Философия Скоробогатова

Производство никак не назовешь инновационным: последнее крупное приобретение — автоматизированную линию для выпечки пирожных «Эклер» — установили лет 15 назад, да и ту потом переделали на выпуск родных сибирских пряников. Как и 20— 30 лет назад, из цехов выходит продукция привычных наименований («Гусиные лапки», «Бон-бон», «Изюм в шоколаде» и т.д.), делают сладости по тем еще, советским, ГОСТам и только из натуральных продуктов. Без разрыхлителей, наполнителей, консервантов. Если по рецепту положено класть в тесто масло, яйца, сахар, именно они там и будут, хоть на каждый пряник ставь по госинспектору. Покупатели это понимают и ценят, так что склады товаром не забиты.

Так Скоробогатов реализует свою философию: «Мы имеем возможность кормить людей, своих земляков, хорошими продуктами, зачем же гоняться за сомнительным новоделом?»


Из советского времени и принцип ценообразования: продукция должна быть не только вкусной и качественной, но и доступной для любого кошелька. А это значит, что выживает коллектив на невысокой рентабельности, зато старушка-пенсионерка не отойдет с горестным вздохом от их прилавка. Она всегда сможет купить и ароматных пряничков, и любимых конфет.

— Вы коммунист? — спрашиваю Сергея Клавдиевича. — Уж очень несовместимым с бизнесом кажется ваше человеколюбие.

Но коммунистом он, оказывается, никогда не был. А производство, ориентированное на малоимущее население, — это нормальная экономическая ниша. Кто-то работает для богатых, кто-то для небогатых. Просто делает он свое дело хорошо и ответственно, поэтому и кажется странным. С бедными ведь у нас не привыкли церемониться.

Но я продолжу перечислять принципы этого неординарного руководителя. В коллективе он завел настоящие товарищеские отношения. Когда-то комбинат попал в большую беду и выстоял именно благодаря товариществу, когда один за всех и все за одного. С тех пор прошло уже 12 лет, но дух истинного коллективизма не выветрился. Пожалуй, об этой истории стоит рассказать подробнее.

До начала девяностых годов пищекомбинат работал в обычном режиме, выполнял все планы, поставлял продукцию в Новосибирскую, Омскую области, в Казахстан и вообще «куда разнарядят». Во главе предприятия тогда стоял опытный директор, а Сергей Скоробогатов работал здесь главным инженером. Вел реконструкцию производства, отвечал за перспективы. Но все изменилось в один день. Директора заменили на партийного работника, главный инженер на следующее же утро подал заявление об увольнении. Понял, что к добру такие перемены не приведут, зачем же судьбу испытывать?

ектив, который к тому времени акционировался, призвал его к руководству. То, что он увидел на родном предприятии, любого бы заставило бежать отсюда без оглядки. Производство стоит, склады пустые, касса тоже, система отопления разморожена. И долги, долги, долги... Но Скоробогатов не убежал. Он закрыл собственный бизнес и вложил материальные ценности в восстановление комбината.

Основная часть рабочих к тому времени уже уволилась. Из тех, что остались, сколотили одну бригаду, которая делала все. Каждый успевал на трех-четырех местах.

Директор тогда предложил: пока не встанем на ноги, зарплата будет у всех одинаковой, по 150 рублей. Даже по тем нелегким временам это было мало, но сознание того, что все они в одном строю, от директора до кочегара, и все работают на одних условиях, сплачивало и поддерживало. Они тогда были как на войне: солдат, защищающий свою землю, не требует ведь повышения довольствия. И сдельной оплаты: я, мол, больше фашистов убил, мне чтоб щи жирнее были.

Мужчины сутками реанимировали производственную базу, женщины пытались зарабатывать деньги.

— Выгородили метров двадцать от бывшего цеха начинок, сами топили печь, — рассказывает начальник кондитерского цеха Любовь Анатольевна Тюленева. — Работали втроем: Нина Михайлович, Людмила Потехина и я. Поставим тесто, напечем булочек, расстегаев, потом и торты запустили. Машин тогда на ходу не было. Девчонки нагрузят корзины и понесли по городу. А я остаюсь у печи: допекаю булочки, украшаю торты. Потом второй проход по городу. На вырученные деньги покупали муку, сахар, яйца, остальное шло в кассу.

И еще. Два года Скоробогатов сознательно не платил налоги: в тех условиях иначе им просто было не выжить. Может, и не стоило сейчас ворошить его грехи перед государством, но мы сразу договорились: он говорит только правду, а я правду пишу. С той небольшой выручки, которую поначалу имели, они отдавали долги по зарплате. Сначала тем, кто уже уволился, а потом уж работающим. Покупали запчасти и кое-какое оборудование. И это все, на большее не было никаких сил.

Да и оборудование искали такое, чтоб можно было взять за копейки. Станок для отсадки пряников, например, привезли из Здвинска... в мешке. То есть собрали, что осталось, а дома уже доводили до ума, добавляли недостающее.

Надежным товарищем для комбината (Сергей Клавдиевич так и называет: не партнер, а товарищ) стало локомотивное депо. Сложные детали точили на его базе.

А когда запустили карамельный цех, а потом и пряничную линию, тут уж совсем повеселели. Уволившиеся рабочие вновь стали проситься на комбинат, принимали и новых. Только бы расправить плечи, но пришли приставы и доходчиво объяснили: больше не надо уклоняться от уплаты налогов. Пришлось продать новое двухэтажное здание конторы и таким образом рассчитаться со всеми долгами.

И с тех пор для комбината началась новая, свободная жизнь. Год от года увеличивается объем производства. Те же кондитеры увеличили свои площади раз в десять. Теперь они уже не бегают с корзиной по городу. В назначенное время к дверям подходит машина, и водитель грузит красиво упакованные торты, добавляет к ним продукцию карамельного, пряничного производств и развозит по шести торговым точкам в Куйбышеве и Барабинске.

Появились серьезные партнеры-коммерсанты, в том числе и новосибирские. Комбинат планирует свою работу исходя из их заявок. Если машина придет завтра, то заказанный ассортимент ставится на поток сегодня. И покупатель получает свежайший продукт, можно сказать, с пылу с жару. А это ведь совсем не то, что пролежало с месяц. Говорят, в Новосибирске влет уходит, например, вкусная и сказочно дешевая карамель «Орехово-соевая». Конечно, гостям за праздничным столом ее, простенькую на вид, не предложишь, но по-семейному попить вечером чайку — за милую душу.

Думаю, у всех на языке уже вопрос: неужели даже не пытались вырваться из рамок дешевого ассортимента? На дорогие сладости ведь и покупатель другой — с другими финансовыми возможностями.

— Пытались, конечно, — признается технолог Валентина Крутик. — Запустили «Орех в шоколаде» с дорогим кешью. Вкусно было, кто спорит, но покупали мало. Спасибо, всю партию забрал оптовик из Новосибирска. Там у них подобные сладости намного дороже — и ничего, люди покупают.

Но перспективы у комбината реальные. Если дальше все пойдет, как хочется и как рассчитывают, уже к концу года появится возможность существенно повысить заработную плату. Принята система поощрения хороших работников, не забыли и пенсионеров, которые к юбилеям будут получать весомый подарок. Правда, с кредитованием, с государственными инвестиционными программами не выходит. Несколько раз подавали заявки, но конкурсные комиссии маленький комбинат не замечают.

А вот продукция признание получила. В кабинете директора чуть не на всю стену почетные грамоты за высокое качество, за социальную ответственность. Есть золотые медали Новопокровской ярмарки.

Да, бизнес тут не стандартный. Куда привычнее сейчас другая схема: взял заброшенное и разоренное дело, прокредитовался, переоснастил производство под новые технологии — и пошла прибыль. На комбинате у Скоробогатова развитие идет медленно, поступательно. Заработали — что-то купили — продвинулись вперед. Не получается заработать — стоят на месте, копят силы. В инновационном бизнесе — рывок, здесь — степенный, без одышки, подъем. Какой метод лучше? А каждый предприниматель, управленец сам выбирает, в каком ему удобнее существовать. По крайней мере, Скоробогатову мировой финансовый кризис больших потрясений не принес. Комбинат всегда жил на свои.