Еще одна книга про любовь

Вчера в арт-галерее Chernoff состоялась презентация новой книги Ирины Ульяниной «Девушки любят опаздывать, господа не любят ждать», вышедшей в новосибирском издательстве «Мангазея» в серии «Незнакомка»

Место проведения вечеринки выбрано не случайно — в стенах этой конкретной галереи вершится хеппи-энд романа, среди действующих лиц которого есть фотографы, художники и прочие представители богемы. На презентации автор читала отрывки из нового романа, а ее любимые поэты — Станислав Михайлов, Майя Шереметева, Сергей Самойленко, Александр Денисенко и Нелли Закусина — исполняли свои стихи. Им внимали живописцы, чьи картины были представлены на коллективной выставке, и друзья писательницы. Не удивительно, что презентация прошла в теплой, неформальной обстановке.

«Девушки любят опаздывать» — это шестая книга Ирины Ульяниной, которая долгое время работала в «Вечернем Новосибирске» и в те годы написала свои первые романы с эпатажными названиями «Все девушки любят богатых» и «Все девушки любят женатых», ставшие бестселлерами, выдержавшими несколько переизданий. Жанр сентиментальной прозы, избранный ею, сегодня отнюдь не самый популярный в сравнении с детективами и боевиками, между тем автор не отступает от любовной тематики, и мы попросили ее рассказать, почему.

Ирина Ульянина:

В любой загранице у Ирины Ульяниной всегда хорошее настроение

— На самом деле, классические каноны сентиментального, или «розового», как называют его французы, или дамского, по определению россиян, романа я отчаянно нарушаю. Его традиции предполагают незыблемую схему: благородные герои должны встретиться, влюбиться, благополучно преодолеть некое несущественное препятствие и пожениться. Нищета, секс, интриги и прочие приметы грубой обыденной жизни в подобном повествовании исключены. А мои девушки позволяют себе все, что, с точки зрения моралистов, непростительно, — вплоть до употребления крепких алкогольных напитков, сленговых словечек и внебрачных связей. На свое счастье, начиная писать, двигаясь по наитию, интуитивно, я не ведала, что творю, — только потом из разных критических статей в свой адрес узнала, насколько заблуждалась: оказывается, сентиментальный роман — это «машина иллюзий», на том и основывается его коммерческая целесообразность. Это чистая правда — продаваемость переводных, далеких от реалистичности дамских романов в России выше, чем романов отечественных. Я не очень понимаю, почему, но и не скорблю о том, что настоящих денег своими книгами не заработала. Зато я вместе со своими героинями, непрерывно влипающими в разные приключения, испытала массу всяких разных чувств…

Для меня любовь, точнее, поиски любви, которые, так или иначе, становятся сквозной линией, сюжетной пружиной повествования, — это метод самоидентификации, самопознания женщины. Может, потому он и востребован, по-прежнему нужен — этот старомодный сентиментальный роман, что пространство любви в нынешней жесткой действительности сужается, съеживается, скукоживается, как шагреневая кожа?.. Когда я приезжаю в какую-нибудь заграницу, мне говорят: «Ты, Ирина, выглядишь, как нерусская, — одета не нарядно, а ведешь себя слишком friendly (дружелюбно), постоянно улыбаешься». Мне обидно: почему русских отличают по нарядной — напоказ — одежке и угрюмому, настороженному, замкнутому выражению лица? Однако я сама в Новосибирске улыбаюсь значительно реже, чем в путешествиях, и редко откликаюсь на призывные взгляды незнакомцев на улице, в метро, в кафе. Почему? Неужели всем нам книжные придумки дороже подлинных переживаний? Но это ведь неправильно…

Впрочем, я догадываюсь: «дома», на родине, нас — мужчин и женщин — сковывает взаимный испуг, боязнь подвоха, предчувствие разочарований. А на отдыхе срабатывает эффект «невсамаделишности», игры в страсти, который раскрепощает. Однако любить надо так, будто никто и никогда не причинял тебе боль, — отринув отрицательный опыт. Я про это в прошлом году написала роман «Невеста плейбоя». В нем три поколения одной семьи — бабушка, мать и дочь — влюбляются, как в последний раз, без оглядки. И звучит такая фраза: «Быть невестой — это упоительно, это пик женской власти!..» Помню, читала фрагменты, переводя на английский язык, одному господину из Голландии. Он сильно удивился, спросил: «Почему это пик власти? Есть же брачный контракт, он регламентирует, уравнивает права мужа и жены». Им, голландцам, недоступно наслажденье переменчивостью чувств. А себе я тем романом накликала беду, моя собственная жизнь вдруг начала развиваться согласно сценарию той книги… Не будем о грустном, кто читал, тот меня поймет. Но когда вдруг старшая дочь собралась замуж, а накануне свадьбы поссорилась с женихом, я испытала колоссальный стресс. Из-за него, от некуда деться, затеяла уборку в кладовке, — думала, физические пассы как-то отвлекут. На меня с верхних полок посыпались письма от былых возлюбленных, детские пинетки, новогодние платьица и прочая шелуха прежней жизни, когда дети были маленькими… До одури стало жалко дочку и саму себя, — я села за компьютер и в одну ночь написала два рассказа: один называется «Посмертная записка», второй — «Моя кладовка». Уверена, такая кладовка со своими скелетами есть у каждой женщины, и подобные посмертные записки писать полезно, чтобы выжить…

Впрочем, какие женщины?! Нет, для меня существуют только девушки! — это мое излюбленное понятие. Постоянно твержу: девушка — не возраст, а состояние. Ох, мои девушки имеют массу недостатков — они и опаздывают, и врут. Ну, не совсем врут, а так — слегка приукрашивают, поскольку не извлекают никакой практической выгоды из своей лжи. Еще они — ужасные растяпы, разини, недотепы, — буквально ни украсть, ни покараулить. Я сама не понимаю, как им удается уцелеть во всяких сокрушительных переделках, которые им посылаю. Они лишены хватательного инстинкта, хитрости, цепкости, изворотливости, — то есть совершенно не приспособлены для каверз жизни. Зато они другим сильны: готовностью к флирту, к вечной игре между мужчиной и женщиной, которая осмысляет и озаряет тусклую ткань бытия. Они бескорыстны, открыты, добры, нежны. Такие девушки уцелели только в провинции, уж поверьте мне на слово. И знаете что? Когда выходите из дома, улыбайтесь всем встречным-поперечным, будто никто и никогда не причинял вам боль. Проживать романы в действительности, в реальности — это гораздо круче, чем их писать.