не по прямой, были разные периоды: например, условно говоря, романтический; а в 90-х начался, по словам художников, период возрождения — в смысле бесстрашия поисков и, может быть, не совсем оправданных ожиданий, взгляда на мир сквозь розовые очки…

— Хотя и сейчас все равно веришь в прекрасное, веришь в лучшее. И, если уж непременно обозначать периоды, то нынешний тоже «возрождение». Но розовые очки становятся все прозрачнее, — смеется Людмила.

Их не всегда понимали. Например, новаторские «Ритмы большого города» приняли лишь немногие искусствоведы. Однако благодаря мастерству (его не признать невозможно), постоянному стремлению к эксперименту, неуспокоенности, сегодня в Новосибирске они признанные мэтры художественной керамики. Им не то что бы подражают — бесполезно! — но не упускают из виду: что там супруги Шляга еще придумали, что изобрели?..

На этот раз они поразили, мне показалось, даже самих себя…

Но сначала о замысле. Почти всегда безуспешно, но всегда настойчиво задаем мы художнику, создавшему нечто восхитившее нас, этот вопрос: скажите, а каким был первый импульс, намек на идею — ну, как родился замысел?!

— Мы не ждали этого рождения. Просто поехали в июне прошлого года на Алтай. В совершенно безлюдное, уединенное место, — рассказывает Людмила Анатольевна. — Нас интересовала только природа: воздух, вода, камни, шум воды, ее цвет, растения… Отдохнули, что-то в себя впитали. Вернулись. А тут в августе случилось солнечное затмение. И все это собралось-сплелось, выплеснулось в какие-то совершенно новые для нас формы. Когда начиналось, нам самим было неизвестно, чем это закончится. Появились первые фрагменты, стало проще ориентироваться, что дальше. Мы поняли уже: что-то состоится. Это трудно объяснить-сформулировать, все рождалось на подсознании. Внутри сидел даже не замысел, а потребность… Потом образовались формы…

…Они стоят на круглом, как вытоптанное босыми ногами капище, как нарисованная на космической карте Земля, подиуме — пять керамических фигур-изваяний разного роста. Но чудится, что застыли только сейчас, а движутся — в танце ли, в ритуальном служении, во вневременном — праисторическом — ликовании, поворачивая головы и многочисленные удивленные глаза к светилу — дневному-ночному-дневному-ночному… Духи, люди, идолы, инопланетяне?! Неважно! Это опять же воплощенная пластически музыка, в которой кто-то услышит шум водопада, другой — жужжание оцепеневшего в воздухе шмеля, третий — пение комуса и гул Вселенной…

Пять фигур — в центре, а за ними — композиция из трех круглых (и названных «Круг») панно, где космос души человеческой также обращен к свету — и в реальном, и в духовном смысле. Взгляд художников будто парит над землей — и глина в руках мастера «играет» немыслимыми фактурными воплощениями: нечерноземной коричневатой пашни, рогожи, камня, меди, асфальта, бирюзы как украшения и цвета глаз… Догадываешься: он, этот, явно счастливый, художнический взгляд, будто открывает сущий мир заново…

Потому что солнечное затмение все-таки шок: «Не дай бог, — говорит полушепотом чуть смущенно Людмила Шляга, — представить, что солнца нет…»

И еще одно панно из этого цикла, уже окончательно умиротворяющее, бытийное. «Август». Как символ пройденного годового круга, месяц созревших и падающих звезд и плодов. Никаких «вдруг»: так было, так есть да пребудет… Музыка, и какая! Симфония…

Подобные прорывы (а то, что делают вот уже тридцать лет и сотворили на этот раз Людмила и Геннадий Шляга, безусловно, череда художественных прорывов) не случаются просто так, лишь благодаря искре божьей и наитию.

За этим труд и специфическая трудоемкость — во всех смыслах — их ремесла. Глина — килограммы, центнеры, тонны, формы, печь, обжиг, технология. А еще глину надо «чувствовать», чтобы добиться ее послушания замыслу...

— А вот Пикассо свою знаменитую голубку с оливой одним росчерком пера написал…

Но собеседники не согласны: сколько десятков лет до этого надо рисовать, рисовать и рисовать, чтобы появился этот гениальный росчерк… В общем, они знают цену такой кажущейся легкости по собственному опыту.

— Скажите, а что означает в данном случае цифра пять — пять фигур, пять панно?

— Равновесие… Пять элементов — это знак звезды, знак цветка, наконец, хорошей семьи. Равновесия хочется!

А равновесие они находят в вере. И в звезду своего таланта — тоже. Когда в 1989 году ушли из художественно-производственного объединения «Сувенир», что называется, на вольные хлеба, задали себе непростой алгоритм существования.

— В плане жития нам сложновато, прямо скажем…

— Но разве богатые люди не стоят в очередь, чтобы украсить вашими работами дом или офис?!

— Вовсе нет: понимающих настоящее искусство вообще мало. Большинству надо что-нибудь такое… миленькое. Поэтому заказы — мелочь подарочная. А уж когда начинается творчество, пошла настоящая работа и останавливаться никак нельзя, даже от таких заказов приходится отказываться.

На работу над новыми вещами, которые и стали основой экспозиции в галерее «Старый город», у супругов Шляга ушел без малого год. И сейчас к радости: «Мы сделали это!» примешивается тревожная забота, как бы побыстрее заработать на хлеб насущный.

— Продаж не было. Хотя немножко денежек не помешало бы, но тем не менее удовлетворение есть: в наше время так серьезно, не размениваясь, поработать, сделать то, что хотелось, — это здорово!

Еще Людмиле и Геннадию хочется, чтоб как можно больше людей увидели то, что экспонировалось в течение месяца в «Старом городе». Наметилась перспектива показать новые работы в Русско-немецком доме и, возможно, в рамках экспозиции к 64-й годовщине Победы — в выставочных залах Союза художников. Потому что поклонники у них, конечно, есть. Но жаль, что для кого-то многое (не только в их творчестве, в искусстве вообще) проходит мимо: «Это понимание надо воспитывать с детских лет, что искусство присутствует не только там, где все очевидно — вот девушка, вот цветок… Что оно существует и в иных формах, может быть, несколько непривычных, когда художник пропускает какие-то впечатления через себя, свои переживания и только тогда выдает зрителю…»

…Их внутренняя несуетность в современном суетном мире восхищает. А главное — отражаясь в творчестве, дает передышку и нам. Возможность остановиться, восхититься, взглянуть на мир пристальней и добрей.


Шляга Людмила Анатольевна и Шляга Геннадий Анатольевич — выпускники Абрамцевского художественно-промышленного училища им. В. Васнецова (отделение художественной керамики) 1975 года. Работают и выставляются в соавторстве. Владея разнообразными техниками обработки и декорирования керамики, занимаясь смелыми экспериментами с формой и материалом, художники отдают предпочтение сложной фактуре, переходящей в рельеф, дополняемый цветными майоликами и тонкой росписью надглазурными красками, что позволяет им решать сложные технические и пластические задачи.
Л. и Г. Шляга активно занимаются выставочной деятельностью. Их произведения приобретены Московским музеем декоративно-прикладного искусства, Новосибирским и Загорским художественными музеями, галереями Калининграда и Красноярска, Германии, Австралии и других стран.