Оглобли за плетнем

Однажды мы увидели своего «коварного врага» спящим в телеге посереди двора. В оглобли была запряжена лошадь. Рядом со спящим объездчиком лежала допотопная берданка, из которой тот иногда для острастки палил холостыми зарядами.

Наш замысел родился быстро. Надо было только дождаться сумерек. Вот прошло деревенское стадо. В окнах некоторых изб зажглись керосиновые лампы. Деревня постепенно отходила ко сну.

— Давайте проделаем это у бабы Марыны. Скупая — до невозможности!

Марыной она себя так и называла.

Подвели лошадь с телегой к бабкиному плетню, выпрягли лошадь, тихонько завели в ограду. Благо собак в деревне не было — что воровать друг у друга? С улицы просунули оглобли сквозь плетень. Лошадь запрягли уже во дворе. Вышло так, как задумали!

Если бы проспался объездчик — всё бы понял, но нам нужно было другое… Порылись у него в сумке, рядом с закуской и выпивкой нашли холостой патрон. Зарядили и бабахнули в воздух. Берданку бросили — и врассыпную. Лошадь сильно встрепенулась, но осталась на месте. Объездчик вскочил и начал бегать у телеги, не понимая, как это лошадь умудрилась проскочить сквозь плетень, не разметав его, и остаться запряженной.

А тут и бабка голос подала, выбежав из хаты посмотреть, что происходит в ее дворе.

— Ну шо, пынёк трухлявый, допывся? Цэ ж тоби хлопчики зробыли, шоб ты ны изгалявся над ными.

Марына еще долго комментировала происшедшее. Подивилась, например, как это мы не догадались по эту сторону плетня в хомут запрячь его самого, пропойцу. Грозя объездчику пальцем, бабка строго наказала незадачливому охраннику колхозного пропитания не злобствовать над полуголодными подростками и рассказала, что сама была не раз наказана за жадность. При этом старалась убедить, что она не от богатства жадная, а скорее от бедности…

И рассказала о наших проделках. Одна ей особенно хорошо запомнилась.

Как-то раз под cтарый Новый год пришли мы к Марыне посевать. Мол, сеем-веем, посеваем, с Новым годом поздравляем! Она выслушала нас, слезу со щеки смахнула и отломила каждому по крохотному кусочку коржика. Жадная — что с нее возьмешь?

Мы ушли, а она вытопила грубку, повечеряла и спать легла. А утром проснулась от резких стуков в дверь и окно. Вышла во двор — тут накинулись на нее сосед, что живет слева, и сосед, изба которого справа. Что ж ты, дескать, такая набожная, в святую ночь вытворила?! Та давай клясться, что всю ночь спала, никуда не ходила, ничего дурного не делала.

Тогда они повели ее к поленнице, которая во дворе Марыны за ночь появилась, а след из оброненных полешек вел к «левому» соседу. С другой, правой, стороны дорожка к другому соседу сеном устлана — и копешка за сараем Марыны выросла…

Долго пришлось Марыне объяснять соседям, что это не ее грехопадение, а шкоды-проделки деревенских пацанов, то бишь нас.

Теперь, кто бы из ребятни ни заглядывал к Марыне на праздник, получал всё самое вкусное. Она готовила подарки заранее — от греха подальше.

— Так и ты брось свою пьяную войну супротыв ных высти. И будышь жыти спокойно! — напутствовала примолкшего объездчика Марына.