Следи за собой - будь осторожен
 |
В январе мне пришлось возвращаться из командировки через Москву. До самолета оставались почти сутки, и я решил заглянуть к родственникам. Подъезд встретил меня массивной металлической дверью с простеньким, но вполне надежным кодовым замком. Шансов, что в начале двенадцатого ночи появится кто-то из жильцов подъезда, было столько же, сколько - провести ночь возле дома.
В квартире на первом этаже еще не спали - в коридоре горел свет, и я решился постучать в окно. Диагноз патологических отклонений в анатомии моего организма мне поставили прежде, чем в комнате появилась хозяйка. Среди потока ругательств и междометий уловил вопрос, мол, что ломишься? Объяснять причину пришлось долго. В комнату зашел и глава семейства. И только после этого, оглядев и оценив незнакомца, они назвали три заветные цифры кода. Столица по-прежнему жила опасениями новых терактов...
...Открытые настежь подъездные двери, выломанные с мясом петли дверей мусоропроводов. Это уже картина осени этого года. Все там же, в столице, район Северное Тушино. Моя жена, в общем-то далекая от проблем общественной безопасности, подметила: «Неужели никто ничего не боится?» Нет, скорее всего, забыли. Забыли, как сидели у экранов телевизоров и с ужасом смотрели кадры оперативных съемок спасателей, достающих из-под обломков переломанные тела в Печатниках и на Каширке, как паниковали в аэропорту Внуково, когда мужик, чтобы не тащить за собой тяжелый чемодан, поставил его возле лавочки и отлучился к табачному киоску. Есть у нашего человека глупая привычка надеяться на авось и необоснованная уверенность в том, что беда может случиться с кем угодно, только не со мной, и не в нашем подъезде или вагоне метро. Пока не рванет снова. И вновь начнутся ночные дежурства возле домов, тотальная проверка рынков, гостиниц, магазинов и городского транспорта по всей стране.
Вечер, около 18 часов. Поезд московского метро сбросил скорость и, наконец, совсем остановился прямо в тоннеле на перегоне перед Баррикадной. «Наверное, что-то на станции случилось, - ответил я на вопросительный взгляд супруги. - Может, кто-то уронил что на пути или сам упал. Сейчас поедем». Но поезд продолжал стоять. Машинист объявил, что отправление состава задерживается, и попросил сохранять спокойствие и общественный порядок. Вскоре зашипели тормоза, и вагон медленно застучал по стыкам. Ничего необычного на Баррикадной, спокойно на Пушкинской. Еще через пять минут мы вышли из метро на Манежную площадь, и тогда услышали вой сирен и разговор старушки и молодого парня у входа - на Пушкинской переход взорвали. А в 18-30 большинство гуляющих на Манежной и на Красной площади, в Александровском саду стянулись к летним кафе, киоскам и небольшим магазинчикам, где на полную мощность были включены радиоприемники. Местные станции сообщали первые подробности теракта: в результате взрыва в подземном переходе на Пушке погибло пять человек, 23 ранено, под землей продолжается пожар, ведутся спасательные работы. Что там происходит, можно было представить и так - завывания автомобилей специальных служб заглушили шум городских улиц, на перекрестках машины Скорой, несущиеся с маячками и сиренами к месту трагедии, с визгом тормозили, чтобы пропустить своих коллег, уже возвращающихся оттуда в больницы. Через полчаса список погибших и раненых пополнился новыми данными.
На следующий день вся многомиллионная Москва говорила только о трагедии на Пушкинской площади. Через день - об усилении бдительности, о необходимости проверить, усилить контроль, перенести торговые точки и пр. В каждом переходе, на ярмарках появились посты милиции, на каждой крупной станции метро дежурили военнослужащие. Столица снова оказалась на осадном положении.
Сколько пройдет времени, пока забудется и этот взрыв? Месяц, полгода, год? Пока мы снова начнем скептически относиться к призывам обращать внимание на оставленные предметы, не подбирать забытые книги и не пинать лежащие на пути коробки и пакеты? Точный ответ - до следующей трагедии. Два года назад мы на конечных остановках проверяли общественный транспорт. Проверили, все нормально. Листовки-инструкции висят до сих пор. Год назад мы проверяли дома и организации, учреждения культуры. Проверили, закрыли подъезды и чердаки. Кое-где замки еще не сломали. Сегодня мы выгоняем из переходов коммерсантов, а остающихся обязуем нанять соответствующую охрану. А завтра? Будем бояться отпускать детей в школы и детские сады? Сведем к минимуму визиты в театры и кино? Это зависит от того, где рванет. За последние несколько лет террористическая война перестала быть чем-то абстрактным, относящимся к событиям на далеком Северном Кавказе. Экстремизм прочно вошел в нашу жизнь и стал неотъемлемой ее частью. Терроризм не только не имеет национальности, еще он не имеет и определенного места проявления. Коварная и незаметная война идет на всей территории России, и в моем, и в ваших домах.
Я никого не призываю быть в постоянной боевой готовности, и по себе знаю, что в длительной экстремальной ситуации чувство самосохранения притупляется. Но чаще всего беда приходит именно туда, где ее не ждут.
Пресс-служба ГУВД Новосибирской области
