Тяга к искусству, или Неотправленное письмо Чалого

Знаете, отзывчивая такая бабенка! Бывало ночью проснешься, руку на ее статную грудь положишь, а она сразу же:

— Вася, Вася! Что тебе надо? Кваску?

И тут же бежит к кадке с квасом. Выпьешь ковшик, повернешься на другой бок — и храпишь до утра. Вот времена сладкие-то были!

И всё бы ничего, но напротив моей хаты жил Степка, дружок мой закадычный. Да какой он дружок? Пацанами вместе в речке налимов ловили. Ух, какие же они скользкие, эти налимы! Руку под корягу засунешь, за жабры его хвать, а он хвостом хрясь тебе по роже — да и был таков. Вот и Степка вроде того налима со мной такое же учудил.

К тому времени Маруся (я ее чаще Мусей звал) нарожала мне мелюзги. Ничего не скажу, пацаны что надо, все конкретные, все в меня — ушлые, работящие. Только зыркнешь на них — они наперегонки в огород мчатся с лопатами.

А холостой Степка где-то скрипку достал и давай по вечерам-ночам на ней пиликать. По нервам моим скребет — спасу нет, заснуть не могу! Однако стал замечать я, что Мусенька моя ненаглядная, как только скрипку услышит, сразу прыгает с полатей — и прямо к окну, к вечеру ею растворенному. У нее, оказывается, тоже, как и у Степки, тяга к искусству проснулась…

И в один прекрасный момент сделала она скрытную ходку к Степану, но я-то догадался! А вскоре и вовсе исчезла с глаз долой вместе с ним и его скрипкой.

Остался я один с пацанами. Младшенький вон кота за хвост таскает. Средний нечищеную морковку грызет. Старшой из «Сов. Сибири» пароходики сворачивает. А в сенях елка валяется. Скоро Новый год, а никому до нее дела нет. Кто к ней игрушки ладить будет? Маруси-то нету…

Вы там, в городе, люди умные. Подскажите за ради Христа, что мне делать, как жить дальше-то?

С уважением Василий Чалый.

Написано мною собственноручно 24 декабря 1959 года».

Неотправленное полвека назад письмо нашел на чердаке одного из старых домов