Дорога в Цхинвал

А сейчас наш самолет, едва коснувшись посадочной дорожки, качнулся влево, затем вправо, чем заставил смолкнуть начавшиеся звуковой волной с задних рядов аплодисменты, и уже уверенно и плавно вырулил почти к самому зданию аэропорта.

У секции получения багажа маячит улыбчивый молодой человек с табличкой в руках: «Ино пресса». И через минуту я замечаю своих зарубежных коллег, гуськом потянувшихся к нему. Человек двенадцать-тринадцать. И вчерашним рейсом прилетело примерно столько же. А сколько их прибудет вечером, и уж тем более наутро, — можно только предполагать.


Это хороший признак. Во-первых, так называемому «мировому сообществу» хочется воочию увидеть несломленную республику, а во-вторых, это хоть и слабая, но все же гарантия того, что по осетинской столице не станут стрелять. Ведь не спят же грузинские спецслужбы и наверняка знают, сколько граждан из Евросоюза в случае чего могут попасть под удар. Что касается самих цхинвалцев, то, по словам волонтеров нашей благотворительной миссии, только что вернувшихся из Южной Осетии в Новосибирск и провожавших нас в эту поездку, они находятся в тревожном ожидании и в большинстве своем не сомневаются в том, что провокации будут. Небольшая стрельба была второго августа и в другие дни, но в целом пока спокойно.

Кто бы мог подумать, что за эти три поездки дорога в Цхинвал станет для нас почти родной. «Почти» — потому что под родной кров едут без тревоги, без смятения на сердце. А здесь это невозможно. Надеюсь, пока.

«Газель» мчится по ровненькой трассе, изредка обгоняя медлительных «коллег» и коров, прилегших отдохнуть в районе двойной сплошной. И вот первая остановка, не сделать которую мы просто не в силах. «Город ангелов». Кладбище, на котором упокоились невинные души бесланских школьников, их учительниц, младших братьев и сестренок, мам, бабушек… Идешь вдоль бесконечных рядов красивых, идеальной формы и оттого еще более печальных памятников из прекрасного красно-коричневого мрамора, и кажется, под солнечным сплетением что-то готово взорваться. Невыплаканная боль, безмерное сострадание и бессилие от невозможности что-то изменить цепями виснут на руках и ногах, струятся соленой водой из часто моргающих глаз и заставляют думать снова и снова: почему такое возможно в этом мире?

Уже не осталось наивных простаков и безудержных оптимистов, считающих, что череда страшных событий на Кавказе, дестабилизирующих ситуацию то в одной, то в другой республике, — всего лишь цепь случайностей, за которой не стоит чья-то недобрая воля. И вновь мысленно переносишься в завтрашний Цхинвал. Цхинвал, который заплачет в голос за несколько минут до половины двенадцатого. Именно в этот час год назад, когда матери, уложив детей, молились перед отходом ко сну, начался жестокий обстрел мирного города из артиллерийских орудий.

Цхинвал заплачет слезами осиротевших детей, сухими глазами матерей, иссохших, исстрадавшихся за этот год, когда они не снимали черных одежд, ежедневно, ежеминутно скорбя о своих чадах. В Цхинвал приехали и матери российских солдат, жизнь отдавших за братьев по вере, за соотечественников, за невинных, которых хотели сделать пешками в большой политической игре.

В следующий раз наша «Газель» притормаживает у святилища Ныхасы — Уастырджи, где прямо из скалы вырывается величественная скульптура Георгия Победоносца. Самый почитаемый на осетинской земле святой «летит» на вздыбленном коне… Его очи устремлены вдаль. От всей его могучей фигуры веет уверенностью, силой, надежностью. Молитвами святого Георгия и заступничеством Божией Матери стоит и будет стоять этот край.

Но вот уже позади остались и таможенный пункт на границе Северной и Южной Осетии, и Рокский тоннель с его долгим полумраком и запахом влаги, и Джава (осетины произносят это название мягче, табличка у реки гласит — Дзау), мы въезжаем в столицу Южной Осетии по дороге, каждый поворот которой хорошо знаком. И вид развалин на месте пригородных грузинских деревень, которые теперь утопают в пышных садах с ветками, отяжелевшими от фруктов, но никем не убираемыми, уже не шокирует. Почему? Потому что мы твердо знаем, что хозяева этих домов спаслись бегством, заранее уведомленные о предстоящих военных действиях, и строения в момент разрушения были пусты. А вот в сорока двух домах по улице Тельмана, которую мы в ноябре прошли вдоль и поперек, люди, как и стены, принимали удар на себя, заживо сгорали в машинах при попытке бегства, падали, сраженные очередью из пулемета, гибли в подвалах, куда завоеватели, зная, где прячутся старики и дети, бросали гранаты.

Навстречу попадаются несколько шумных байкеров с машинами сопровождения. Вероятно, это часть того большого мотопробега Москва — Цхинвал, с помпой стартовавшего из российской столицы несколько дней назад. Вечером Сергей Мирошник, режиссер, в содружестве с осетинской стороной готовящий ряд мероприятий духовного и светского, но тоже траурного характера (поскольку для осетин годовщина августа 2008 года — это прежде всего поминовение погибших, а не празднование победы), скажет, что люди, организовавшие этот марш байкеров, плохо знают менталитет цхинвалцев и, несмотря на благие намерения (показать свою солидарность с гражданами Южной Осетии), могут внести ненужные нотки в происходящее. Разделяя боль народа, сопереживая ему, надо поступать в соответствии с его культурной традицией.

У родника небольшая очередь и привычная оживленная беседа. О чем? Обо всем. Но только не о том, что будет завтра. Люди словно экономят эмоции, боясь их расплескать до времени. Какой-то бродячий пес обнюхал нашу обувь и попытался нагло забраться в приоткрытую дверцу машины. Цхинвалские собаки, отойдя от шока, кажется, вновь научились лаять и уже не смотрят исподлобья, склонив лохматые головы почти до дорожной пыли. Чуть поодаль на маленькой табуреточке у своих ворот сидит пожилая женщина. Два внучонка весело играют у ее ног. По обочине дороги едет в инвалидной коляске с ручным управлением паренек лет восемнадцати. Женщины несут хлеб и фрукты из магазина. Жизнь продолжается. Надписи «Спасибо, Россия» по-прежнему видны на многих стенах и заборах и, кажется, за год не выцвели на солнце. А может, им кто-то не дает выцветать…

Далеко не все пострадавшие многоэтажки смотрят на мир новенькими пластиковыми окнами. Интересно, как мои зарубежные коллеги прокомментируют неремонтируемые дороги и оконные проемы, затянутые полиэтиленом? Скажут, что Россия только бахвалится более чем трехмиллиардной помощью этому региону?! Хотя может быть и по-другому. Если осенью и даже еще в феврале правительство Южной Осетии, не простившее зарубежным странам их лицемерия в оценке августовских событий и оправдания агрессора, старалось не пускать на свою территорию зарубежные благотворительные организации, то сейчас «оттаяло». Говорят, местное водохранилище активно чистят от мусора, и делают это французы.

Впрочем, обо всем этом мы наверняка услышим на «круглых столах» и пресс-конференциях, которых на ближайшие дни запланировано немало. А пока — мы подрулили к нашему дому на улице Цхинвалской. У входа табличка: Благотворительная миссия фонда «Дети России — будущее мира». И во дворе все почти так же, как было в феврале, только потонуло в зелени. Плети винограда растянулись зеленой крышей над нашими головами, ореховые деревья издали манят своим на глазах хорошеющим урожаем, слышно петухов неподалеку. С улицы раздаются напоминающие о твоем собственном детстве металлические трели велосипедных звонков и детский смех.

Все волонтеры миссии, к которым в этот раз добавились новосибирский исполнитель Тимур Гордеев, московская певица Татьяна Андреева и наш гость, генерал-лейтенант в отставке, советник председателя совета Московского отделения «Боевого братства» генерал Василий Степанович Григорьев, готовятся к мемориальным мероприятиям. Завтра мы будем не просто вместе с цхинвалцами. Надеюсь, мы будем частью их.