Чудесная история о главном

На мой взгляд, это не притча (и тем более не рождественская мистерия), как утверждают иные критики. Пусть даже действие ее происходит в хлеву, где живут (а также ведут философские беседы) Корова, Лошадь, Свинья, Петух и Пес, и в ожидании появления (или не появления) на свет младенца выясняют отношения люди: влюбленные — Даша и Алексей, его отец и родители Даши. Скорее, как повторяет грустная и мудрая Лошадь, «это — жизнь!», то есть очень простая, даже схематичная житейская история с элементами сказки, в которой есть некий «урок», а мир сказочно «един и неделим», и добросердечные идеалисты в конце концов побеждают жестокосердых прагматиков.

Причем пьеса эта далеко не совершенна: есть тут некая мировоззренческая угловатость (особенно в мотивации «переселения душ»). Главное же ее достоинство и обаяние в самой сказочной составляющей — в чувствующих и говорящих домашних животных — чистых душах (по версии Ладо, все они после смерти станут ангелами, а вот люди — далеко не каждый), комментирующих современное жизнеустройство с нормальной — не бесчеловечной — точки зрения.

Поэтому ключ к постановке и ее успех в данном случае во многом зависели от того, насколько интересно режиссер и актеры воссоздадут на сцене этих персонажей, органично ли будут взаимодействовать в спектакле два мира «божьих тварей» — животных и людей, а также мир живущих и «мир ангелов».

Сергей Бобровский, не первый год работающий с актерами «Старого дома», знающий и чувствующий их, замечательно распределил роли, в частности — роли обитателей хлева. И хотя в применении к этим работам как-то непросто выстраиваются оценочные словесные конструкции («в роли Коровы блестяще выступила актриса Ольга Кандазис»), но все они действительно получились яркими, изящно и с любовью сработанными и, думается, в творчестве каждого из актеров значимыми.

Это знающая все «про жизнь» и оттого печальная старая Лошадь в исполнении Халиды Ивановой. Надев на нос очки, она читает журнал, а в деликатных ситуациях, чтобы не мешать людям, отворачивается и совсем по-лошадиному высовывает голову в окошко — наружу. Выражение смиренной меланхолии и грустного многознания не сходит с ее... лица. Это — добродушная, медлительная, беспрестанно вздыхающая и до слез в бездонных глазах сопереживающая другим Корова — Ольга Кандазис. Это — как попугай, передразнивающий радио, самовлюбленный и трусоватый красавец Петух (Юрий Кораблев) и «игручий», буквально задыхающийся от переполняющей его преданности Пес (Владимир Борисов). Анастасия Панина — романтическая и нежная, в белой панаме, белых одеждах, но с непременной плошкой и ложкой — Свинья, разрываемая двумя несовместимыми желаниями — летать и есть.

Вот ее диалог с Лошадью:

— А как ты полетишь, если столько жрешь?

— А мне хочется.

— Ну нужно же выбирать — или жрать, или летать.

— А что же мне делать?

— Ешь.

— Ой, а не полечу...

— А зачем выбирать то, что невозможно?

— Я тебя послушаюсь, потому что у тебя большой жизненный опыт.

— Правильно...

Но Хозяин, которому так преданы животные, злодейски замыслил «двойное убийство»: будущего ребенка своей дочери (не желая родниться с выпивохой Соседом), а чтобы отвезти в город Дашу на аборт, он закалывает бедную хрюшку...

Сюжетный ход — насколько жесткий, настолько из современных реалий: выгода — превыше всего и предательство — по отношению к самым преданным. Однако оба романтика (кстати, поплатившиеся жизнью, скажем так, во имя будущего) — и Свинья, и Сосед (Владимир Казанцев) — в финале становятся ангелами, тем самым «примиряя непримиримых и смягчая жестокосердых». Зрители и вовсе то искренне уливаются слезами, то хохочут, поскольку эта, как уже говорилось, одновременно сугубо житейская ситуация, обрамленная сказочными персонажами и ангельским явлением, преподнесена театром вполне художественно убедительно.

И в том, помимо режиссерской, безусловна заслуга Сергея Бобровского в качестве сценографа, а также (и, может быть, даже в первую очередь) — художника по костюмам Евгения Лемешонка.

Так, живое свежеоструганное дерево стен уютного деревенского сарая, с сеновалом, куда заброшена лодка (и хранятся водочные «заначки» запасливого Хозяина), можно сказать, априорно одухотворяет сценическое пространство, без слов исчерпывающе объясняя притягательную теплоту этого укромного места для всех героев спектакля. А костюмы, решенные не по принципу «видовой» узнаваемости животного, но остроумной образной «подсказки» о персонаже и его характере, стали в спектакле одним из оселков, делающих убедительным фантастическое поведение обитателей хлева. Например, женственная голубоглазая корова носит сарафан, на голове по-бабьи повязан платочек, она все время штопает не то рюкзачок, не то дорожную сумку, при внимательном рассмотрении — брезентовое вымя; у старушки-Лошади на плечах завязанная крест-накрест темная шаль, на голове кожаный летный шлем, обута она в растоптанные рыжие валенки... Ангельское перевоплощение Свиньи и Соседа зрителю не кажется странным тоже во многом благодаря «несерьезным» стрекозиным крыльям, микширующим пафосность события.

В репертуаре театра «Старый дом» появился спектакль, как говорится, «обреченный» на зрительский успех. И что в наше время отрадно, без всяких на то «поддавков» как по большому счету в плане качества драматургии, так и ее воплощения.