Чтобы распознать образ

Пробиваться среди них, а точнее, выбиваться из них, и уже к тридцати годам становиться доктором технических наук и профессором, знаете ли, непросто. Но Василию Александровичу Лапко из Института вычислительного моделирования Красноярского научного центра СО РАН это удалось. Чему нисколько не удивился сначала. Высокий и крепкий молодой человек произвел с первого взгляда впечатление борца. Подумал: «Ему бы не в лаборатории сидеть, а париться на стадионе со своими широкими плечами и крепкими кулаками».

При отдалении от науки меняется ментальность
— Вы не охотник? — спросил у него, желая утвердиться в своем мнении.

… Так и оказалось: Василий Лапко еще и охотник, и рыбак, но сперва все-таки ученый. Заканчивал он Красноярский государственный технический университет (аналог Новосибирского НГТУ) как инженер-системотехник, то есть как специалист по управлению и информатике в технических системах.

— Вы ориентированы больше на фундаментальные исследования или на практику?

— И на то, и на другое. Мое главное дело — разработка алгоритмов при обработке информации. Извините за некоторую тавтологию, но она точно характеризует то, чем я занимаюсь.

— Тогда давайте пояснения, и… как можно проще.

— Хорошо, — не без вздоха согласился Лапко. — Постараюсь. Мое дело — придумывать алгоритмы, — с улыбкой уточнил он, — в таких задачах, как распознавание образов, анализ изображений, заниматься восстановлением различных закономерностей, например, временных и т.д. Докторская диссертация была посвящена синтезу и анализу того, что я только что перечислил. Вам достаточно сказанного для понимания?!

— Во всяком случае, немного стало понятнее. Но хорошо бы, Василий, подкрепить ваше объяснение конкретными и более заземленными примерами.

— Мы разработали автоматизированную систему исследований и прогнозирования показателя прочности сотовой панели спутника связи на основе так называемых непараметрических моделей восстановления зависимостей.

— Ну это скорее не заземленный, а сложный космический пример… Другие можете назвать… менее сложные?

— Конечно. По тем же спутникам, например. Но уже определяли надежность панелей спутника другим путем — на основе непараметрических алгоритмов распознавания образов. Потом принялись за программу технического зрения для анализа структуры сплавов. Это весьма большое направление, связанное, в частности, с идентификацией личности. Более популярный пример: сейчас на улицах больших городов устанавливаются видеокамеры, умеющие считывать, распознавать номера автомобилей. Столь же заземленный, по вашим словам, пример — предложенная нами автоматизированная информационная система анализа клеток периферической крови. Раньше лаборантам для такого анализа приходилось считать клетки, например, по их размеру, особенностям и т.п. То есть «вручную», а точнее — на глаз.

— Словом, разрабатываемые алгоритмы позволяют вам вторгаться в различные отрасли знания и практики. Не так ли?!

— Да.

— Скажите, а спрос на них есть?

— Постоянный. Мы получили два свидетельства, признающих нашу работу по оценке и прогнозированию состояния здоровья людей и по особенностям их заболеваний в Красноярском крае. И прежде всего по сердечно-сосудистой системе.

— Она работает, эта система?

— Точно знаю, что применяется. Особенно при прогнозировании артериальной гипертонии, с учетом факторов риска, условий жизни, стрессов…

— А в вашей личной жизни много стрессов?

— Едва ли… Я доволен своей работой и жизнью: квартира в нашем Академгородке, трое детей — два мальчика и девочка. Быт устроен. Зарплата сейчас у докторов наук и профессоров вполне приличная. Так что не жалуюсь. Все, что надо для работы, есть. Единственная проблема, как-то медленно разрешаемая, — это молодые кадры, что знаю еще по второй своей работе — в Сибирском федеральном университете, в который вошло сразу несколько наших вузов, в том числе и Красноярский государственный технический университет.

У меня и там, и у нас в институте есть аспиранты. В основном толковые и умные ребята. У них отличные знания в компьютерной технике, что для наших исследований крайне важно. Но жизненные условия у аспирантов по нынешним меркам и запросам более чем скромные. Между тем многие из них даже сейчас, в кризис, легко могут улучшить свои условия, если уйдут из аспирантуры. Некоторые не выдерживают и уходят в различные фирмы и на предприятия. И — увы! — теряются для науки. Очень жаль! Я, к примеру, занимался со своими аспирантами по программам технического зрения, по проблемам медицины, и, заверяю вас, работа шла успешно. Но одни из них нашли работу, на которой зарплата превышает аспирантскую стипендию в десятки раз.

В науку они вряд ли вернутся. Исследованиям длительные перерывы противопоказаны. Наука пауз не терпит, она не стоит на месте. Кое-кого из способных ребят еще можно было дотянуть до защиты диссертаций. Тем более что у них уже есть публикации, накопленный материал. Но как это в отрыве от науки трудно дается! Хотя ребята стоящие, даже талантливые, закончившие вузы с красным дипломом. Но из другой работы, не научной, и… других денег словно вырастает другая ментальность.

Два профессора в одном кабинете
Появился Александр Васильевич Лапко в нем, когда я уже осмыслил, чем занимается в науке его сын Василий Лапко. И пора уже было спрашивать у молодого доктора наук, например, про хобби — «затертый», конечно, вопрос, но техника, математика и физика любого гуманитария быстро утомляют. Кроме того, про свои хобби — увы! — ничего существенного Василий не рассказал. Да, он бывает на рыбалке, гораздо реже на охоте, любит ходить с друзьями в баню, иногда бегает раза два в неделю, но основное время, как, впрочем, и второстепенное, съедает наука. В театр с женой Василий ходит еще реже. Для этого мероприятия надо пристраивать детей к бабушкам. Но одна из бабушек работает на «скорой помощи», да и полно забот на даче.

Словом, мы опять вернулись к основной теме. Меня интересовало, как из массы студентов отбирает Лапко способных для аспирантуры: по быстроте реакции и решения задач, по выводам в проделанной работе, по трудолюбию или, положим, по оригинальности идей.

Ответ был неожиданный для меня:

— Я отбираю их по длительности общения. Потому что работаю с ними начиная с третьего курса. Уже все про них знаю, когда наступает время для аспирантуры. Ошибок при отборе почти не бывает. Проверяю их на всяких, в том числе и лабораторных, работах. К нам часто обращаются за помощью медики, например. И просят создать небольшую информационную систему для решения какой-то задачи. Положим, по физическим или психическим отклонениям. Это как раз хлеб и проверка для будущих аспирантов. Они выявляются в деле, в самостоятельности, а не только в полученных знаниях. И многие ребята защищают на таких задачах дипломы.

— Вы убедили меня в том, — говорю Василию, — что у вас очень интересная работа.

Школа «с киргизским оттенком»
— Это точно, — тут же согласился он. — Очень интересная. Нам почти всем не до хобби. Во многом интересной ее для меня сделал отец. У нас целая династия. Отец, Александр Васильевич Лапко, закончил политехнический институт во Фрунзе. Так что моя техническая специальность была словно предрешена. Отца из Киргизии после защиты кандидатской диссертации перетащил в Красноярск еще один Александр Васильевич — Медведев. Он у нас сейчас работает. В Красноярске сложилась научная школа с «киргизской окраской». Все мы занимаемся разработкой алгоритмов. Медведев был руководителем старшего Лапко. Они и до сих пор успешно работают. Медведев заведует кафедрой в Сибирском государственном аэрокосмическом университете, а отец — кафедрой в Сибирском федеральном университете. У нас, естественно, сложилась крепкая интеграция между вузами и академическими институтами.

— Судя по вашему рассказу, — говорю Василию, — вам все нравится в Красноярске?

— Так и есть, — соглашается он. — Кроме влияния нашей знаменитой электростанции на здоровье людей. Зимой Енисей не замерзает и климат очень жесткий. Особенно для детей. Они часто болеют. Особенно когда на дворе минус тридцать и большая влажность. Простуда — вечный спутник красноярцев. А летом тоже большая влажность, да еще жара. Все остальное по душе и в норме: научная и преподавательская работа, семья, дети, друзья, признание… Да вот отец открывает дверь. Он что-нибудь добавит.

И отец добавил: про полученные сыном дипломы, про медаль Академии наук, про премии академика А.П.Ершова, про гранты, присуждаемые сначала Василию как молодому кандидату наук, а потом как молодому доктору наук. Выигрывал младший Лапко два раза и президентские гранты.

Мало-помалу мы разговорились уже втроем, и Александр Васильевич еще уточнил:

— Мы сотрудничаем со многими институтами. Во-первых, с институтами автоматики в Киргизии и Санкт-Петербурге, с институтом математики в Новосибирске, с разными институтами в Томске и т.д. Кроме того, нередко приглашаем профессоров из разных городов читать лекции для студентов и аспирантов.

…У Василия, как выяснилось, есть своеобразный интеллектуальный отдых — он любит вместе со своими аспирантами или сам для себя писать программы. На самые разные темы. (Так что хобби у В. Лапко все-таки есть, — Р.Н.) Это ему интересно и попросту доставляет удовольствие. Не меньшее удовольствие, чем заведование новой кафедрой в Сибирском государственном аэрокосмическом университете. А это кафедра космических средств и технологий. На ней готовят специалистов по исследованию природных ресурсов аэрокосмическими средствами. Звучит заманчиво для наших дней. Потому что речь идет о новых задачах, которые всегда привлекают талантливых. Тут обязательно нужен стык между разными специалистами и отраслями знания.

— Скажите, — спросил у старшего Лапко, — «киргизский оттенок» вашей научной школы сложился случайно или к тому были какие-то давние основания? Меня работа часто заставляла копаться в родовых корнях. Судьбы советских людей сплошь и рядом были витиеваты. Их разбрасывали по всей стране не только романтическая «охота к перемене мест», но и гонения, высылки и другие преследования, а также патриотические порывы, призывы власти поехать на народные стройки, передислокация многих заводов, вызванная войной, голодом или другими причинами. Словом, как вы оказались в Средней Азии?

— Нашего деда, — заметил Александр Васильевич, — в тридцатых годах минувшего века начали, как теперь говорят, прессовать. По стране катилась волна репрессий. Семья деда сначала приехала в Томскую область из Белоруссии. А уже оттуда убралась еще подальше, в Среднюю Азию. Но от беды все-таки не ушла. В сорок втором году дед погиб на фронте, в один месяц со своим сыном. Знаете, поколениям наших отцов и дедов досталась такая судьба, что долгожителей среди них почти не было. И погиб дед где-то под Могилевом, откуда он сам родом.

— При этом, что особенно удивляет, среди тех, давно ушедших из жизни, людей было мало нытиков, пессимистов, вечно недовольных ворчунов. Оптимизм и вера в лучшую жизнь в них жили сильнее, чем недовольство. Знал это по своей матери и по многим репрессированным, фронтовикам, инвалидам и многим другим. Словом, есть о чем вспоминать и писать...

— А вы знаете, — встрепенулся старший Лапко, — я ведь тоже в свое время писал разные новеллки и заметочки. Но о природе, про то, что наблюдал и что меня удивляло. И они публиковались, в том числе и у вас в Новосибирске. Например, в газете «Наука в Сибири». Помню даже заголовок одной заметочки: «Большая трагедия маленького холмика».

— Интересно, о чем это?

— О холмике,— улыбнулся Александр Васильевич. — Когда служил в армии, мне довелось со своей частью строить военный аэродром. И во время работы я приметил холмик, отброшенный в сторону тяжело груженными машинами нашего полка. Но на холмике сохранился росточек. И он рос и цвел. А через неделю на этом месте был только наваленный песок... Вот и все, сюжет элементарен, а душу он тронул. Душа живет и в лириках, и в технарях.

Писал я и про всякие байки. Про охотника, который с одного выстрела сразу шесть уток подбил, о том, о чем думается, когда делать нечего. Словом, сюжеты моих коротких публикаций всегда были незамысловаты...

— Вы, наверное, так отдыхали? Все-таки, как я понял, работа у вас, да и у вашего сына, не из легких...

— Да, мы плотно по обыкновению заняты. Но это совсем не означает, что мы чужды другим проявлениям жизни.

Еще уточню (снова со слов отца, заслуженного деятеля науки А.В. Лапко), что его младший сын Андрей — юрист — написал диссертацию на тему «Анализ и прогнозирование динамики состояния преступности в регионе». После этого пришел к выводу, что вся семья Лапко «сидит» на анализе. Это в ней, видимо, не только от знаний, образования, но и нечто природное, генетическое.