Ощущать себя частью Родины…

Мы продолжаем цикл бесед-размышлений с членами гуманитарно-просветительского клуба «Зажги свечу»

Почему патриотами были наши отцы и деды — хотя их время было не самым сытым и справедливым? И отчего понятие «патриотизм» стало ругательным для многих представителей молодого поколения в перестроечное время? Должно ли воспитание патриотизма стать частью государственной политики? Где грань между патриотизмом и национализмом? Есть ли у России свой путь? И правомерно ли говорить об особенностях русского менталитета?

Обо всем этом наш разговор с Александром Косенковым — писателем, главным редактором издательства «Историческое наследие Сибири», членом совета Новосибирского отделения Всемирного Русского народного Собора.

— С одной стороны, на все эти вопросы ответить очень легко, — говорит писатель, — а, с другой, если во все это вдуматься и вглядеться, то получается не так все и просто…

О фазах пассионарности и обскурации

Александр Косенков

Если обратиться к теории Льва Гумилева, то наши отцы и деды застали стадию пассионарности нашего государства. Пассионарии — люди активные, патриоты. Интересы Родины они ставят выше личных и, осуществляя далекий прогноз, ничего не требуют для себя. Этим они и сильны. И пассионарная энергия присутствовала в нашем народе в самые драматические, трагические периоды его истории — что бы о них ни говорили. Именно во времена революции, после нее и во время войны народ был деятелен и един как никогда. В 30-е годы тот же Сталин очень четко ставил вопрос: либо мы перевернем мир, либо погибнем. И во время войны дилемма стояла однозначная: либо мы побеждаем, либо мы погибаем.

И простой человек всегда очень просто для себя на эти вопросы отвечал. Но, как всегда, все до невозможности запутывает наша интеллигенция: и своей псевдофилософией, и полуобразованщиной, и своим индивидуализмом. Ее миссия, кстати, всегда была на грани предательства интересов родины. Это мое стойкое убеждение. (Хотя, конечно, есть интеллигенция и интеллигенция). Все революции — это, по сути, есть предательство своей Родины. И какую бы судьбу ни пророчили стране революционеры в будущем, в настоящем они ее предавали. И цели, во имя которых все совершалось, как мы знаем, далеко не всегда оправдывали себя. Пример тому — те же коммунизм и социализм, а особенно методы, которыми они насаждались. Их опыт оказался порочен прежде всего потому, что он не учитывал природы человека, его психологию…

И за периодами подъема всегда следовали периоды спада. Фаза пассионарности сменилась инерционным периодом и далее периодом обскурации (надлома).

В России период спада начался уже после войны. В инерционной фазе существования мы сумели прожить до 90-х годов. А потом снова начался период революции, точнее, контрреволюции интеллигенции против своего народа…

Об особенностях российского менталитета

Демократия — и это тоже мое глубокое убеждение — форма правления, совершенно разрушительная для России. Чуждая нашему менталитету. Испокон веку только сильная власть в России давала какие-то положительные результаты. Но сильная власть, как известно, неизбежно сопряжена с насилием. А интеллигенция насилия не выносит. Она тут же начинает кричать о правах человека, о свободе творчества, о свободе мышления и проч. Но без нравственной основы, и мы это на себе уже испытали, права человека превращаются в разнузданность. В России всегда существовало понятие, что Закон есть Закон, но Совесть выше Закона. Совесть — от Бога, а закон — от людей. И это понимание сознательно или подсознательно сидело в каждом русском человеке, и это нельзя сбрасывать со счетов…

Основой нашего менталитета всегда было Православие с его более чем тысячелетней традицией. По этим заповедям Россия жила многие века, до прихода Просвещения. Потом эти заповеди начали ломаться, и произошло смешение русской души, как мы любим говорить, с западной культурой.

Именно Православием в русском человеке заложено некоторое миссианство — жить не только для себя, а жить для общества, ощущать себя частью общности. Именно здесь надо искать истоки нашей христианской общины. Особенности нашего мировидения во многом определены особенностями нашей жизни. Наша безоглядность и наша широта связаны отчасти с бескрайностью наших российских просторов. Это есть, это никуда не девается, это откладывается и передается из поколения в поколение. И наш общинный уклад тоже отчасти был вызван нашими географическими и климатическими условиями: в одиночку в наших суровых условиях, при нашем климате людям было просто не выжить. И идеология не быть патриотом, не ощущать себя частью Родины, а «быть гражданином мира» — изначально противна нашей природе…

И тем не менее в последние пятнадцать лет, к сожалению, появилось целое поколение со скепсисом по отношению к своему государству и его истории. Случилось так, что при обвале всего и вся, при обрушении прежних ценностей в общей куче с коммунизмом и социализмом оказались такие понятия, как Родина, отчизна, армия, Православие…

О доктрине Даллеса и посланиях президента

В чем причина того, что это случилось? Многие склонны называть это нашим поражением в холодной войне. Не случайно сейчас так много говорят о «доктрине Даллеса». Якобы в 1946 году он произнес, что Запад своей идеологией будет разлагать Советский Союз изнутри и, внушив неверие в наши национальные ценности, отучив нас быть патриотами, обрушит Россию. Ну, во-первых, Даллес этого никогда не говорил. И, во-вторых, надо слишком не уважать себя, чтобы встать на эту точку зрения. Хотя это объяснение нашего обвала самое простое. И все же, думаю, гораздо более правы те, кто видит его причины в объективной несостоятельности нашего прежнего экономического и социального устройства. Рано или поздно все это должно было рухнуть и рухнуло.

И уже после обвала, когда были сломаны все стены и убраны все препоны, с Запада к нам хлынула чуждая идеология: сильного человека, денег любой ценой, признания прав сексуальных меньшинств выше прав обычного человека и так далее… Многие наши ценности, в том числе и ценности семейные, к сожалению, не выдержали. И последствия этого, взять тот же демографический кризис, еще долгие и долгие годы будут напоминать о себе. Через образовавшуюся брешь к нам хлынула именно не культура, а помойка этой культуры. И это самое страшное. И самой восприимчивой к этому, что тоже понятно, оказалась наша молодежь…

Именно в 90-е годы, когда мы не понимали, что с нами происходит, и не видели своего пути, к нам хлынула и армия американских советников. И наше правительство начало составлять всевозможные химерные планы: и ваучерных революций, и переворотных 500 дней… Все тогда учили нас жить. Но объективно получилось так, что жить по чужим законам мы не можем. И наша демократия превратилась в криминальный капитализм…

Именно в те годы слово «патриотизм» и стало ругательным. Патриотизм смешивался с национализмом. И люди путались, не могли понять, почему, если я защищаю интересы своей Родины, то я националист? И если появляются люди, которые враждебны моей родине, то почему, обличая их, я снова оказываюсь националистом? А грань здесь определить очень не трудно. Если национальные интересы отстаиваются за счет национальных интересов других людей, этносов — это действительно национализм. А если ты защищаешь свою Родину, пытаешься ее спасти, делаешь все, чтобы было лучше ей, а значит и ее народу, то какой же это национализм?

К сожалению, за годы хаоса мы потеряли целых два поколения. И получили сегодня молодежь, которая в большинстве своем живет готовыми понятиями, начисто разучившись анализировать и мыслить…

…и посланиях Путина

И все же к чести нашего народа надо сказать, что он постепенно начинает осознавать себя, свой особый путь в истории, осознавать свою миссию, свои духовные, нравственные и исторические ценности. Уже пришло понимание, что без этих ценностей мы — никто. И без осознания своей миссии нам просто не выжить. Государство не может развиваться без четкой стратегической цели. И, слава Богу, наш президент уже начинает обо всем этом говорить. Это уже в какой-то мере становится государственной политикой. И только с четким обозначением пути страны и определением места в ней каждого и приходит понимание патриотизма, который входит в плоть и кровь.

Если раньше Владимир Путин в своих посланиях ничего не говорил ни о культуре, ни о духовности, поскольку важно было в первую очередь поднять экономику России, то сейчас, когда мы поднялись, и пусть на полусогнутых, но крепко стоим, в своих выступлениях он все чаще обращается именно к духовно-нравственной стороне многих вопросов.

И когда мы нашим новосибирским отделением Всемирного Русского народного Собора проводим встречи в школах, техникумах, вузах, лицеях или встречаемся с общественностью в районах, то хорошо чувствуем те перемены, которые происходят в сознании людей. И если в городе еще есть скептические улыбки и эффект прищуренных глаз, то в районах, в провинции этого нет. (Хотя говорить, что в провинции воздух свежее и глаза у людей чище, давно стало расхожим суждением, я с полной ответственностью говорю, что это действительно так). И, общаясь с этими людьми, получаешь такой отзыв, такое понимание и такое встречное, умное движение!

Хотя, конечно, наше общество еще очень больно. Можно говорить о проблеме богатства и бедности, качестве образования, качестве нашей медицины и т.д. и т.п. Страну надо лечить. И лечить, прежде всего, в духовном плане. Для этого нужно много, много лет. Но, вспоминая Льва Гумилева, мы можем сказать, что уже выходим из периода обскурации в стадию пассионарности. Появляются люди, появляются статьи, появляются книги, появляются умные государственные лидеры, возникают мощные общественные движения. Мы уже выбираемся из сумерек 90-х годов, и уже виден какой-то рассвет впереди.