Гастрольный «чес»
Гастроли В. Ф. Комиссаржевской по Сибири и Дальнему Востоку в начале века стали для России таким же значимым событием, как рекламно-познавательный железнодорожный вояж Солженицына — в конце столетия.
Вернувшаяся после триумфальных американских гастролей труппа Комиссаржевской, основу которой составляли преданные Вере Федоровне актеры А. Мгебров, В. Подгорный, А. Зонов, И. Любавина, В. Тизельгаузен, В. Пашенная, после недолгой передышки снова отправляется в дорогу – на Дальний Восток. Вера Федоровна сотоварищи вовсе не были такими уж страстными путешественниками. Все куда банальней. Им срочно нужны были деньги. После скандального разрыва с Мейерхольдом (журнал «Театр и искусство» писал: «Г-н Мейерхольд довел театр г-жи Комиссаржевской в буквальном смысле до степени «Балаганчика», где актеры превратились в говорящих кукол и где на наших глазах гибнет своеобычное, задушевное дарование г-жи Комиссаржевской; кроме того, театр вдруг стал убыточным») и ухода из собственного театра Комиссаржевская мечтала о создании нового. Гастроли – лучший способ заработать. Причем, как и теперь, лучшим «чесом» считался долгоиграющий железнодорожный тур «Владивосток — Москва» (тогда он начинался еще дальше – в Харбине), с непременными выступлениями на каждой мало-мальски приличной станции. О плотности графика могут свидетельствовать даты выступлений: 17—22 мая — Томск, 24—25 мая — Новониколаевск, 27—31 мая — Омск.
Гастроли Комиссаржевской широко освещались прессой. Осенью 1909 года в Иркутске была издана книга, посвященная этим гастролям. Столичная «Новое время» периодически давала репортажи «с места событий». Везде вдоль железнодорожной трассы раздавались красочные буклеты о творчестве артистки, специально изданные в Петербурге огромным тиражом.
Во многих населенных пунктах к приезду артистов были приурочены разнообразные торжественные мероприятия – открытия народных театров и библиотек, концерты, балы, встречи со студентами и военными.
Но Новониколаевск, похоже, обскакал всех.
Когда ножки столичной дивы в модных, но уже изрядно обтрепанных за дальнюю дорогу американских ботиках ступили из вагона первого класса на перрон новониколаевской железнодорожной станции, первым, что поразило их обладательницу, был едкий запах застоявшейся гари, тяжелым и мрачным облаком висевший над спрятанным в густом сосняке городом...
Россия горела всегда
Особенно по весне. Но так жестоко города выгорали в то время уже нечасто. Во время пожара полностью выгорела центральная часть города. Газета «Томские губернские ведомости» так описывала это событие: «11 мая в 2 часа на Каинской улице, во дворе Гнусина, от плохой топки загорелась маленькая избенка. Пожар быстро перебросился на стоящий рядом сеновал, набитый сеном, и он вспыхнул. Потом пламя перебросилось на соседний склад сельскохозяйственных орудий Кислякова и Трифонова. Начали загораться одно за другим деревянные здания. Ветер разносил головни. Горело сразу в двадцати местах». Пожар длился несколько суток. Огнем были уничтожены 794 дома, без крова остались 8 тыс. человек. Общий убыток от пожара составил более 5 млн руб. Пожарище посетил томский губернатор Н. Л. Гондатти, оказавший большую помощь в ликвидации последствий пожара. Ему представилась «печальная картина погоревшего города... вместо 22 кварталов виднелась пустошь с безобразными остовами печей, с обгоревшими деревьями, с массой больших костров в волнах синего дыма».
Страховые общества выплатили горожанам компенсацию за убытки в размере 2 млн руб., на 100 тыс. руб. государство отпустило погорельцам леса, 20 тыс. руб. было собрано пожертвований и 150 тыс. руб. ссуды на восстановление город получил из казны. Несчастье подтолкнуло городские власти к активным действиям по благоустройству города, развитию городского хозяйства. Власть стала строго спрашивать с домовладельцев за соблюдение противопожарных правил при застройке усадеб. В 1910 году в городе появились четыре пожарные каланчи, шесть насосных машин и двенадцать телег с бочками. После пожара, отстраиваясь заново, многие горожане стали строить дома из кирпича. В городе действовали около 40 «кирпичных сараев» и кирпичный завод. Начиналась эпоха Андрея Дмитриевича Крячкова...
Но все это произойдет только через год.
Путь через каньон
А пока был ясный день 23 мая 1909 года, и хотя после грандиозного новониколаевского пожара прошло уже немало времени, о трагедии в городе напоминало буквально все. И тысячи бездомных, заполонивших улицы, площади, общественные здания. И сажа, покрывшая улицы и деревья, словно страшный черный снег судного дня. И многочисленные объявления о сборе средств в пользу погорельцев. И воздух — горький, угарный, отвратительный…
Приезжих встречали, что называется, по первому разряду: речи, цветы, депутации. Еще бы: имя Комиссаржевской гремело. И не только на всю страну. Теперь, после продолжительных гастролей Веры Федоровны по Американским Штатам, ведущие мировые газеты писали о ней как о лучшей в мире драматической актрисе.
Наконец подали экипаж. Дорога предстояла неблизкая. Новониколаевск, несмотря на свои более чем скромные размеры (54100 жителей), естественными преградами был разделен на три части — Вокзальную, Центральную и Закаменскую. Сообщение между ними было нелегким для горожан. Огромный Михайловский лог был препятствием на пути из Вокзальной (промышленной) части в Центральную, где располагались магазины, лавки, конторы, банки, гостиницы. Приходилось ехать в объезд в районе Андреевской площади.
Закаменская часть была населена бедным людом. Здесь были построены казармы военного городка. Именно сюда и повезли гостей – Центральная часть сгорела полностью, и для приезжих сняли три более-менее чистых и просторных дома в Закаменке. Сюда преграждал путь каньон речки Каменки, через который не было мостов. Проезжали по крутым спускам по берегам и через Каменку.
Картина жизни
Надо сказать, что столичные актеры попали в то еще место. Новониколаевск в 1909 году был настоящей «дырой». Из местных газет известно, что после пяти вечера «в городе наступала тьма кромешная» — не было фонарей, а те, что были, не работали. На дорогах – ямы, перевалы, канавы, ухабы, рытвины, колдобины, бревна, камни (в дождь жизнь в Новониколаевске в буквальном смысле замирала), и огромные собачьи стаи повсюду. А еще, как и везде в сибирских городах, — тиф, холера, дизентерия. Но главное было даже не в этом.
Жить здесь тогда было просто небезопасно. Живую картину обстановки в городе можно увидеть в «Народной летописи»: «Убийства, грабежи, пожары, поджоги – все это ежедневно, так сказать, хронически свирепствует над Новониколаевском. И страх обывателя за свою жизнь и целость имущества стал также хроническим его недугом. Каждую ночь от зари до зари слышатся револьверная канонада и жужжание и свист пуль».
В городе только в 1908 году были арестованы полторы тысячи человек. На криминальную обстановку влияло повальное пьянство. По данным на 1907—1909 годы, среди губерний крепко пьющей Российской империи Томская, куда входил и Новониколаевск, стояла на шестом месте по потреблению алкоголя...
Овации полусгоревшего города
Утомленная Вера Федоровна жаловалась на боли в ушах. Срочно нашли врача. После осмотра взволнованный эскулап важно объявил, что, может быть, придется прибегнуть к трепанации черепа. «Как же я буду играть без черепа?» – тихо пошутила больная актриса.
Впрочем, играла Комиссаржевская, как всегда, блистательно.
Спектакли давали в полуресторанном заведении «Яр» (будущей «Альгамбре») на углу Сибирской и Нарымской улиц. Там были самые приспособленные в городе подмостки, на которых в обычные дни выступали местные певцы и декламаторы, заезжие цыгане или китайские фокусники и акробаты. Впрочем, артистам по ходу этого тура приходилось выступать и в более жестких условиях. 22 июня «Новое время» сообщала, что во время выступления Комиссаржевской в Казани неожиданно пошел проливной дождь. Большими потоками через крышу вода стала протекать в зрительный зал и на сцену. Публика смотрела пьесу под зонтами, а Вера Федоровна четвертый акт провела в резиновом плаще...
Наша публика была в восторге. Несмотря на существенный недокомплект местного бомонда (именитые купцы, промышленники, жены чиновников, иных благородных горожан и состоятельные бездельники пережидали гарь вдали от города), все было по высшему разряду. Перед спектаклем выступил только что назначенный городской голова Владимир Жернаков. После спектакля пораженные зрители устроили такую овацию, что даже привычные к восторженному приему артисты были взволнованы и долго потом вспоминали полусгоревший город и публику, которая, невзирая ни на что, полностью отдается великому искусству театра.
Часть собранных от спектаклей средств Комиссаржевская передала пострадавшим от пожара.
Уезжая, Вера Федоровна обещала вернуться с новыми спектаклями. И такие гастроли должны были состояться: 8 января 1910 года «Сибирская жизнь» дала о них предварительное объявление. А уже 12 февраля та же газета сообщила о неожиданной смерти актрисы: Комиссаржевская умерла в Ташкенте от черной оспы...
