Невероятная, но абсолютно реальная предновогодняя телефонная история, рассказанная коллегой
Незадолго до Нового года мой друг-фотокор вышел из редакции на Немировича-Данченко, сел в маршрутку и поехал по делам в центр. С собой, кроме всегдашнего фотоаппарата, прихватил несколько фотографий с недавней встречи ветеранов журналистики. Надо зайти к Алле Николаевне и передать
Вырулили на дамбу к мосту, рассказывал он, пробки не видно, значит, скоро будем в центре Какое это удобство мобильник! Зря я столько лет его игнорировал
Нахожу в справочнике «Аллу».
Алла Николаевна, здравствуйте! Я сейчас на Горской, хочу забежать и отдать фотографии.
Это ты? телефонная трубка явно удивлялась. Какими судьбами?
Странный голос, подумал мой друг, и странно она ко мне как-то обращается: ветеран «Вечерки» дама, скажем так, либерально-консервативная.
Что-то у вас голос странноватый
Не обращай внимания, простыла Так о каких фотографиях речь? И где ты?
Да неделю назад в пресс-клубе снимал!
Слушай, до Нового года еще далеко, а ты, по-моему, уже с бодуна!
Лексика и манера совершенно не нашей общей знакомой
Алла Николаевна, я вас что-то не понимаю: вы сами спрашивали о фотографиях!
Слушай, если тебе нужно поговорить, позвони позже, я еще сплю, извини
Ту-ту-ту На часах десять. Интересно, кто сегодня с бодуна? Ну, уж на Аллу Николаевну это никак не похоже.
Снова нажимаю нужную кнопочку.
Алла Николаевна, вы меня, наверно, не так поняли
Ты куда звонишь?
Алле Николаевне Ельской!
Я тоже Алла Николаевна, но Крохман! У тебя все на месте? Помнишь такую? И, кстати, где ты мой номер раздобыл? Впрочем, скоро увидимся
Ту-ту-ту
Извините
Алла Николаевна Крохман, нынешний главный редактор одной из самых известных прибалтийских русскоязычных газет, некогда практикантка из МГУ, а затем подающая надежды сотрудница нашей общей «Молодежки». Случайно я снова увидел ее лицо, рассказывал коллега, в телевизионном ток-шоу о судьбе русских в Прибалтике, узнал этот низкий хрипловатый голос. Затем дело техники: выудил в Интернете телефон ее приемной. Аллы-маленькой, выразимся так, на месте не оказалось. Секретарь поверила в порядочность далекого сибиряка и дала номер мобильника. Он его так и зафиксировал с маленькой буквы «а». Но в справочнике значилась еще Алла на «А». Вот он и перепутал эти две буквы.
В Риге сейчас действительно раннее утро. Да-а, сколько воды утекло Это было, сейчас кажется, в самом начале жизни И вчера. Интересно, что значат ее слова «скоро увидимся»?
Буквально через два дня, рассказывал коллега, не поверишь, совершенно невероятное продолжение. Звонок на работу:
Привет, старче! Это Люда Максимович! Ты готов к неожиданностям?
Держусь за землю!
Алка приехала, вся из себя Мы решили собраться, как и прежде, у меня. Как ты?
В порядке. Буду, конечно. Я как чувствовал! Ты живешь все там же: из окон сорок с чем-то заводских труб?
Там же, но труб давно не видно: элитная, так сказать, двенадцатиэтажка украла у меня этот очаровательный пейзаж!
С Аллой обнялись в передней, и он снова узнал тонкий, сводящий с ума аромат «Шанели N 5», услышал до боли знакомый низкий хрипловатый голос.
И вообще она была, как всегда, восхитительна. Отбиваясь от комплиментов, смеялась:
Ребята, пожалейте рижскую клошарку! Бездомный журналист приехал припасть к материнской груди Сибири!
Когда-то мы смаковали в этой квартире болгарскую «Плиску», потом постепенно переходили на все более «деликатесные» напитки, типа колыванского коньяка с весьма сомнительным «белым лебедем» на этикетке. Когда стало совсем худо, не в смысле выпивки, а кое-чего посерьезнее, Алла засобиралась в Ригу. Журналистка она была хваткая и давно сотрудничала с большой московской газетой. Теперь ее отправляли или направляли в Латвию собкором, где жили ее родители. Где-то в центре старой Риги ее ждала хорошая квартира, служебный пансионат в Юрмале Эх, живут же люди даже в «такой глуши»!
Когда это было? Да, еще до появления на свет нынешнего поколения журналистов, которые тоже пишут и мечтают о свободе и равенстве
Алла Николаевна Крохман стала в этом году бомжем. У нее не возникало проблем с латвийским гражданством. И, кроме латышского, она знала еще и английский (как никто другой, она умела все делать вовремя). Но в конце концов нашелся-таки кто-то из наследников досоветского хозяина дома, в котором была ее очень неплохая квартира. Компенсации от государства хватало на угол в пригороде. Слава богу, что муж сохранил каким-то чудом в собственности квартиру в Новосибирске! Сейчас они прилетели оба, чтобы окончательно расстаться со своим молодежным шалашом Впрочем, «шалашик» по нынешним ценам стоил весьма прилично
Невероятно, но на столе появился некогда частый гость в этом доме хорошо знакомый глиняный цилиндр рижского бальзама. Из морозилки достали вмиг покрывшуюся инеем «старой закваски» «Посольскую». Под вопль всеобщего восторга Людмила поставила на стол огромное блюдо с гусем.
А сейчас, кажется, пост? неуверенно заикнулся кто-то.
Прости нас, Господи, но мы четверть века не виделись!
После традиционных тостов за встречу и за женщин один из бывших журналистов, а ныне пресс-секретарь одной весьма значительной личности решил блеснуть новизной:
Давайте выпьем за нового президента!
Это за какого такого еще? хохотнула Алла.
Сами знаете, за какого!
Ее муж, блондин-инженер и большой остроумец, выразил сожаление, что теперь российской правящей партии придется менять эмблему.
Это почему еще?
Вот и подумайте!
Да нам хоть черепаха, лишь бы человек был хороший!
Но пресс-секретарь почему-то насторожился:
Что вы имеете в виду, господин Дамбис?
Я не Дамбис, а Крохман, и ничего я не имею, отстань!
Нет, вы скажите!
Слово за слово, и все вдруг отчетливо, до мелочей вспомнили оттенки наших отношений четвертьвековой давности. И что нынешний Владимир Иванович, некогда упертый Володька, что называется, сох по Алке. И как подсмеивались над ним, когда узнали, что он вечерами простаивал под окнами ее квартиры и маялся от ревности к ее собственному мужу. Это было уже черт знает что! И одной из причин отъезда Алки с мужем (а он был перспективный инженер) стала как раз обратная ревность мужа и идиотическая влюбленность Володьки. Добром это никак не кончится, каркала Людмила. Хотя, если поразмыслить, квартира и работа в Риге по тем временам тоже кое-что значили. Но уж Алка-то, с ее хваткой, энергией и образованием, была бы в Новосибирске ого кем! Во всяком случае, уж точно не пресс-секретарем и не клошаром!
А сейчас главный номер программы! провозгласила Людмила и открыла допотопный проигрыватель. Скрипки Вивальди из нашей далекой общей молодости были как нельзя более кстати. Женщины промокнули глаза. А потом грянула «АББА»! И все смешалось в доме Облонских, то бишь Людмилы. Не особенно надеясь на звукоизоляцию, мой друг встал и приглушил гимн «мани, мани »
Потом было танго, и его голова кружилась от Алкиных духов. Ах, как он понимал Владимира Ивановича, черт бы его побрал! Бывают же такие женщины, что любой мужик готов бросить все и идти за ними не оглядываясь, хоть на край света, хоть в Ригу, хоть в предпенсионном возрасте!
А ее муж-блондин, человек каких-то немецких прохладных кровей, пользовался своим счастьем всю жизнь совершенно спокойно и воспринимал его как должное
Я слушал друга и смеялся от восторга: откуда в парнишке испанская страсть?
Коллега объяснил Алле Крохман историю про утренний телефонный звонок. Она хохотала и попросила записать ее буквально: сказала, что опубликует ее в своей газете. Но мой друг не писатель, он читатель. И поэтому рассказал эту историю мне. А я записал. Вряд ли это предновогоднее происшествие заинтересует прибалтов. У них там своя, какая-то не очень понятная и рациональная жизнь. У нас, русских сибиряков все по-другому.