Феликс Дзержинский прибыл в Ново-Николаевск только 17 января 1922 года и пробыл здесь пятьдесят дней. В топонимике Новосибирска Дзержинский представлен очень широко: есть район Дзержинский, проспект Дзержинского, сад Дзержинского, Дом культуры имени Дзержинского, памятник Дзержинскому…
После окончания Гражданской войны, в 1921–1922 годах, более двадцати хлебопроизводящих губерний Поволжья, Дона, Северного Кавказа и Украины были поражены сильнейшей засухой. Шесть миллионов крестьянских хозяйств не имели возможности производить зерно, молоко, мясо. Голод сопровождался эпидемиями тифа и малярии. По некоторым данным, погибло около восьми миллионов человек. Тысячи людей бежали из пораженных бедствием районов. Нищие и бродяги стали обычным явлением, сильно выросла детская беспризорность. Голод в Советской России тех лет известен как один из самых опустошительных в мировой истории.
Борьбу с голодом вело государство. Была вероятность того, что молодая республика просто рухнет под тяжестью бед: кроме засухи, губительно действовали послевоенная разруха и экономическая блокада страны. Тогда правительство организовало Помгол — Центральную комиссию помощи голодающим. Чтобы вырваться из тисков голода, большевики решили изъять церковные ценности. Сделано это было грубо и жестоко. Обострился конфликт между властью и церковью.
Феликс Дзержинский в Ново-Николаевске
Хлеб брали всюду, где он был. Помогали международные благотворительные организации. Во многих местах было объявлено военное положение. В результате принятых мер в 1922 году удалось засеять 75% посевных площадей в пострадавших районах.
Вот этим и занимался Феликс Дзержинский. Хлеб в Сибири имелся, мясо тоже было, но вывезти продукты за Урал оказалось нелегко. Гражданская война парализовала работу Транссиба. Председатель Госплана Глеб Кржижановский писал: «Развороченные мосты на деревянных срубах под железными фермами, явные перекосы полотна, не выправленные линии рельсов, убийственные стоянки – кладбища разбитых вагонов и паровозов, грязные развалины станций, движение поездов по вдохновению, а не по расписанию, наглые хищения грузов, угрожающий рост крушений, «энергетика» на сырых дровах с самопомощью пассажиров…»
Дзержинский прибыл к нам с отрядом из 42 человек. Привез несколько вагонов с теплыми вещами — валенками, шапками, полушубками; они предназначались для сибирских железнодорожников и шахтеров. Угля для паровозов катастрофически не хватало. Дали ему и денег. В Ново-Николаевск Дзержинский отправился потому, что у нас находился главный железнодорожный узел Транссиба, здесь же располагалось в то время сибирское правительство — Сибревком. Для вывоза в центральные районы страны на местных складах уже было заготовлено 23 миллиона пудов хлеба и до полутора миллионов пудов мяса. Как их забрали у сибирских крестьян — другой вопрос. Чтобы вывезти такое количество продуктов, нужно было ежесуточно отправлять 228 вагонов. Отправлялось в десять раз меньше.
Дзержинский прибыл 17 января, несколько дней изучал ситуацию, а 21 января выступил на заседании Сибревкома. Он резко критиковал руководителей Сибирского округа путей сообщения. По его предложению была создана чрезвычайная комиссия — так называемая сибпятерка во главе с полномочным представителем ВЧК по Сибири Павлуновским. На 19 железнодорожных станциях ввели военное положение. 1 марта на военном положении оказался и весь город. До 14 апреля были отменены все гражданские права и свободы, действовал комендантский час, улицы Ново-Николаевска патрулировали войска. Таков был опыт революции и Гражданской войны: без террора навести порядок в те годы большевики не умели.
Так Ново-Николаевск выглядел в 20-х годах прошлого столетия
Надо отдать должное и экономическим мерам, предпринятым Дзержинским. В его распоряжении, по некоторым данным, имелось сто миллиардов рублей. Возможно, правительство в эту сумму включило и награбленное у церкви имущество. Этими деньгами гасилась задолженность по заработной плате: до приезда экспедиции рабочие не получали зарплату в течение трех месяцев. Особо уполномоченный ВЦИК ввел новый тариф, организовал систему премий для паровозных машинистов за экономию угля и безаварийную работу. Весь состав бригад поездов в пути стал получать горячее питание. Железнодорожникам выдали новое обмундирование, а для их семей установили дополнительный паек. Сохранился текст инструкции Дзержинского: «Знать вперед, что получим и когда. Не иметь нарастающей задолженности. Жить по своей работе, оплачиваемой справедливо, то есть в том же масштабе, что и другие отрасли хозяйства. Дать импульс техническим улучшениям и сокращению штатов. Провести железной рукой финансовую ясность, отчетность и дисциплину всех хоз. единиц. Обеспечить топливом служащих и рабочих, иначе борьба с хищениями – химера».
Газета «Советская Сибирь» опубликовала его приказ №6: «Жизнь важнейших предприятий нашей крупной промышленности, оставшейся на снабжении государства, зависит теперь от того, будут ли своевременно доставлены заготовленные в Сибири хлеб и мясо. Движение на железных дорогах республики зависит от того же. Засев яровых хлебов в голодающих местностях зависит также от того, будет ли подвезено зерно для посева из Сибири, хлеб для голодающих. От этого зависит, следовательно, и самое существование Республики Советов, потому что враги нашего государства учитывают каждый момент нашей слабости: на этом они строят планы удушения… Рабочие и служащие железных дорог Сибири! Вы видите, что от работы вашей зависит судьба всей республики… Поля останутся незасеянными, если не вывезем хлеб из Сибири. Начавшееся оживление, подъем в нашей крупной промышленности, первые наши успехи в нашем деле будут сожжены, если не хватит продовольствия, а его не хватит, если не будут нормально работать железные дороги Сибири».
Цитата из письма «железного Феликса» домой: «Мое настроение невеселое, и это, быть может, влияет на результаты моей работы и не дает мне возможности отдохнуть и лишиться усталости. Как долго я здесь останусь — не знаю. Думаю, что до марта — раньше уеду, если меня отзовут или если удастся довести вывоз продовольствия до нормы. Я нужен здесь, и, несмотря на то, что непосредственных результатов не видно, работа наша большая и дает свои результаты, она задержала развал, начинает объединять усилия всех и дает надежду, что трудности будут преодолены. Это меня поддерживает и дает силы».
Труды экспедиции не пропали. Если в декабре 1921 года из Ново-Николаевска ушло 34 вагона с продовольствием, то в январе 1922 года – уже 60, а в феврале были отправлены 122 вагона. В марте сибирские дороги выполнили задание: ежесуточно грузилось и отправлялось по двести вагонов с продовольствием. Была выполнена грандиозная хозяйственная задача, в значительной степени налажена работа железной дороги.
«Сибирский хлеб, — писал Дзержинский, — это наше спасение и опора во взаимоотношениях с буржуазными государствами. Сибирский хлеб и семена для весеннего сева — это не только наше спасение, но и наша опора в Генуе. На предстоящей Генуэзской конференции империалисты, безусловно, попытаются использовать наши хозяйственные затруднения, чтобы навязать Советской России кабальные условия соглашения. Чем успешнее мы с вами выполним свою задачу, тем увереннее и тверже будет позиция нашей делегации…»
Сибирская миссия Дзержинского длилась пятьдесят дней и имела важное политическое значение. 10 апреля – 19 мая 1922 года в Италии состоялась международная конференция, и Россия была готова к участию в переговорах.
Был ли Феликс Эдмундович действительно «железным человеком» — большой вопрос. Скорее напротив – страдал от чрезмерной чувствительности. Он и умер в 1926 году в возрасте 49 лет от сердечного приступа — после резкого выступления с критикой Пятакова и Каменева на пленуме ЦК.