«Похоронив себя, проснуться человеком…»

Говорят, рано или поздно каждого смертного ждет встреча с роковым «черным человеком». Если верить легендам, некоторые гении-пророки (Пушкин, Есенин, Моцарт) незадолго до смерти видели потусторонних вестников и терзались нехорошими предчувствиями.

Эпизод из спектакля «Самоубийца»

А теперь представьте: к вам пришел… вернее, за вами пришли… Не просто «черный человек», а целая толпа темных личностей готического вида, жаждущих крови. За что?! А просто так — за то, что вы имели неосторожность всуе помянуть «бабушку с косой»… Помянуть почти в шутку, пытаясь скрасить будничное серое существование.

Главному герою пьесы Николая Эрдмана «Самоубийца» довелось испытать полный букет предсмертных переживаний: побеседовать с целой толпой «черных людей», побывать на собственных поминках, а в итоге — все-таки выжить, несмотря ни на что. Жанр пьесы определен самим автором как трагифарс, и представляет собой тонкое смешение абсурдного и пугающего, забавного и трагического.

Николай Эрдман — легендарная фигура в истории театра. Константин Станиславский сравнивал его с Гоголем, а Всеволод Мейерхольд с Мольером. Когда Станиславский прочел рукопись «Самоубийцы», он обратился к Сталину с просьбой: разрешить поставить пьесу во МХАТе. Сталин разрешил, но когда репетиции уже подходили к концу, «зарубил» практически готовый спектакль. Пьеса Эрдмана на долгие десятилетия умерла для сцены, а ее автор отправился в ссылку, в далекий Енисейск.

Из глубины сибирских руд посылал весточки матери — письма с остроумной и грустной подписью: «Твой Мамин-Сибиряк». Театральной драматургией больше не занимался никогда и до конца жизни пробивался случайными заработками. Поэтому трагифарс «Самоубийца» — самое значительное, самое лучшее произведение из всего того, что он создал.

Когда персонажи Эрдмана один за другим появляются на сцене, становится ясно: пьеса, написанная в далеком 1928-м, актуальна по сей день. Потому что людские слабости и пороки неискоренимы. Всегда, во все времена были охотники превращать похороны в политические демонстрации. Испокон веков в определенных кругах считалось романтичным пустить себе пулю в лоб (ради любви, ради высшего принципа и проч.). А дурачина-простофиля издавна был и остается находкой для идеологов всех мастей.

Роль главного героя играет Владимир Казанцев — играет мастерски, горячо, умно, изобретательно… так, что лучшего Подсекальникова, наверное, трудно себе представить! Наблюдая за ним, понимаешь, до чего не прав был Эдуард Лимонов, когда писал, что литератору в качестве персонажей следует избирать людей незаурядных, исключительных. Дескать, «в нем нет ничего интересного, в обычном человеке. Он не достоин ни жалости, ни удивления». Роль в исполнении Владимира Казанцева — это головокружительная история из жизни «маленького человека», главное свойство которого — непредсказуемость.

Герой спектакля, Семен Подсекальников — никчемный мужчина, вечный ребенок, живущий по левую руку жены, по правую руку тещи (а куда ж ему, безработному, податься?) В его родной коммуналке тускло и неопрятно, однако безмятежная музыка, наполняющая этот каменный мешок, влечет от унылой реальности «пещерного века» в радужный мир фантазий.

Подсекальников — типичный бездельник, фантазер, мечтатель, каких много на Руси. Его заветная думка — выучиться играть на трубе и разбогатеть, давая концерты, но… Праздник жизни обрывается в тот миг, когда уже вроде бы забрезжил свет в конце тоннеля, когда готов был политься рекой желанный гоголь-моголь… В общем, не дано было бедняге овладеть тонкостями нотной грамоты, и все его мечтанья ухнули в небытие («вылетели в трубу», «накрылись медным тазом» — наблюдая за актерами, видишь, как на сцене обыгрываются подходящие к ситуации фразеологизмы).

Если первая часть пьесы напоминает веселый балаган, ближе к финалу все мощнее звучат трагические нотки: депрессия крепчает, «заинтересованные лица» берут жертву в кольцо. И маленький человек стремительно вырастает в собственных глазах, когда видит, до каких судорог нуждаются в нем все эти разношерстные идеологи-авантюристы! (Пойми, товарищ, «дело прочно, пока под ним струится кровь…») Вырастает до того, что всерьез задумывается над жизнью и смертью, а в конце концов формулирует собственную философию — демонстративно-эгоистическую, но обаятельную и жизнеутверждающую. Дающую отпор со стороны маленького человеческого «я» агрессивно-подавляющему «мы».

«Самоубийца» — прекрасная работа всего творческого коллектива «Старого дома». Так как спектакль густонаселенный, в нем заняты практически все актеры театра: Ольга Кандазис (жена Подсекальникова Мария), Ирина Смолякова (бдительная теща Серафима), Андрей Бутрин (манерный Гранд-Скубик), Леонид Иванов (Виктор Викторович, тоже очень стильный бес), Евгений Новиков (предприимчивый товарищ Калабушкин), Диана Корсс («вся такая воздушная» фея-секси Клеопатра Максимовна) и многие другие. Особо запомнился Владимир Борисов (юродивый-глухонемой), который так удивительно сыграл в финальной сцене! А финал получился грустный… потому что оружие, вынесенное на сцену еще в первом акте, все-таки выстрелило — в полном соответствии с законами театра.

— Когда я работал над спектаклем, — говорит режиссер Сергей Бобровский, — я старался уйти от политики, от лозунговости. Протест против коммунизма, социализма, марксизма-ленинизма и т. п. — это самый поверхностный пласт, а мне хотелось заглянуть глубже. Спектакль не должен напоминать соцагитку, направленную против ушедшего строя. Это спектакль о сегодняшнем дне, об отношении человека к человеку, об отсутствии любви, в библейском смысле… О времени, которое ничем не лучше и не хуже тех далеких лет — эпохи, в которую Эрдман написал свою пьесу.