В 2006 году Дмитрию Сибирцеву, российскому музыканту и продюсеру, нынешнему директору «Новой оперы» удалось собрать действующих ведущих теноров престижных московских и европейских оперных театров и организовать арт-проект «Тенора XXI века».
— Дмитрий, почему только спустя десять лет вы впервые привезли в Новосибирск свой проект?
— С проектом мы здесь были два или три раза, но на корпоративных мероприятиях. Хотя отдельные наши солисты здесь тоже выступали с оркестром на сценах, был Максим Пастер после того как получил одну из премий конкурса Чайковского. Но с большим концертом мы не приезжали. Это странно для нас, но маршруты не совпадали – еще остались белые пятна на карте.
Дмитрию Сибирцеву, российскому музыканту и продюсеру, директору «Новой оперы» удалось собрать действующих ведущих теноров. Фото Аркадия Уварова
Но лично я с вашим городом давно знаком. Еще будучи мальчиком, приезжал на спектакль отца – он работал в Пермском оперном театре, а здесь пел Германа в «Пиковой даме». Здесь была очень хорошая постановка в 70-х годах. Город ваш вообще имеет прекрасные оперные традиции. Сам я сюда приезжал на концерты от фонда Ирины Архиповой, у меня здесь был чудесный концерт с меццо-сопрано Людмилой Нам, солисткой Большого театра, а в марте этого года я аккомпанировал Веронике Джиоевой на ее концерте в филармонии.
— Сколько вокалистов участвует в проекте?
— Десять теноров. Но вместе мы собираемся редко - только на каких-то глобальных концертах, потому что ребята заняты в театре, на гастролях. На новосибирском концерте публика увидит пятерых из них.
— Что вы будете исполнять – классику оперы?
— Ни одной оперной арии не будет на концерте. Я думаю, что с этого начинать в новом для нас городе не стоит, да и условия зала диктуют – это концертный комплекс ДКЖ. Мы взяли тот репертуар, который наиболее популярен - начиная с «Посвящения Карузо» и удивительно красивого Адажио Альбинони до эстрадных шлягеров советского времени. И проект появился потому, что мы тосковали по большому количеству выступлений. Мы как-то сели на кухне у Максима Пастера и решили, что нужно пуститься в самостоятельное плавание. И договорились о том, что каждый год будем выпускать две-три абсолютно новых программы. Нам это интересно.
— Как вы относитесь к таким проектам как «Голос»? Такое впечатление, что у нас вокальный бум – все хотят петь. И самое главное, хорошо получается.
— Пение – зараза. «Голос» - очень хороший проект, и не только этот, но и многие подобные. Туда приходят действительно самородки или малоизвестные профессиональные артисты. Совершенно потрясающий материал, великолепная подача. Порой они нисколько не ниже уровнем, чем участники больших телевизионных концертов. Но, как ни странно, этих людей с прекрасными голосами после слепых прослушиваний в основном отсеивают. Нужно быть ущербным, чтобы победить, как в прошлом году. Хотя несколько лет назад была великолепная девушка. Но что она может сделать? Только то, что ей сказали. И, к сожалению, после слепых прослушиваний этот проект останавливается. И не факт, что те, кто сидит в жюри, имеют право судить и дать что-то полноценное тем конкурсантам, которые проходят дальше. Хорошо, что кто-то попал к Агутину — он в своем амплуа может многое объяснить и принести пользу, он замечательный музыкант в своем жанре. Но что Леонид Агутин может подсказать человеку, который поет оперную арию? Поэтому он просто не реагирует. И так не реагируют очень многие.
— Все время возникает вопрос: почему у нас есть такие прекрасные голоса - и такая безголосая эстрада?
— «Российская эстрада» - это вообще какое-то особое явление. Благодаря, наверное, каким-то своим наработкам эти люди сидят там и находятся на плаву. Видимо, до той поры, когда кого-то не станет, либо кто-то просто потеряет любую возможность выступать, новых и ярких не будет - их просто не выпустят.
В Новосибирске впервые выступят «Тенора XXI века». Фото предоставлено арт-проектом «Тенора XXI века»
Лет десять назад я сюда приезжал на какое-то мероприятие, и здесь была местная группа, которую мы слушали полтора часа. Да простят меня эти ребята, я не помню названия группы. Пели они европейские шлягеры с упором на «Битлз». Это высочайшего уровня музыканты, потрясающие совершенно! Каждый - профессионал высшей пробы. Но я почти уверен, что дальше Новосибирска эта группа не пошла. Почему она не стала хитовой на нашем пространстве? Наверное, были причины. Мне всегда бывает обидно за таких людей.
В опере тоже говорят иногда, что сейчас бы Паваротти не пробился. Кому нужен такой огромный дядька с не самой сценической внешностью? Сейчас даже многие звезды оперные следят не столько за своим голосом, сколько за тем, что они делают, как себя ведут, сколько времени проводят в тренажерном зале. Это как футбол, который в попсу превратился.
— Есть мнение, что искусство деградирует: новое не создается, а только переворачивается с ног на голову классика. Вы согласны?
— Я с этим сталкивался не раз, и как директор театра, в том числе. У нас, к примеру, ставили «Пиковую даму» - моя самая любимая опера. Она была поставлена так как я не приемлю. Например, среди действия появился Сталин. Я тогда только пришел в театр и не мог этот процесс остановить. Спектакль показали семь раз, и его сняли с репертуара.
Интересный был опыт почти сорок лет назад, когда в Английской национальной опере поставили «Риголетто», перенесли действие в Нью-Йорк и сделали мафиозную историю. Герцог - это было прозвище, а Риголетто работал барменом в притоне, где собиралась вся мафия. Для того времени это было интересно. Но когда сейчас примерно то же самое делают – мы все это уже видели!
Скоро это уйдет. Например, Европа возвращается к тому, что в опере все-таки надо петь. Тут другая беда – стало гораздо меньше артистов, которые держат на себе все внимание, благодаря своему мастерству. Поэтому происходят вещи, которые отвлекают внимание всякими трюками. Недаром режутся оперы, удаляются целые куски, потому что кто-то сказал, что человеческое ухо не способно воспринимать музыку более чем два часа. Это глупость. Это просто желание плюнуть в вечность. Не надо!
— Какие гонорары у солистов оперы?
— Ведущие солисты в больших театрах зарабатывают хорошо. Если солист выступает в европейском оперном театре, даже в самом престижном американском, насколько мне известно, ни у одного, даже из самых выдающихся артистов, заработок никогда не превышал 25 тысяч евро. Вот когда они приезжают сюда, или здесь выступают наши оперные звезды, ситуация другая. Почему это общество, которое привыкло разбрасываться деньгами направо и налево, приучило всех, что можно запросить столько и тебе дадут? Помните, как Элтон Джон приехал впервые в Россию на корпоратив? Когда он сказал: «Конечно, я приеду - мне здесь миллион платят!». Способны были люди выкладывать такие деньги. Роберто Аланья со своей, тогда женой, Анджелой Георгиу, которых вообще называли Бонни и Клайд мировой оперы, потому что они были неподступны по запрашиваемым гонорарам, - но наши им платили, поэтому их вызвали на Рублевку.
Сейчас ситуация изменилась. Платежеспособность упала. Люди из бизнеса перестали платить, они хотят немножко подешевле. И это на нас даже отражается положительно: раньше на какой-нибудь корпоративный вечер пригласили бы IL Divo и заплатили 500 тысяч, а сейчас можно пригласить русских IL Divo – «Теноров XXI века», и они будут петь то же самое, только за совсем другие деньги.