- писали сотрудники КГБ на личном деле артиста,
выезжающего на гастроли за границу
|
| Год 1960-й. Начальник областного управления культуры Николай Чернов (на снимке слева) встречает художественного руководителя Ансамбля песни и пляски Советской Армии Бориса Александрова (справа), приехавшего на гастроли в Новосибирск. Фото из архива Н.Р. Чернова |
Николаю Романовичу Чернову скоро исполнится 80. Это сейчас, к сожалению, его имя мало что говорит молодым новосибирцам. Между тем этот человек в течение 24 лет возглавлял управление культуры области, был «главным» для театральных режиссеров, концертных коллективов, директоров клубов и библиотек, музеев и музыкальных школ. От его мнения зависели зарубежные гастроли, выезд того или иного артиста за границу, получение ставок, квартир и помещений для театров. Во многом благодаря ему наш город и область и по сей день занимают лидирующие позиции в России по количеству учреждений культуры и качеству искусства, ими произведенного.
...Кабы знало фашистское командование, кто стоял в свежих окопах, защищая столицу, - необстрелянные восемнадцатилетние юнцы! К счастью, по этому участку в октябре 1941-го не наносились мощные удары и больших боев не было. Через месяц молодых курсантов сменила регулярная часть, пришедшая из Сибири. Ребят собрали и распределили по флотам. Среди них был уроженец села Круглоозерное Новосибирской области сержант, авиамеханик Николай Чернов. В составе батальона он был направлен на Дальний Восток, на Тихоокеанский флот. Оттуда в 1946 и приехал домой. Через полтора десятка лет Николай Романович Чернов надолго стал руководителем управления культуры Новосибирской области...
- Николай Романович, 24 года у штурвала новосибирской культуры - это целая эпоха для города и области, а для вас насыщенная событиями и штормами жизнь. Когда и как вы начали работать? С какими трудностями столкнулись в первое время?
- Неожиданное для себя предложение стать начальником управления культуры я получил в 1960-м. Не готов был абсолютно - без музыкального или специального образования, к искусству не имел отношения. До этого работал в комсомоле, партийном аппарате. На мои аргументы в облисполкоме отреагировали так: хорошо бы иметь «грамотного» руководителя, но где его взять. Сейчас нужен организатор.
Разговор продолжился у Егора Кузьмича Лигачева, он тогда был секретарем обкома и курировал культуру и образование. Мне он сказал так: задача состоит в том, чтобы восстановить и поднять объекты культуры в области, а потом заняться вопросами их содержательной работы. И еще одно я хочу напомнить, добавил он, все актеры - это единичные, штучные личности, они не похожи друг на друга, их нельзя стричь под одну гребенку. Если ты заставишь их всех ходить на профсобрания, ты сделаешь хорошую контору. А ты должен сделать хороший театр, концертную творческую организацию, учебное учреждение. Это напутствие я всю жизнь помнил и старался ему следовать.
В общем, в 1960-м я приступил к работе, и знакомство с состоянием дел в городе привело меня в полное уныние. Кроме театральных площадок ТЮЗа, «Красного факела» и Оперного, надо было иметь еще нормальные условия для работы учебных заведений культуры и искусства. А первое же посещение музыкального училища на Красноярской в двухэтажном здании меня поразило. Кругом какофония звуков: в классах звучат фортепиано, под лестницей, в углах играют на баянах - теснотища страшная.
Затем была культпросветшкола на Декабристов. Здание двухэтажное, деревянное, подпертое какой-то палкой. Ее тогда возглавлял Генрих Израилевич Анцелевич. Его особой гордостью была «консерватория» - сделанные в шлакоблочном сарайчике клетушки, где сидели учащиеся и занимались на инструментах.
Консерватория только закончила ремонт после того, как здание передали от облпотребсоюза. Волевым порядком отобрали. Концертный зал уже потом пристроили по особому проекту при мне. Тогда же надстроили еще один этаж.
Областной драматический театр состоял из небольшой труппы. Директор Вульф Петрович Радовский и его супруга играли все главные роли. «База» театра размещалась во дворе Дома культуры имени Клары Цеткин. В подвале сложен был реквизит, ящики с бутафорией и костюмами. Артисты иногда играли на сцене Дома культуры, но в основном находились в разъездах, на гастролях. Причем автобуса у театра не было, в командировки выезжали своим ходом. Меня это поразило - это были настоящие подвижники искусства.
Кстати, рассматривался вопрос о переводе театра за пределы города, в Черепаново, например, или в Барабинск. Помог оставить театр в Новосибирске секретарь обкома Виктор Семенович Алферов. Тогда здание, в котором театр размещался, было общежитием артистов филармонии. Общежитие есть общежитие. Жили семьями в классных комнатах, перегороженных деревянными перегородками. В комнатушках - кухни, кроватки, сундуки, хлам всякий житейский. Удалось добиться перевода облдрамтеатра в здание на Зыряновской...
Большие проблемы возникли и с хореографическим училищем. Отыскали подходящий проект, и построить здание намечалось там, где сейчас высится Дом быта. Однако проект был невыразительным, его назвали «баней» и отвергли. Тогда решили строить хореографическое по индивидуальному проекту. При мне успели построить первую часть. Остальную, в том числе и жилую, до сих пор строят. Кстати, мы говорим только о городе, а ведь в 60-70-е были построены 23 районных Дома культуры...
- А какова история создания театра музыкальной комедии? Я слышал, что именно вы назначили первого директора театра?
- Да, правильно. Театр оперетты возник как филиал Оперного театра. А здание, в котором он находится, было построено управлением кинофикации как кинотеатр. Заполучить его театру музкомедии помог секретарь обкома Борис Николаевич Кобелев, заявивший: а зачем городу еще один кинотеатр? И здание переоборудовали под театр. Поначалу свободные от основных спектаклей в Оперном актеры играли в оперетте. Первый спектакль был «Вольный ветер»...
Вообще 60-е были годами расцвета культуры в городе и области. Гремели Оперный театр и Сибирский хор, ансамбли Сибирского военного округа и МВД. Позже зажглись звезды новосибирского балета, симфонического оркестра Арнольда Каца...
Я понял, что без притока новых, свежих сил невозможно работать. На собственных, местных кадрах - коллективы как-то мельчают, становятся середнячками. Так в музкомедию режиссером был приглашен известный в стране Михаил Готлибов, потом ставший знаменитостью. В «Красный факел» отбирали актеров «поштучно», очень тщательно. Тогда пришли в театр Любовь Борисова из Омска, Покидченко, Солоницин, Ильин, Захаров...
То, что сейчас в новосибирские театры приходят свои ребята из театрального училища, и хорошо, и плохо. Вроде бы свои кадры, доморощенные. Но уровень-то снижается до среднего: ведь студенты учатся у одних и тех же преподавателей. В Москве огромная конкуренция, там несколько студий, училищ, ГИТИС, прочее - у нас такого нет. Плюс к этому полное отсутствие сегодня в Новосибирске квалифицированной театральной критики.
- С 1956 по 1962 год Сибирским народным хором руководил народный артист Валентин Левашев. Вот вы говорите, что приглашали известных артистов, режиссеров, музыкантов. А как же получилось, что Левашева забрали в Москву?
- В хоре имени Пятницкого не стало руководителя. И вот однажды мне позвонили из министерства и говорят: как вы смотрите, если мы пригласим на должность руководителя хора Левашева? Я сказал, что это невозможно. Не известно еще, приживется ли он в хоре Пятницкого, а то, что разрушится Сибирский хор, - это для меня совершенно очевидно.
Эту свою точку зрения я высказывал и в обкоме. Но она не совпадала с точкой зрения тогдашнего первого секретаря Федора Степановича Горячева. Как складывались отношения у Горячева с Левашевым и что случилось, мне трудно сказать. В свое время Левашев бывал у Горячева на даче, они неплохо ладили. Но с определенного времени Горячев, выступая на разных совещаниях, вдруг нет-нет да и начинал критиковать Левашева и его Сибирский хор. Хотя критиковать было абсолютно не за что...
Я позвал Левашева и задал ему прямой вопрос: как вы относитесь к переводу в Москву? Он ответил: уезжать из Новосибирска не хочется, но я стал ощущать пресс критики со стороны первого руководителя области, чувствую постоянное давление. Так работать, ощущая негативное отношение к моей деятельности, я не могу. Поэтому придется, наверное, уезжать...
Как-то утром по внутреннему телефону раздается звонок. Горячев спрашивает: ну что там с Левашевым? Я отвечаю, что его отпускать не надо, это плохо скажется на коллективе, Сибирском хоре. Трубку бросили. Потом через минуту снова звонок. Горячев говорит: ну так повесь портрет Левашева себе над кроватью. И я тогда понял - да, Валентину работать будет очень непросто, и я его не смогу прикрыть. Вскоре Левашев уехал в Москву.
- Очевидно, Горячев был хороший стратег, а перевод Левашева - большая политика. Ведь это был хороший пас высшему руководству страны - воспитанник Новосибирска встает в Москве во главе такого знаменитого коллектива...
- Конечно, с ИХ точки зрения. Но мы-то потеряли великолепных руководителей! Вслед за Левашевым вскоре уехала хормейстер Галина Фуфаева...
- В Кубанском казачьем хоре уже почти 30 лет работает еще один наш новосибирский воспитанник Виктор Захарченко. Он ведь тоже начинал в Сибирском хоре?
- Да. Закончил у нас консерваторию, а после триумфальных фантастических гастролей по Франции в 74-м был приглашен к себе на родину, на Кубань.
- Николай Романович, вас с вашим опытом должны бы сейчас приглашать для консультаций на разные совещания, конференции?..
- Ничего подобного. Никто не обращается, никому ничего не нужно. Вот, читаю в газете: отмечали 20-летие областной юношеской библиотеки или 20-летие Камерного хора. Кто-то кого-то пригласил, поздравлял, вручали грамоты. А я сам себе задаю вопрос: подождите, ребята, да я же еще живой, я же ваше учреждение создавал, я подписал приказ об образовании хора и назначил директором и худруком Бориса Самуиловича Певзнера. Причем сделал это вопреки существующим тогда финансовым правилам.
- В нашей беседе вы постоянно упоминаете имена тогдашних секретарей обкома, горкома партии. Контроль со стороны партии был жестким?
- За всей идеологической деятельностью учреждений культуры обком осуществлял контроль достаточно решительно. Особенно после чехословацких событий в 68-м. Мне было предписано: за выпуск всех театрально-художественных произведений в области, за их содержание отвечает Чернов. Но чтобы партийные органы вмешивались в какие-то детали - такого не было. Практика была такова: формируя репертуар будущего сезона, мы в управлении предлагали режиссерам и руководителям сообщить, какие спектакли они хотят поставить. А потом я перечитывал все эти пьесы, это были горы рукописей. И я ничего не отвергал.
- И не было, чтобы вы «зарезали» какую-то постановку по идеологическим мотивам, как это было в Москве со спектаклями Любимова, например?
- Мы запретили один раз. В руках у меня оказалась пьеса «Дорогая Екатерина Сергеевна», которую принес Лев Белов, режиссер ТЮЗа. Это уже во время перестройки по этой пьесе был поставлен спектакль и снят фильм об учительнице, которая справляет свой день рождения, а старшеклассники начинают шантажировать ее, издеваться, заставлять поставить нужную оценку за сочинение. У меня была такая позиция - это не детско-молодежный театр. Белов, конечно, обиделся...
- А вот так, чтобы снять уже готовый, поставленный спектакль?
- И такое было, но лишь однажды. Спектакль «Красного» «Родительское собрание». Там сюжет таков: среди родителей на собрании в школе присутствует замминистра. И вот классный руководитель, обсуждая учеников, постепенно от критики его ребенка переходит на критику его работы. И начинает обличать: вы довели страну до того, что на улицах продают утиные лапки, куриные головки. Получился по тем временам очень острый спектакль. Посмотрел его первый секретарь обкома Александр Павлович Филатов и говорит мне: не стоит спектакль в таком виде давать, потому что народ и так доведен до отчаяния, обозлен. И спектакль после гастролей в Саратове сняли.
- А правда, что сотрудники КГБ всегда сопровождали артистов во время их гастролей за границу?
- Всегда. В Австралии, Новой Зеландии, Германии, Франции, Италии они были рядом с артистами. Но чтобы от них были какие-то замечания - такого не было. Часто на личном деле какого-то артиста писали перед выездом за границу: «отпустить под личную ответственность Чернова». И наши артисты вели себя достойно.
- А знаменитое решение отправить всех ресторанных музыкантов учиться, получать дипломы об образовании было вашим?
- Да, нет. Тогда всеми ими руководило Управление общепита. На их уровне и было принято такое решение - принимать на работу только дипломированных музыкантов. Вот они и хлынули в культпросветучилище и музучилище...
- Поздравляем вас, Николай Романович, с будущим юбилеем, 80-летием. И желаем здоровья еще на многие годы.
- Спасибо. «Вечерка» - одна из немногих, кто вспомнил обо мне. Успехов вашей газете и добра.
