Заводское притяжение

К 80-летию Владимира Чикинёва

Юбилей человека, который пять лет возглавлял исполнительную власть Новосибирска, — повод для размышления и о самой власти, и о судьбе человека.

Несмотря на типичность, судьба Владимира Павловича Чикинёва в целом ряде моментов уникальна и даже удивительна. Ему довелось возглавлять город в период между двумя «зубрами». Иван Павлович Севастьянов был ярко выраженной опорой своего времени, Иван Иванович Индинок — это уже весь Новосибирск самых трудных лет перестройки. А вот между ними — некоторый период идеологической неопределённости, смятения власти (напомним — 1983–1988 годы) выпал на долю Чикинёва. И хотя трудно заглядывать в глубину истории, но он, скорее всего, был единственным городским головой, кто, отработав пять лет, сам сказал: «Хватит, дальше я не ходок!» Были на то, разумеется, причины. Но по порядку…

Чиновник с пролетарской закваской

Октябрь 1988 года. Президента Румынии Николае Чаушеску встречают председатель облисполкома Владимир Боков и председатель горисполкома Владимир Чикинёв

Биография Владимира Чикинёва начиналась, как и у миллионов его сверстников. Родился в Енисейске в многодетной семье. В очередное «перестроечное» время, в начале 30-х, кому-то, по-видимому, приглянулся большой, ещё дедовский, дом Чикинёвых, и отца, инвалида Первой мировой войны, арестовали, припугнув, выслали с семьёй с глаз долой в Северо-Енисейский район. Там Владимир, однако, успешно окончил школу, без труда поступил в машиностроительный техникум в Красноярске и по его окончании был распределён на работу мастером на «Сибсельмаш».

И в целом два десятка лет — правда, с перерывами — он отработал на этом заводе: прошёл путь от мастера в цехе, где изготавливались ещё прежние «катюши», до начальника цеха по производству кислотных заправщиков для ракет, главного экономиста предприятия и затем заместителя директора завода.

В промежутке он сумел закончить вечернее отделение финансово-экономического института, поработал несколько лет вторым, а затем и первым секретарём обкома ВЛКСМ (партия велела!). И когда вновь, будучи сибсельмашевцем, в 1973 году возвращался как-то из московской командировки, случайно встретился в аэропорту с И. П. Севастьяновым, тогдашним председателем исполкома Новосибирска, перекинулся несколькими словами, то не подозревал, что его личная жизнь приготовила ему очередной поворот судьбы.

Его опять вырвали теперь уже в чиновники советского аппарата, и он несколько лет руководил горпланом. Потом, можно сказать, ему повезло: с подачи Виктора Андреевича Филатова, председателя облисполкома, его назначили руководителем областной конторы стройбанка, и этот период для него, уже экономиста со стажем и знанием конкретных дел, был, пожалуй, одним из лучших в его жизни. Но все годы, работая на «город», он тяготел к заводу, и, если говорить откровенно, чиновником-управленцем в душе так и не стал.

Напомним, что это было хорошее время для Новосибирска и страны в целом. Рука Москвы была жёсткой и не ослабевала даже в эпоху, когда высшее руководство страны, Политбюро, постепенно превращалось в своеобразный, скажем помягче, совет старейшин. Но до разгула коррупции, которая позже, в 80-е годы, начала трясти и довела великую страну до кризиса, было ещё далеко. Рыба, как всегда, загнивала с головы, а в регионах ещё по инерции «строили коммунизм».

Кадры, как всегда, решали всё. А что касается знающих экономистов, то они всегда были на вес золота. И когда наступило время очередного омолаживания кадров на местах (до Политбюро пока дело не доходило), то лучшей смены Севастьянову, чем член исполкома, бывший глава горплана с заводской выучкой Владимир Павлович Чикинёв, трудно было придумать. Так он и стал в 1983-м председателем горисполкома.

Всю жизнь, работая в горплане, банках, на посту мэра, он с некоторой (возьмём на себя смелость предположить) тоской вспоминал свой первый завод. Где делали всё, начиная от сельскохозяйственных жаток и кончая оборонной техникой.

Это уже потом, после ломки страны в 1991-м, когда маршал Ахромеев в составе комиссии по конверсии ходил по опустевшим цехам «Сибсельмаша» и тоже с тоской, которая известно чем закончилась, слушал «лапшу», которую ему навешивали реформистские деятели, Владимир Павлович Чикинёв, который был уже в стороне от властных структур, наверное, в душе перекрестился: этого позора он не хотел и потому вовремя ушёл.

«Да ты что? — сказали ему «старшие товарищи«, — надо хотя бы доработать до истечения срока полномочий!»

«Нет!» — твёрдо сказал Чикинёв. И хотя кипящей в то время толпы людей он не боялся и выступал на митингах около ГПНТБ, отстаивая саму мысль, что надо работать, а не только заниматься разговорами, и не всё было плохо в родном городе, что сделано и делается много доброго для людей, наступили, как говорится, иные времена, а с ними иные нравы. Время требовало новых, может быть, более гибких людей. Советская власть заканчивала своё существование. Владимир Павлович ощущал это каждой клеточкой организма. Он ушёл в шестьдесят, чтобы ещё почти два десятилетия работать на рядовых должностях экономистов.

Он и сейчас ещё прекрасно выглядит в свои восемьдесят. Совсем не склонен по-стариковски брюзжать на новое время. Из московских газет регулярно читает официальную «Российскую», и ему хватает знаний, чтобы самостоятельно, без тенденциозных комментариев анализировать сегодняшний день. И — обязательно «Вечёрку» и «Советскую Сибирь».

Новосибирск — для каждого из нас, его жителей, это и радость, и надежда. И боль его не проходит мимо нашего сердца. Судьба Владимира Павловича Чикенёва тоже срослась с жизнью города. Его уже взрослая послевоенная жизнь как бы поделена надвое: завод и город. Первая наша встреча состоялась в 1975-м. Тогда ещё молодой сотрудник «Молодёжки» пришёл к нестарому председателю горплана Чикинёву и спросил: как же, мол, так, снова на зоопарк денег нет? И начальник ответил, что да, действительно, Москва в очередной раз подрезает финансирование. И надо учесть, что город активно строит жильё, надо расселять овраги, уже от всего мира стыдно. А если возникают новые микрорайоны, то без нового мощного канализационного коллектора не обойтись, без очистных сооружений тоже, а там и метро на горизонте, потому что на «колбасе» 15-го маршрута далеко не уедешь, и т. д. и т. п.

Председатель горплана не уходил от ответа. Со временем дошла очередь и до зоопарка, и сейчас мы имеем то, что имеем. И, наверное, они были в то время правы. Не будь сейчас метро, современной канализации, очистных сооружений, наш город мало бы чем отличался от, например, Одессы: любимый приморский город вот уже несколько десятилетий в самый пляжный курортный сезон, пардон, попахивает…

В 70-е годы и начале 80-х Новосибирск стремительно рос. Параллельно развивался центр науки, если точнее — сразу три центра. Один за другим, несмотря на грозные циркуляры из Москвы (они тоже, кстати, были оправданны: долгострой стал бичом многих городов) доводились до ума и сооружались новые здания. Удалось все же достроить театр «Глобус», гостиницу «Новосибирск», ГУМ «Россия», но пришлось пожертвовать строительством спорткомплекса на Горской…

Чикинёв был, если так можно сказать, мастером московских кабинетных игр. Москве-то самой хорошо, она уже становилась «образцовым коммунистическим городом», правда, со своеобразным двухсторонним движением: в Москву везли всё, и из Москвы везли тоже всё — от колбасы до трусов.

А они с Севастьяновым обхаживали десятки министерских кабинетов: дайте деньги на канализацию! Да ещё каких кабинетов! Многие министры в ту пору были членами ЦК или Верховного Совета, а это уровень. Ах, вам деньги даны на оборону или атомную энергетику, и канализация вас не интересует? Тогда мы затопим, сами знаете чем, ваш завод!

Начиная 80-е ещё «за здравие», Новосибирск неуклонно втягивался в кризис перестройки, а затем и провал 90-х. Что там митинги, их можно было бы и пережить. Но вот когда они вместе с начальником управления торговли Александром Яковлевичем Толоконским начинали рабочий день с дележа по районам и магазинам масла, колбасы или молока, это хуже не придумаешь. Куда всё сразу делось — непонятно. Тут уже никакие личные контакты не помогали. И к «своему» депутату по заводскому округу, премьеру Николаю Ивановичу Рыжкову с подобными просьбами они даже не думали соваться. Страна при Горбачёве постепенно превращалась в повод для насмешек. В очередях за водкой дело доходило до смертоубийства. Высокие иностранные гости вежливо осведомлялись у председателя исполкома на приёмах: может ли он позволить себе рюмку…

Московские чиновники сами теряли нити руководства страной и окончательно запутывали местные власти противоречащими друг другу циркулярами. Огромная страна скатывалась в болото истерии одних и предательства других, в которых захлебнулась, прежде всего, верхушка власти.

Он уходил с достоинством. Дороже любых наград и по сей день для него — памятный адрес с тёплыми словами ближайших друзей и коллег. «Ваша человеческая состоятельность, — говорится в нём, — бесценная черта, которая ставит вас, Владимир Павлович, в один ряд с теми, на ком держится наша земля».