Календарная дата: основание фирмы граммофонных пластинок «Мелодия»
Пластинки Апрелевского завода, пластинки «на ребрах» (на рентгеновской пленке), гибкие из журнала «Кругозор», импортные (зачастую контрабандные), магнитофонная лента и, наконец, компакт-диски Примерно таковы этапы эволюции нет, не звукозаписи в смысле ее качества, а способа получения музыкальной информации. А качество-то по-прежнему выше у старых, добрых виниловых пластинок!
Гимн Союза Советских Социалистических Республик (а куда же без него?), Ансамбль песни и пляски Советской Армии, хор имени Пятницкого, сказки для детей и детские песни, Клавдия Шульженко, Леонид Утесов, Нина Русланова, Марк Бернес, Рина Зеленая Когда-то, в 6070-х годах, примерно такой набор грампластинок был в каждой семье, которая смогла обзавестись проигрывателем. В клубах и домах культуры, в школах и институтах, в райкомах и райисполкомах были к тому же комплекты песен революционных и военных лет даже речи партийных руководителей страны: их «крутили» по красным дням календаря и на выборах. А других пластинок не было. Разве что трофейные кое у кого еще оставались и все, пожалуй
Фирму сгубили не столько реформы, сколько прогресс
В СССР диски (позже, кстати, наиболее продвинутая по тем понятиям молодежь называла их еще «пластами») производились на нескольких заводах в Риге, Апрелевске, Ташкенте, в Ленинграде, а записи с 1964 года делались только фирмой «Мелодия». Она образовалась на базе Всесоюзной студии грамзаписи и просуществовала в неизменном виде до 1991 года. За это время было издано 49 тысяч наименований. После 1991 года по известным причинам было решено издавать по минимуму. Выходили записи Светланова, Рихтера, Плетнева А ведь к этому времени компания входила в шестерку самых крупных мировых звукозаписывающих фирм, и даже был заключен контракт с BMG, по которому этой фирме передавались все права на мировую дистрибуцию и лицензии на фонограммные права. Обернулось это тем, что «Мелодия» не могла контролировать выпуск и продажу продукции. Фонограммы издавались не в лучшем виде и даже пропадали. Осенью 2003 года в Министерстве имущественных отношений был проведен конкурс на замещение должности генерального директора, который выиграл экономист Кирилл Баширов. Он набрал команду «под себя» на свои места, например, вернулись уникальные реставраторы, ушедшие из фирмы в 90-е годы, и «Мелодия» опять заработала. В настоящее время в распоряжении фирмы более 500 тысяч часов записей.
Любопытно, что ее крах совпал с технологической революцией в звукозаписи, размышляет художественный руководитель Новосибирской государственной филармонии Владимир Калужский. Она «упала» не потому, что исчезла государственная монополия на звукозапись, и не потому, что случилась приватизация и т.д., а потому, что как раз в то время появилась звукозаписывающая аппаратура, которая позволяла любому человеку (у кого, понятно, денег хватало) «строгать» записи со страшной силой.
Конечно, появление компьютерного способа записи музыки это очередная ступень научно-технического прогресса. Но, как и любой его виток, этот способ имеет как свои преимущества, так и недостатки.
Десять минут и ты якобы в Вечности
По словам режиссера одной из новосибирских студий звукозаписи, каждому желающему на века запечатлеть свой голос это обойдется, в среднем, в триста рублей в час если под рояль, и от трехсот «баксов», если с аранжировщиком, приглашением музыкантов и т.д. В клиентах недостатка нет, и контингент их чрезвычайно разнослоен: подростки, домохозяйки, пенсионеры, «новые русские« и их жены, само собой. И можно даже в студию не ходить: если дома есть аппаратура, нажал на кнопочку и все, ТВ в Вечности!
Я бы сравнил эту кнопочную индустрию с печатью, которая пришла на смену рукописи, рассуждает Владимир Михайлович. Когда книги были рукописными, они были раритетом, и только очень грамотные люди могли претендовать на право их переписывать. А появилась печать во-первых, тоже виток технического прогресса, скачок в распространении информации, грамотности, культуры, и при этом обнаружилась потеря: типографский рабочий перестал был таким же соавтором издания, каким был переписчик. Он стал ремесленником. Вы можете сказать: «Это проблемы печатника, а не наши». Не скажите. Я привел это сравнение лишь для того, чтобы подчеркнуть: исчезло творчество. А теперь перейдем к звукозаписи. Мы, в филармонии, когда записываем какую-то музыку на «цифру», отмечаем, что запись получается на уровне усредненных частот, грубо говоря. Дифференциации нет популярная музыка, джаз, академическая все записывается одинаково, что называется, крупным помолом. Он по-своему полезен, ценен, но, по сути дела, ущербен.
Статистика, конечно, знает все, но вряд ли ей известно, сколько в год, к примеру, записывается CD-дисков в России вообще и в отдельно взятом Новосибирске, в частности. Пишется молодежь, обалдевшая от появившейся возможности отослать эту запись потом на радио или ТВ, вдруг «в струю», и тогда слава. Пишутся и далекие от музыки люди, чтобы сделать подарок друзьям, родным или знакомым. Пишутся ради «прикола» и для семейного архива.
И пускай их! отмахивается Владимир Калужский. Но я говорю о потерях, которые несет слушательская аудитория, приобретая компакт-диск и не подозревая, что одна и та же музыка на нем и на старых, добрых виниловых пластах звучит совершенно по-разному. Специалисты музыканты, звукорежиссеры в голос утверждают, что с винила звук теплее, полнее, живее.
Откуда в виниле жизнь?
Между прочим, бригады фирмы «Мелодия» не раз бывали в Новосибирске. Этот факт вряд ли известен широкому кругу горожан. Между тем в культурном сообществе города каждый их приезд был огромным событием. Чиновники от культуры начинали собирать все сведения о наиболее впечатляющих достижениях местных музыкантов, потому что мало имели представления, кто, что, где и как поет или исполняет. Потом приезжали москвичи, слушали и отбирали для записи далеко не все, что им предлагалось, а порой и вовсе не из этого списка.
А записывали в гарнизонном Доме офицеров. По тем временам там были идеальные условия. Толстенные стены не пропускали снаружи никаких посторонних звуков, хотя над городом тогда частенько летали реактивные самолеты. Но писали все-таки по ночам: грохот самолетов не мешал и днем, но мешала подземка слышно метропоездов не было, но колебания ощущались.
Записью тогда занимались действительно профессионалы, супермастера, рассказывает Владимир Михайлович. Конечно, это были музыкально образованные люди. Перед началом они просматривали партитуру, чтобы знать, когда какой инструмент дать погромче, а какой смикшировать и т.д. Они писали все ансамбль «Ваталинки», Сибирский хор, симфонический оркестр. Всех не припомню, но точно была запись ныне покойной Лидии Владимировны Масниковой, программы симфонического оркестра Арнольда Каца Наверняка были и другие записи, которые, видимо, хранятся сейчас в архивах бывшего Всесоюзного дома радио. Но не потому они там пылятся, что не востребованы людьми, а потому, что в умах тех, кто всем этим манипулирует, даже мысли не возникает, что людям нужно что-то еще, кроме той «жвачки», что предлагается нам каждодневно.
«Цифра» больше наука, чем искусство
Еще одна история, рассказанная Владимиром Калужским. Он, в свою очередь, ее узнал, когда с коллегами был на одном из новосибирских заводов: кажется, они должны были попробовать на производстве внедрить музыкальное обеспечение рабочего процесса. В том цехе все было стерильно: чистота, постоянный свет (такой, чтоб не уставали глаза), кондиционеры, тишина. Девушки в белых халатиках копаются пинцетиками в микросхемах. Прямо кадры из пропагандистского фильма о культуре производства! Но вот текучесть кадров в цехе 7080 процентов
А рядом цех литейный. И там сибирячки в ватных штанах, фуфайках, верхонках таскали металлические «чушки»: из цеха на улицу. Они были все время в движении, выходили на свежий воздух. Это производство считалось вредным, но женщины с него не уходили старились там, выходили потом на пенсию, но текучести кадров не было! Это был иной процесс, чем в стерильном цехе более отвечающий человеческой природе, и хотя объективно недопустимо, чтобы женщины таскали тяжести, но в данном случае это более гуманно и человечно, чем в вакуумном производстве ковыряться в микросхемах.
Это как с водой, резюмирует Владимир Михайлович. Она может быть стерильной, без единой бактерии, но Но дайте хоть одну, чтобы вкус был нестандартный, чтобы только организм сопротивлялся, двигался! Мне кажется, что прежние записи именно такие с бактерией для организма и души. А нынешние стерильные. «Цифра» убивает то живое ощущение, которое было в старой записи Тут такая штука: технический прогресс не бывает бесконечно односторонним, он непременно возможно, видоизменившись, вернет нас к прошлому. Вот, говорят, скоро электропоезда от Новосибирска до Омска будут ходить со скоростью 230 километров в час. И пусть себе ходят: людям только польза. Но обязательно должна быть где-то рядом узкоколейка с паровозом, на которой человек смог бы ощутить ту скорость, которая ему понятна, ближе.
Блеск и нищета «Мелодии»
В советские времена фирма грамзаписи «Мелодия» была таким же монополистом, как Аэрофлот или сберкассы. «Летайте самолетами Аэрофлота!» а какими еще можно было летать? «Храните деньги в сберегательной кассе!» а где же еще можно было хранить?
И государство использовало фирму в своей идеологических целях на полную катушку. Попасть «на пластинку» это был факт общественного признания. Но при этом еще и факт наплевательского отношения к отечественным исполнителям. Тиражи грампластинок были огромными: еще бы такая территория, столько населения, а записывающая фирма одна. Но если на Западе музыканты после записи нескольких пластинок могли обеспечить себе «достойную старость», то наши исполнители получали копеечные гонорары. А о том, что им следовало бы получать еще и гонорары за использование записи на радио, они и не помышляли. Все шло в государственную казну, чему мы удивляемся теперь, но тогда считали нормальным и справедливым.
Но при этом государственный монополист «Мелодия» не скромничала, когда выпадал случай «украсть» что-то из-за рубежа. Меломаны со стажем помнят пластинки без выходных данных или с незатейливой надписью «записано с трансляции». Лукавство, конечно. Зачем тратить время и средства для записи с трансляции, когда можно было воспользоваться привезенным зарубежным диском и штамповать с него? Так и делалось.
Справедливости ради следует сказать, что Запад нам отвечал тем же. Правда, хотя «Мелодия» и считалась эталоном звукозаписи в СССР (а как могло быть иначе, если никто кроме нее звук не писал?), на зарубежном рынке она была таким же «желанным» продуктом, как наши грохочущие самолеты ТУ в небе над Парижем. Но советскому слушателю в отсутствие гербовой, как говорится А во-вторых, иного-то способа получить записи исполнителей, от которых «тащились» целые поколения, кроме как от «Мелодии», не было. И к тому же звук с винила все же, действительно, живее и теплее