Обыкновенное чудо Книги

Что читают известные люди нашего города

2007 год, как известно, был объявлен Годом русского языка. Именно Русскому языку и Его Величеству Книге будет посвящено последнее в уходящем году заседание гуманитарно-просветительского клуба «Зажги свечу». К этому примечательному событию приурочен и специальный выпуск журнала «Сибирская горница», главный редактор которого — член клуба писатель Михаил Щукин…

На страницах журнала свои «сочинения на заданную тему» представляют известные люди города -писатели и художники, математики и врачи, физики и экономисты. Все они рассказывают о главных в своей жизни книгах, размышляют о Книге как обязательной составляющей человеческого бытия и о печальных причинах, которые привели нашу страну к утрате позиций самой читающей.

Среди авторов — академик Влаиль Казначеев, народные артисты Юрий Усачев и Иван Ромашко, художники Александр Чернобровцев и Александр Таиров, доктора медицинских наук Любовь Куделя и Наталья Пасман, доктор философских наук Евгений Гуренко…

Верные рыцари Прекрасной Дамы

Владимир Алексеев, пожалуй, самый «книжный человек» из всех, кто высказывается на журнальных страницах. Для заведующего отделом редких книг и рукописей ГПНТБ, кандидата филологических наук общение с книгами — профессия. Кроме того, это каждодневное общение с ними доставляет ему «ни с чем не сравнимое удовольствие, самую большую тихую и светлую радость»…

Его очерк — это настоящая поэма и гимн Книге: «Здесь нахожу утешение в горестях, умеряю восторг в радостях, поверяю сокровенное, нахожу новое, забываю старое…»

Его первое знакомство с Книгой состоялось в послевоенной Москве, в многосемейной коммунальной квартире в Третьем Самотёчном переулке. Он до сих пор в мельчайших подробностях помнит, как в награду за его примерное поведение из книжного ящика мама или одна из его тетушек извлекала огромную зеленую книгу. «Она была вложена в футляр с полукруглыми вырезами по краям для пальцев, одета в суперобложку». Самостоятельно читать он еще не умел, но восторг вызывало предвкушение чтения вслух взрослыми, «перелистывание пахнущих совершенно по-особому плотных страниц, рассматривание чудесных картинок». Это была «Малахитовая шкатулка» Бажова — «завораживающие сказы о вещах малознаемых и чудесных». Послевоенное, украшенное знаменитыми тогда художниками издание, ставшее в последующие времена редкостью.

Самыми счастливыми для будущего «книжного человека» Владимира Алексеева были те незабываемые дни, когда добрая и ласковая тетушка Надежда, всю жизнь работавшая в книжных магазинах, брала его с собой на работу. Книжный магазин в Сокольниках! Целый день в окружении книг! «Пахнущие еще свежей типографской краской и клеем книги магнетически притягивали меня, заставляли открывать и вдыхать их острый, пряный аромат, суливший, как казалось (верно казалось!) уже тогда, невероятные и чудные открытия!»…

«Книга — это гениальное изобретение человека, — заканчивает свой очерк автор. — Эта форма органично соответствует человеческому способу интеллектуальной работы. Поэтому, я думаю, она не скоро изживет себя». И далее: «Книга оказывается той Прекрасной Дамой, которой можно по-рыцарски служить всю жизнь»…

Другие авторы журнала тоже, судя по их эссе, готовы преклонить колена перед этой Прекрасной Дамой. Вновь и вновь припадая к этой сокровищнице мыслей, не переставая изумляться этому бездонному потоку впечатлений, эмоций, ощущений и чувств, который несет Книга и который никогда не мелеет…

Любовь к литературе и поцелуй в маковку

Наталья Пасман, профессор, доктор медицинских наук, среди самых любимых книг называет «Мастера и Маргариту» Булгакова…

Для Евгения Гуренко, доктора философских наук, профессора, вице-президента клуба «Зажги свечу», главной книгой жизни стал «Фауст» Гете. Именно этому «посланию человечеству», «земному Евангелию», «светской библии», «книге на все времена», «величайшему созданию поэтического духа» посвящает он свое написанное с поистине космическим размахом мысли и глубиной проникновения в тайные и явные смыслы эссе…

Для Александра Чернобровцева, художника-монументалиста, автора монумента Славы, большая литература началась с «Дон Кихота» Сервантеса. Книгу он прочитал во время войны в санитарном вагоне, где они с матерью ехали с ранеными из тыловых госпиталей. Книга, купленная перед отъездом, и буханка хлеба стоили одинаково: 70 рублей…

А у Владимира Шамова — писателя, автора Обинушки и Городовичка, вице-президента клуба «Зажги свечу», любви с первого взгляда с книгой не получилось. Конечно, ему читали всё, что положено читать ребенку, и пытались приучать к чтению. Но он предпочитал проводить целые дни на улице, и все попытки усадить его за книгу расценивал как попытки надеть на него узду домоседства. Но ситуацию — было это во втором классе — переломил детектив «Дело пестрых». И началось запойное чтение: «Три мушкетера», «Двадцать лет спустя»… Потом были «Два капитана» Вениамина Каверина, «Квентин Дорвард», «Зверобой», «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна«, «Человек-амфибия». Артем, матрос Жухрай, Павка Корчагин. Все мальчишки и девчонки его времени читали эти книжки и жили жизнью их героев. «Как закалялась сталь« для моего поколения в ранней юности была книгой книг… Павка Корчагин, его первая любовь Тоня утвердили внутренний кодекс отношения к девушкам».

Отношения с русской классикой у будущего писателя тоже сложились далеко не сразу. Поначалу, из-за школьной обязательности, она казалась скучной, непонятной и занудной: «Катерина как луч…», «Проблема отцов и детей…», «Герой нашего ли времени…». Так было до девятого класса, пока в школе не появилась новая учительница литературы Лидия Ивановна, Лидушка, как они ее звали… После своего сочинения на вольную тему, которое Шамов начал словами: «Когда я был маленьким, я любил слушать бурю…», он получил свою «минуту славы»: чтение сочинения перед всем классом. А от учительницы — поцелуй в макушку и дружбу, которая продолжается до сих пор. «Она постоянно любила что-нибудь вытворять», — читаем о любимой учительнице. И далее: «Лидии Ивановне я привожу каждую свою книжку и каждый раз слышу: «Вовка, ты у меня писателем стал!« И поцелуй в маковку»…

У каждого из авторов специального выпуска «Зажги свечу» был свой особый человек, благодаря которому произошло «причащение» к Книге. Это мог быть школьный учитель, сосед по подъезду, бабушка или мама. И благодарность к такому человеку «книжные люди» пронесли через всю свою жизнь.

О музыке слова и негаэнтропии

Владимир Гусев, народный артист России, главный дирижер Академического оркестра русских народных инструментов, признается, что смотрит на литературу сквозь призму своей профессии: «Мне очень важно, чтобы была в слове музыкальность, внутренний ритм. Очень важен темп, в котором развивается сюжет. Наконец, образная часть произведения. Все это вместе встретить сложно, но я не оставляю надежды…»

Музыку он находит, в частности, в книгах одноклубника Михаила Щукина. С удовольствием прочитал первую часть его романа «Ямщины». Теперь ждет не дождется, когда появится вторая! Из книг предпочитает мемуарный жанр, много читает специализированной литературы об истории музыки, о композиторах. Не прочь «проглотить» и хороший детектив… Ну и, конечно, классика: Чехов, Толстой, Роллан, Драйзер….

У физика Леонида Зотова, кандидата технических наук, доцента НГТУ, автора новосибирских фонтанов — свои отношения с Книгой и своя «музыка». Он даже вывел интересную формулу чтения, которая строится на законах «благодати и порядка». Дословно так: «Если в одно место, в один отрезок пространства внести больше порядка, то в другом месте этот порядок появится как следствие, — читаем в его «сочинении«. — Грубо говоря, если ты помыл пол, то приготовить обед тебе будет легче, чем обычно. А если ты прочел хорошую книгу, то это может положительно сказаться на твоем здоровье. Собственно, тогда болезни стоит воспринимать как отсутствие порядка внутри систем организма. В частности, я, когда читаю произведения классиков художественной литературы, ощущаю благодать или порядок, негаэнтропию. Информация, которая содержится в этих книгах, благотворно влияет на умонастроение, внутреннюю самоорганизацию». Негаэнтропийный поток для Зотова исходит, например, от сочинений Чехова и Бунина…

«Белые вороны»

Если бы даже авторы всех этих «сочинений» не признавались в своей любви к Книге и не приводили длинных списков особо любимых произведений, узнать в них «книжных людей» можно было бы без особого труда. Это угадывается в их умении мыслить и излагать, в необыкновенной ритмике их речи, занимательности их повествования и метафоричности их языка. Вслед за Гусевым можно сказать, что в этих очерках есть своя музыка.

А кроме того, за каждым очерком стоит личность поистине необыкновенная. Неслучайно в клубе «Зажги свечу» существует специальный орден Белой Вороны. Им, к примеру, награжден Владимир Алексеев. Соклубники не перестают изумляться его поразительной способности, возвращаясь из очередной экспедиции с книгой 1624 года выпуска, говорить о находке вдохновенно и часами и при этом пропустить момент, когда в государстве поменяется правительство…

А разве не белая ворона «бухгалтер», знающий наизусть всего Пушкина, Александр Шапошников. Редакция журнала не удерживается от соблазна написать предваряющий его эссе мини-очерк. «Александр Арсеньевич Шапошников — человек разносторонних интересов. Он доктор наук, профессор, действительный член двух академий, заведующий кафедрой аудита Университета экономики и управления. Но это еще не все. Более сорока лет он активно занимается горными лыжами, парусным спортом, летает на параплане, исследует жизнь и творчество Пушкина и путешествует. По доброму совету и примеру своего друга Юрия Визбора, Александр Арсеньевич привык совмещать «приятное с полезным», поэтому бухгалтерский конгресс в Вене часто завершается на снежных кручах австрийских Альп, а конференция в Петербурге заканчивается парусной гонкой Питер-Таллин. А затем все эти впечатления «выплескиваются» на страницы его книг «Собранье пестрых глав» (Новосибирск, 2000 г.), «Разрешите вам напомнить о себе» (Новосибирск, 2006)…

Остается только лишний раз порадоваться за тех, кому посчастливилось попасть в это магическое, волшебное поле, называемое Чтением Книги, и искренне посочувствовать тем, кто в это поле, увы, не попал…