Книга Ивана Яковлевича Овчаренко, как сказано в аннотации к ней, «написана в своеобразном жанре». Воспоминания автора охватывают период с 30-х по 90-е годы. Здесь идет речь и о проблемах сельского хозяйства, особенно о внедрении хозрасчета, и о социальных вопросах. «На конкретных примерах показаны возможности науки и производства, руководителя и специалиста, коллектива предприятия». Рецензент замечает: «книга И. Овчаренко в некоторых местах написана остро, в критическом направлении, читатель, конечно, вправе соглашаться или нет с теми или иными его оценками». Мы разделяем эту позицию и предлагаем нашим читателям познакомиться с разделом «Управление наукой» из пятой главы книги, которая называется «Хозрасчет и наука».
|
| На опытных полях института |
Не нашел смелости сказать, что он главный организатор опричнины против Овчаренко, продолжающейся с 1979 года, что партократ И. Яковлев - только главный опричник в последние 13 месяцев, что все присутствующие оказались заложниками по его личной вине.
В кармане у меня лежал бюллетень, наплывал очередной, третий инфаркт миокарда. Собрание продолжалось несколько часов, но сердечные приступы не отступали. Уже сбился со счета, сколько таблеток нитроглицерина положил под язык. А боли в груди нарастали...
Бенц определил счетчиков из тех, кто против директора. Когда проголосовали, объявил: за Овчаренко - 17, против - 18. Когда собрание закончилось, ко мне подошел инструктор обкома партии и сказал: «Иван Яковлевич, как работал, так и работай. Сегодня подобные экстремистские выпады - довольно частое явление, и не только в нашей области». Но не подошел Гончаров, не пригласил к себе на завтра-послезавтра на беседу любого содержания...
В итоге я оказался в областной больнице. Низкий поклон профессору Григорию Андреевичу Моргунову, заведующему кафедрой мединститута. Он меня выходил. Приезжал в больницу и Ю.Ф. Бугаков - его приезд был для меня половиной исцеления. Домой я вернулся через 42 дня. В это время Гончаров, не пригласив меня для разговора, провел избрание директором института В. Бенца.
В июле ко мне обратился представитель обкома профсоюзов: нет ли у меня претензий к Гончарову и коллективу института. Сказал, что я могу опротестовать действия академика Гончарова через суд. Я ответил: «К коллективу у меня претензий нет, а с Гончаровым судиться не могу, здоровье не позволяет».
Я снова подал заявление Гончарову перевести в должность ведущего научного сотрудника с выходом на работу после улучшения состояния здоровья. Приказ опять подписал А. Вершинин, а не Гончаров. С 1 августа 1990 года я оформился на пенсию, а через год Гончаров решился наконец позвонить мне домой и сказал, что предлагает мне должность начальника научного отдела по проблемам экономики при президиуме СО ВАСХНИЛ.
- Завтра зайди к Вершинину, я буду в Карасуке. Оформляй заявление, но имей в виду, что с нового года будет сокращение этой должности, а может быть, и не будет.
У Вершинина я в присутствии нескольких работников президиума сказал: «Сколько можно издеваться. В сентябре предлагают работу, а в январе уволят по сокращению штатов? А всем скажет, что и тут не справился, пришлось увольнять».
Вершинин: «Не он создает этот отдел, а я - первый заместитель, по согласованию с ним и Москвой. Ни о каком сокращении этого отдела не может быть и речи. Как он мог это тебе сказать? Когда же будет конец?! Иван Яковлевич, решай сам».
Через два-три дня снова звонит на квартиру Гончаров (раззвонился...):
- Как решили с Вершининым?
Я ответил: «Не знаю, как вы решаете, а я буду писать дома книгу за счет пенсии». Он посмеялся. Я положил трубку. И только через шесть лет, дописав книгу, я пришел в институт кормов с заявлением принять на полставки на должность главного научного сотрудника с учетом приказа по Сибирскому отделению, подписанного А. Вершининым. Через три дня директор Н.И. Кашеваров подписал соответствующий приказ.
В коллективе меня встретили хорошо. Правда, за шесть лет он сократился почти в три раза - в институте осталось сто человек, в том числе семь докторов наук. Те, кто чувствовал моральную вину, смущались. Не хотели со мной встречаться лишь два человека... Вскоре многие говорили, что Овчаренко будто никуда и не уходил. У меня было достаточно времени, чтобы проанализировать и оценить - кто они: эти прохоровы, горячевы, гончаровы? Тип этих работников в целом понятен, но Гончаров - академик! Отложил свою исследовательскую работу по селекции трав на второй план, занялся интригами, шельмованием коллег по науке. Вытолкнул в конце 80-х из Краснообска академиков В. Кирюхина, Н. Краснощекова, директора и организатора физико-технического института И. Бухтиярова и других...
Зачем академику такое «творческое» управление в науке? Ответ, оценку оставим за наукой и читателем.
Как, кстати, можно понять того же моего «оппонента» М. Константинова? После моего возвращения на работу в институт в октябре 1996 года в присутствии почти всех заведующих лабораториями, директора института Н. И. Кашеварова заявил, что пик творческих работ в институте кормов, пик наибольшей эффективности внедренческих работ был достигнут под руководством директора Овчаренко. Эту оценку никто не поставил под сомнение, наоборот, сотрудники ее поддержали. Конечно, за такие положительные высказывания в мой адрес, хотя и с задержкой на шесть лет, я был весьма признателен.
О В.А. Бенце. Как показали результаты его деятельности, к руководству институтом он был не готов. В итоге Виктор Александрович попросил у Гончарова освободить его от директорства. Последний хорошо отблагодарил за «заслуги» и тихо отпустил...
 |
Партократ И. Яковлев после роспуска партийных организаций увлекся торгово-кооперативным делом, как и многие другие «бывшие». В последнее время дополнительно получил должность помощника председателя президиума СО РАСХН.
Большая часть сотрудников, которая поверила в партийно-административное руководство СО ВАСХНИЛ, в лучшую жизнь на перспективу, оказалась обманутой.
О Гончарове. В конце января 1998 года, когда возвращались с юбилея Ю.Ф. Бугакова, он похвастался, что скоро очередное, «уже девятнадцатое годичное собрание и научная сессия Сибирского отделения, которые он будет проводить». Я ему ответил, что лучше бы создал за эти девятнадцать лет два хороших сорта трав: с высокой урожайностью - люцерну, которая бы заняла поля низкоурожайных многолетних трав Сибири. Он не смолчал и вроде бы возразил: «В Кемеровской области есть сорта». Бесплодный разговор продолжать не стал: «Сорта-то, может быть, и есть, но вся беда в том, что нет значительных площадей с высокой урожайностью. А они в Сибири должны быть!»
Многолетние травы занимают треть, а иногда и более половины кормовой площади в Сибири, но дают с гектара кормовых единиц в два раза меньше, чем зернофуражные или силосные. Однако председатель президиума Сибирского отделения не обращает на это внимания. Вот и «управление в науке», вот и «эффективность» в НТП.
Основатели Сибирского отделения ВАСХНИЛ-РАСХН далеко не случайно создали непосредственно в Краснообске десяток институтов - по всем главным направлениям развития агропромышленного комплекса. Но, к сожалению, нельзя назвать глубокие комплексные исследования, которые были тесно увязаны между этими институтами и результаты которых были бы внедрены в большинство хозяйств хотя бы Новосибирской области. Это одна из причин того, что опытно-производственные хозяйства в Сибири в 90-х годах ведут производство с низкой рентабельностью: две трети ОПХ убыточны...
До сих пор президиум Сибирского отделения не имеет (поблизости) ОПХ для организации показа рядовым хозяйствам приемов и эффективных технологий интенсификации сельскохозяйственного производства. Почему бы не возглавить это ОПХ президиуму, Гончарову с институтом экономики, почему бы не сделать, чтобы каждый институт Краснообска показывал здесь свои эффективные технологии. Это опытное хозяйство должно объяснять, что необходимо делать на практике в условиях рыночных отношений, то есть систему ведения сельского хозяйства нужно показывать не только на бумаге!
Исследования и разработка технологий должны идти на уровне современных требований. Ведь не случайно же в университетах США каждый второй профессор по сельхознаукам занимается практическим внедрением своих разработок в сельское производство.
Чтобы судить, оценивать работу, конечно, нужно учитывать социально-экономические и политические реалии, ситуацию в стране и в регионе, на предприятии. Очень многое зависит от самого человека: от его воспитания, характера, психики, культуры, интеллигентности, опыта. И, разумеется, от его духовности, гуманности, человечности и порядочности. Последнее особенно необходимо в наши дни.
