Это судьба — быть первой

Возможно, это обстоятельство и сделало Татьяну Михайловну лидером. Всегда быть первой... Иные готовы увидеть в этом некую гордыню или слишком завышенную оценку самого себя, своих поступков и помыслов. Но для Парфенцовой это просто стиль жизни, проявление ее характера. И дело даже не в том, что долгие годы ей пришлось занимать руководящие должности. Она была лидером уже в школе. Едва вступив в пионеры, стала председателем совета дружины, а как только получила комсомольский билет — секретарем школьной комсомольской организации. — Никогда не любила смотреть на чьи-то пятки впереди, — признается она, — потому, наверное, всю свою жизнь училась. В школе, в институте, на заводе, куда попала по распределению, в кабинетах секретаря райкома, председателя райисполкома, а позже — главы администрации Искитимского района. А еще она всегда была единственной. Единственной ученицей маленькой сельской школы, которой посчастливилось побывать в Артеке, получить золотую медаль и грамоту Центрального комитета комсомола. Единственной любовью для своего мужа, который, впервые зайдя в класс, сразу же безо всяких колебаний выбрал место рядом с ней на самой задней парте, где она и сидела вопреки расхожему мнению, что все отличники непременно сидят на первой парте, а там, на «камчатке», — место заядлых двоечников. А еще единственной в области женщиной — главой района и опять же единственной представительницей исполнительных органов на всероссийском конкурсе «Женщина — директор года». Две ее старшие сестры после окончания школы поступили в институт народного хозяйства, решив стать экономистами. То, что она выберет тот же путь, ни у кого не вызывало сомнений. Однако она удивила всех, решив пойти в политехнический. Причем на самый престижный факультет — химический, конкурс на который составлял тогда одиннадцать человек на место. Наверное, не ее одну не оставили равнодушными моментально разнесшиеся по миру слова Никиты Сергеевича Хрущева о том, что советская власть есть не только электрификация, но и химизация всей страны. Правда, пока она училась, актуальность этого лозунга как-то подзабылась, и воплощать его в жизнь она отправилась на оборонное предприятие — НЗИВ. Поначалу думала, что вот отработает два положенных года и уедет подальше от этих холодных и снежных зим. Но именно НЗИВ стал для Татьяны Михайловны не просто местом работы, а средой становления ее и как специалиста, и как руководителя. Лаборант, руководитель группы, начальник отдела, председатель профкома, секретарь парткома... Со стороны казалось, что по карьерной лестнице она поднималась легко, без особых колебаний. А она буквально рыдала навзрыд, когда пришлось уходить из лаборатории в заводоуправление. Ей казалось, что там работают какие-то особенные люди, которые и мыслят более масштабно, и даже одеваются по-другому. Тогдашний директор подписал приказ о ее назначении начальником отдела буквально своим волевым решением, а на все ее возражения сказал коротко: «Мне хороший работник нужен, а не манекен ходячий для демонстрации красивой одежды». А вскоре, заметив ее умение работать с людьми, Парфенцову выдвинули на должность председателя профкома. А вот секретарем парткома утвердили с некоей опаской. Просто все еще помнили конфликт с секретарем райкома, на который она не побоялась пойти. Тогда она не разрешила использовать недавно построенный Дворец культуры «Россия» не по назначению. Конфликт в конце концов был улажен, но мнение о том, что председателю профкома НЗИВа палец в рот не клади, осталось. К тому же многим казалось по меньшей мере странным то, что секретарем парткома оборонного предприятия может стать женщина. Она смогла, а вскоре ее уже рекомендовали вторым секретарем райкома. На всю жизнь она запомнила пленум райкома, на котором утверждалась ее кандидатура. Когда после подсчета голосов ее пригласили пройти в президиум, она боялась, что не дойдет, споткнется посреди зала от волнения. А кто-то из присутствующих бросил ей еще вслед: «Какая же она зеленая». Только после она поняла, что эту шутку вызвал не только ее возраст, но и любимый ею зеленый костюм, который она непременно надевала на все важные мероприятия. Новая должность ко многому обязывала. И снова пришлось учиться у тех, кто был рядом. Именно они сделали из нее настоящего руководителя. С благодарностью вспоминает Татьяна Михайловна руководителей города, района, крупнейших предприятий Рубцова, Балдакова, Моренко, Дерновского, Кудрявцева, Чиркова. — Мне везло на хороших людей, — признается Татьяна Михайловна. — Это они научили меня всему, что умею и что пригодилось в дальнейшем. Ну и за книги постоянно приходилось садиться. Сначала штудировала проблемы повышения качества продукции, а чуть позже начали претворять в жизнь так называемую программу «130». Свое название программа получила по количеству деревень, с которыми предстояло установить тесные шефские связи. Тогда ставилась задача подтянуть уровень жизни сельчан к городскому. Правильная во многом программа, только вот исполняли ее порой слишком ретиво. Помню докторов наук, перебирающих гнилые овощи, студентов, по два месяца не учившихся, потому что копали картошку. Закрепили тогда молодого второго секретаря за двумя хозяйствами — Легостаевским и Гусельниковским. За каждую посевную, а особенно уборочную, отвечала головой. Любое невыполнение плана сдачи зерна государству расценивалось как ЧП. Бывало, если не хватало автотранспорта, приходилось искать дополнительные машины на предприятиях, самой мчаться в деревни. Понимала ведь, что директора в обоих хозяйствах отличные, они бы и без нее справились со всеми проблемами, а только не могла спокойно уснуть, если знала, что план не идет. Однажды отправила машины в «Сибиряк», а гусельниковская директор Л. К. Милякова вышла к развилке и начала заворачивать машины к себе. Казалось, конфликт неминуем, на утро уже и бюро райкома было назначено. Луиза Константиновна даже ключи от складов с зерном на стол кинула, когда Татьяна Михайловна к ней нагрянула. Только посидели вдвоем, по-женски поговорили, обзвонили всех руководителей, а к утру все зерно вывезли и план перевыполнили. Женская интуиция и обаяние не раз играли хорошую службу. Там, где мужчине, не задумываясь, дали бы настоящий «разгон», ее просто журили, хотя ей от этого было вовсе не легче, и каждую свою неудачу она переживала очень болезненно. Зато когда надо было «выбить» какие-нибудь лимиты для района, отправляли за ними именно ее, благо джентльменское воспитание вышестоящего начальства не позволяло отказать даме. К тому же, как вскоре убедились все, дама эта разбиралась в сельском хозяйстве не хуже иных директоров. Татьяна Михайловна вспоминает, как однажды, когда она еще только-только столкнулась с сельскими проблемами, на бюро обкома должны были рассматривать «овощной вопрос». Предполагалось, что доклад на эту тему сделает первый секретарь райкома, а она оказалась в роли приглашенной. Тем не менее Парфенцова решила вникнуть в проблему и целую неделю объезжала поля совхоза «Бердский», где шла высадка в грунт капустной рассады. Признаться, прежде ей не приходилось с этим сталкиваться, а потому ей все было интересно. Особенно заинтересовал так называемый комбайн, высаживающий рассаду. Она ожидала, что он полностью исключает ручной труд, на деле же вышло, что комбайн представлял собой обычный трактор с прицепом особой конструкции, на который ставились в ряды ящики с рассадой. Десятка три женщин шли гурьбой за прицепом, вынимали рассаду и вручную высаживали ее в грунт. А между тем во всех отчетах значилось, что посадка в хозяйстве полностью механизирована. К всеобщему удивлению, на бюро слово предоставили не первому секретарю, а именно ей. То ли ошибка какая вышла, то ли специально руководство хотело узнать, как вникает в дело новый второй секретарь. Но так или иначе, она оказалась готовой к этому разговору и во всех красках расписала все прелести «машинной» посадки, доказав этим, что уже успела вникнуть в сельские проблемы. А ведь тогда с ними она столкнулась едва ли не впервые в жизни. Столкнулась, еще не зная, что очень скоро именно решение этих проблем станет смыслом ее жизни. В первый же день работы председателем райисполкома она поняла разницу между своей старой должностью и этой. Прежде любой хозяйственный вопрос она отписывала в адрес того же председателя райисполкома, теперь все замыкалось на ней самой, ей предстояло решать самостоятельно едва ли не все проблемы. Самыми тяжелыми годами своей жизни Татьяна Михайловна Парфенцова считает начало девяностых. В стране шла коренная ломка не только общественного строя как такового, но и самого сознания людей. Полнейшая неразбериха царила в экономике, в небытие уходили еще вчера успешно работавшие предприятия. Люди, доселе не знавшие, что такое безработица, оказывались без средств к существованию. — Страшно чувствовать, что ты бессилен что-то изменить, — вспоминает Татьяна Михайловна, — мне приходилось иногда идти на работу через разъяренную толпу людей, требующих элементарного — выплатить заработанные деньги. Это со стороны хорошо рассуждать, мол, сидят власти в своих теплых кабинетах и в ус не дуют. Дули, и еще как. Именно в нашем районе первым было создано управление социальной защиты населения. Не было еще нигде такой структуры, а мы поняли, что только через него можно хоть как-то поддержать малоимущих. В счет долгов по налогам начали кормить в школах голодных ребятишек. Опять же первыми придумали применять систему зачетов, денег в те годы не было ни у кого. Кстати, позже все эти нововведения были распространены и на всю область, помогая выжить и людям, и предприятиям. Ушли в небытие какие бы то ни было лимиты, которые прежде выделялись сверху. Теперь, чтобы что-то разделить, приходилось это что-то прежде найти. Команда главы района, ее команда, выстояла. Все делалось впервые, без какого-то опыта, без подсказок, практически даже не с нуля, а с глубокого минуса. В одну из зим полностью была разморожена котельная в Керамкомбинате. Чтобы не разморозить всю систему отопления, до конца зимы по трубам гоняли холодную воду. На строительство новой котельной требовалась по тогдашним ценам, к которым еще никто не успел привыкнуть, поистине баснословная сумма. И то, что в конце концов область нашла деньги, стало одним из итогов ее работы — тяжелой, подчас неблагодарной, каждодневной. Зато когда в один прекрасный день в пять часов утра ей позвонили и сказали, что котельная пустила наконец первый дым, она была счастлива. Как была счастлива, когда удалось буквально за сутки поменять котел в Улыбинской школе, и когда наконец-то открыли в районе приют для детей, оставшихся без попечения родителей, и когда районные артисты сумели занять второе место в фестивале народного творчества «Сибирские самоцветы». Ей приходилось брать на себя, и только на себя, всю ответственность за итоги тех или иных нововведений. К примеру, вместе с главой Искитима В. К. Фисюковым за одну ночь коммерциализировать все магазины, чтобы не дать их окончательно растащить. На сессии областного Совета пришлось буквально с пеной у рта доказывать, что нельзя отдавать в частные руки общественный транспорт города и района. Именно тогда было принято решение взять автотранспортное предприятие в совместную собственность города и района. При этом все понимали, что идут на нарушение закона, поскольку в нем не существовало такого термина — «совместная собственность». Но это был единственный способ сохранить автотранспортные перевозки. А позднее это поняли все. И те, кто когда-то был ярым противником этого, вдруг начали признавать, что принятое тогда решение было единственно правильным. Или одно время ввели запрет на вмешательство администрации в дела предприятий. А без этого просто нельзя, и в конце концов это поняли и внесли поправки в закон. Семнадцать лет у руля района, неся ответственность за все, что в нем происходит, вкладывая в его развитие все свои душевные силы. Далеко не каждая женщина способна на такое. Сюда переехали все ее сестры, а их у Татьяны Михайловны шесть; здесь, на местном кладбище, нашли свой последний приют ее родители. Здесь выросли ее сын и внук, которые в своих школьных сочинениях всегда писали с гордостью: «Моя Родина — Искитимский район».