Путешествие… из детства

За несколько лет небольшой городок может до неузнаваемости измениться

В сердце каждого человека живет воспоминание о малой родине. Нередко там соседствуют и нежность, и тоска, а может быть, и боль. Как, например, у автора этих заметок самым ярким впечатлением детства навсегда останется такая картина: по склону горы на одной из окраин Киселёвска в послевоенном году медленно движется вверх вереница людей и белых, не обшитых даже дешёвым кумачом, гробов. Иногда ветер доносит звуки траурного оркестра, но когда позади кладбища вырастает пыльный куст мощного взрыва — это идет разработка нового разреза, то с запозданием его гул покрывает все остальное.

Это очередные, далеко не единственные коллективные похороны шахтеров, погибших в результате горной аварии. А дома лежит перебинтованный, дурно пахнущий йодом и спекшейся кровью отец, который чудом остался жив…

Предпоследний раз автору этих строк довелось быть в родном шахтерском городке почти два десятилетия назад, то есть в конце 80-х прошлого века, на последнем издыхании перестройки, и город производил совершенно тягостное впечатление: черный от угольной пыли снег, кисловатый запах «прокисшей» породы, обшарпанный городской пейзаж в духе итальянского неореализма. Впечатление было такое, что за несколько десятилетий «развитого социализма» здесь ровным счетом ничего не изменилось.

Люди вкалывали по-чёрному в забоях и на разрезах, страна вывозила отсюда сотни миллионов тонн высококачественного угля, а взамен не давала почти ничего, кроме еды, то есть закуски и достаточного количества водки в утешение. Потом и вовсе наступили черные дни, когда закрывались одна за другой шахты и предприятия. В экономике страны наступил ступор, а без живого развития промышленности кому нужен уголь? Сколько там процентов хватит от прежней добычи, чтобы печи и кочегарки протопить?

Шахтеры перекрывали железную дорогу, отбивали касками на асфальте перед Белым домом тревожные ритмы. Во многом благодаря этому стуку к власти пришли новые люди, в том числе и выходцы из Киселёвска, но почти на целое десятилетие над Кузбассом, как и над всей страной, нависла серая мгла.

Киселёвск, Прокопьевск, Междуреченск и даже сам Новокузнецк не были исключением. Хмурое серое утро новой жизни.

Дань за переустройство была заплачена тяжелая, она, собственно, еще продолжает выплачиваться шахтерскими жизнями: нет года без крупной аварии. Но что-то разительно изменилось в самом облике этих мест…

Это не патриотический «всхлип» и не сказка: понадобилось всего несколько лет, чтобы усилием коллективной воли превратить пыльный обшарпанный городок почти в европейского типа населенный пункт. «Почти», потому что у любого западного городка есть вековая история, а здесь два года назад отметили всего лишь 70-летие. Основа, конечно, общий подъем экономики. Уголь серьезно подорожал. И бизнес уже сейчас, восстановив прежние объемы его добычи, готовит новые площадки под шахты и разрезы. Но появившимися деньгами нужно еще уметь распорядиться.

Не будем нагружать читателя официозом. Расскажем только о том, что увидели своими глазами, услышали от простых людей всего лишь за пару дней на Троицу. Напомним, кто не знает или забыл: суббота перед ней всегда была днем поминовения усопших…

С непривычно чистенького железнодорожного вокзала перехожу через площадь к автовокзалу. Мне нужно в один из поселков-микрорайонов — Красный Камень. Исторически Киселевск развивался так: создается новая шахта — возникает поселок. Вырос некогда наглухо засекреченный завод взрывчатки «Знамя» — около него микрорайон и т. д. Поэтому сто с небольшим тысяч населения Киселевска рассредоточены на огромной территории, где отдельные поселки отстоят друг от друга иногда на 15–20 километров.

Но у Красного Камня судьба особая. Прежняя власть, хоть и с запозданием, в годы перестройки устыдилась все-таки своего свинского отношения к быту шахтеров. И в очень приличном в смысле экологии и розы ветров месте заложила основы своеобразного городка будущего. (Может быть, о котором мечтали еще герои Маяковского: «Я знаю, город будет…».) Лучше поздно, чем никогда. Построили мощную котельную, собрали несколько пятиэтажек, и… перестройка захлебнулась в водовороте радикальных перемен, а за ними экономический ступор и весь «букет» российских болезней 90-х годов.

Потребность в угле начала нарастать с конца века. Но это был уже не тот дармовой уголек эпохи социализма. Рыночная экономика, бизнес многое расставили по своим местам. И, к счастью, у руководства всего Кузбасса и города осталось еще социалистическое понимание заботы о людях. Сейчас эта забота опиралась на реальные доходы местного бюджета и бурное развитие экономики. Чтобы добывать уголь, нужно — хочешь не хочешь — рыть землю. А на ней живут люди. И люди, почувствовав вкус настоящих денег и настоящей жизни, хотят жить пристойно, а не как прежде — в бараках и развалюхах. Все это в сумме породило почти настоящий строительный бум и спрос на жилье — по местным, разумеется, меркам. И если несколько лет назад мои знакомые продали от безысходности трехкомнатную очень приличную квартиру в Красном Камне за несколько десятков тысяч рублей, то сейчас они кусают локти: цена на жилье возросла на порядок, и строительство активно продолжается.

Сегодня в Красном Камне живет под двадцать тысяч человек. Новый полностью обустроенный по современным меркам жилой массив со всем сервисом. Сбоку — гипермаркет «Алпи» с просторной стоянкой для транспорта. С другого боку — под пластиковой прозрачной крышей — гаражный комплекс. На особом месте и небольшом удалении от магистралей — православный собор. Но о нем чуть позже особо…

За два дня мне удалось объехать большую часть Киселёвска и пригородов. Хотите верьте, хотите проверьте — давно не встречал такой ухоженности и элементарной чистоты. Прекрасные автодороги, продуманное украшение фасадов домов, малые архитектурные формы, аккуратненькие автобусные остановки, и нигде не видать пресловутых пустых пакетов и бутылок.

Исчезли гигантские шахтовые отвалы-терриконы породы. Куда делись нагромождения ржавых рваных тросов, искореженных вагонеток, гнутых рельсов и т. п.?

— И давно вы такие умытые? — спрашиваю коллегу из местной газеты «В бой за уголь!».

— Лет пять-семь, — отвечает. — Но по-настоящему чистым город стал после юбилея, в 2006-м. Тулеев ввел такое правило: готовится очередной шахтерский город к празднику — местная власть получает крупную сумму из областного бюджета. В 2006-м нам дали полтора миллиарда рублей только на благоустройство. Была даже проблема освоить выделенные деньги. Ничего, справились. Плюс повысился спрос с коммунальных служб города — стали платить нормальную зарплату. Плюс ко всему ввели регулярные общественные работы, к которым привлекают всех, в том числе и безработных, кто желает подзаработать. Ну и вот результат…

Один из «результатов» впечатлил меня особо: в субботу на кладбище, что на той самой горе, тьма народа приводила в порядок могилы. Старую траву, ветки и другой мусор люди аккуратно упаковывали в пластиковые мешки и складывали в кучи. Затем наступал черед грузовиков…

По дороге с кладбища в большом муниципальном автобусе я спросил свою спутницу, как проехать в пригородную Александровку, где в речке Чумыш когда-то ловил окуней.

Она достала из сумочки книжицу-расписание, что некогда продавали в Новосибирске в железнодорожных пригородных кассах, и мы с ней выбрали время нужного мне автобусного маршрута. Впечатлило.

— Неужели соблюдается?

— А то! Дело вот в чем: масштаб, конечно, не новосибирский, но все-таки 12 маршрутов. Движение всех машин контролирует диспетчерская ПТП, что на вокзале: отметка обязательна. Количество частных и муниципальных автобусов — фифти-фифти. Но все частники работают только по договору с ПТП, которое уполномочено мэрией как единственный хозяин на всех маршрутах. Восемь рублей берет за проезд ПТП, потому что у него кой-какие льготы, десять — частник.

В нужное время в нужном месте я пересел на автобус до Александровки…

Вечером в супермаркете купил за семь рублей (сейчас на рубль повысили) булку хлеба и за восемнадцать рублей литровый пакет молока. Но это был лишь один сорт белого хлеба по такой низкой цене и лишь один сорт молока. Все остальные хлебопродукты, крупы, сыры, масло и прочее даже самое необходимое по таким же примерно ценам, что и в Новосибирске.

Дома мне объяснили, что областной власти пока удается держать цену на самый ходовой хлеб и молоко. В народе считают, что происходит элементарная доплата из областного бюджета. Но система дотирования двух продуктов на самом деле намного сложнее. Но все-таки это возможно.

Попозже я засел за Интернет. Выяснил одну интересную особенность. Оказывается, средняя зарплата по Киселёвску всего-то около восьми тысяч рублей (это в полтора раза меньше, чем сейчас в Новосибирске).

Звонок коллеге за помощью. Оказывается, целый ряд наиболее мощных и прибыльных шахт принадлежит объединению, хозяева которого располагаются в соседнем Прокопьевске. Там же и налоги платят, и отчитываются. Так что не все гладко у соседей. Говорят, что в Прокопьевске люди действительно живут лучше, город богаче и магазинов больше. Надо бы туда съездить тоже…

В новом действительно прекрасном храме иконы Божьей Матери Скоропослушницы на Троицу яблоку негде упасть. Хотя перед этим мне рассказывали, что народ его пока не любит и предпочитает на тихую молитву съездить в старый храм Петра и Павла, что в другом конце старого Киселёвска. Там место, мол, намоленное, а эти разукрашенные стены пока не для нас. К тому же есть молва, что хозяин угольной холдинговой компании воздвиг его, чтобы отмолить грехи за неправедно нажитые деньги, которые заработал на крови шахтеров.

Это одна версия происхождения храма. Местный коллега опроверг ее начисто:

— Александр Драничников мужик хваткий, немало сделал для города, он, кстати, почетный гражданин Киселёвска. Нехорошую историю о происхождении храма выдумал один местный журналист, которому хозяин шахты за здорово живешь не дал денег на газету.

Дело давнее. Что здесь правда и что вымысел? И почему бы богатому человеку не построить храм, пусть даже и для того, чтобы замолить какие-то грехи? Вспомнились Евангелие и притча про Магдалину: кто безгрешен из нас?