Слова «классик, классика» сейчас донельзя профанированы. Все, что попало, объявляется классикой. Так, примитивный и быстро забытый фильм Роланда Эммериха 1996 года «День независимости» был назван критикой «instant classic» («сразу классика»). Издательство «Махаон» целую серию издает «Современная классика», где публикуются многочисленные романы Е. Гришковца и других великих современных классиков. И попса спешит в классику… Потому что знает, что если не поспешит, ее уже вечером забудут. А постоять в классиках хочется. Хоть секундочку.
Но классиками не становятся случайно, только потому, что кто-то хорошо раскрутил автора. Ее «неслучайность» проверяется временем. Классику создают гениальные люди. Вот об этом хочется поговорить.
Классика - это неповторимое и настоящее. И – самое главное - такое, которое нельзя придумать, совершенно оригинальное. В этом отношении наш чудесный юбиляр Николай Васильевич Гоголь дает самый благодарный материал. Для меня Гоголь – один из немногих примеров чистой гениальности. Его читаешь – и повседневность открывается какими-то яркими сторонами, обыденность становится праздником и тихим счастьем. Убожество оборачивается едва ли не величием. Мир, открывается шире и начинает выглядеть совершенно по-новому.
Так, двери небольшого домика в Богом забытом местечке начинают петь – «…та, которая была в сенях, издавала какой-то странный дребезжащий и вместе стонущий звук, так что вслушиваясь в него, очень ясно, наконец, слышалось: «батюшки, я зябну!» Мебель у Собакевича сообщает, что она очень похожа на хозяина – «…каждый предмет, каждый стул, казалось, говорил: «И я тоже Собакевич!» или «И я тоже очень похож на Собакевича!» А как описаны модницы на Невском! – «А какие вы встретите дамские рукава на Невском проспекте! Ах, какая прелесть! Они несколько похожи на два воздухоплавательные шара, так что дама вдруг бы поднялась на воздух, если бы не поддерживал ее мужчина; потому что даму так же легко и приятно поднять на воздух, как подносимый ко рту бокал, наполненный шампанским». А вот баба развешивает белье – «…лучи солнца, охватывая местами синий или зеленый рукав, красный обшлаг или часть золотой парчи, или играя на шпажном шпице, делали его чем-то необыкновенным, похожим на тот вертеп, который развозят по хуторам кочующие пройдохи».
То, что он пишет, почти всегда совершенно неожиданно: «Иван Иванович несколько боязливого характера. У Ивана Никифоровича, напротив того, шаровары в таких широких складках, что если бы раздуть их, то в них можно бы поместить весь двор с амбарами и строением». Или «Луна ведь обыкновенно делается в Гамбурге; и прескверно делается. Я удивляюсь, как не обратит на это внимание Англия… И оттого самая луна – такой нежный шар, что люди никак не могут жить, и там теперь живут только одни носы И по тому-то самому мы не можем видеть носов своих, ибо они все находятся на луне».
Когда я смотрю на нашу действительность и не понимаю элементарных вещей, я частенько вспоминаю гоголевское «И все это происходит, я думаю оттого, что люди воображают, будто человеческий мозг находится в голове; совсем нет: он приносится ветром о стороны Каспийского моря».
Это не «тексты», не «текстовки», не «информация» и даже не «чтиво». Это настоящее и неповторимое. Это классика.
