Потому, прежде всего, что за последние пятнадцать — двадцать лет на наших глазах изменилась вся жизнь, и обновление, по сути, стало главной задачей и потребностью общества. И обновление во всем: в экономике, в образовании, в существующей ныне демократии, в морали, в работе предприятий, силовых структур... Но для этого, что, на мой взгляд, самое трудное, надо обновить, грубо говоря, наше «нутро». Мы не привыкли воспринимать другие взгляды и точки зрения, нам легче отвергать, чем спорить и анализировать, проще соглашаться и довольствоваться, чем протестовать и отвергать.
Это видно на многих примерах. Например, очевидный монополизм в партийном движении страны. Если вспоминать СССР и ту, давнюю теперь, КПСС, то она начинала с того, что была все-таки сначала партией народа. А когда, переродившись, стала партией власти, то в коротких временных рамках быстро «принялась» деградировать и потеряла авторитет, да и саму власть. И не менее важно другое: нынешним партиям и, как кажется, всем подряд, народ не верит. Во всяком случае, точно, что не так, как когда-то верили КПСС. Конечно, эта вера дорого обошлась нашему народу, но она все же была. Это не отменишь и не забудешь. Почему?!
Хотя бы потому, что прежние коммунисты умели говорить с народом, спорить с ним на равных, они точно определяли вдохновляющие цели развития и сформировали, то есть сформулировали идеологию, которая продемонстрировала редкостное долгожительство. Про нынешних коммунистов предпочитаю особо не распространяться. Оттого, что они настолько слабее прежних, что и сравнивать их некорректно. Примат в работе нынешних коммунистов можно выразить в трех глаголах: запретить, отменить, наказать... Но вся эта сегодняшняя «одинаковость» устарела. Жизнь призывает к другому: спорить, предлагать свое, доказывать, обосновывать, искать новое. Но для этого, как написал недавно, у человека должна быть внутренняя свобода. Для ума, души и сердца вредны запреты.
Когда для голоса одной партии масштаб свободы безразмерен, а другой разрешены сжатые рамки — то это запрет. Когда бесспорная эффективность одной партии подкреплена широчайшими возможностями, в том числе и финансовыми, а у других партий их либо нет или они более чем скромные — то это тоже, в сущности, запрет. И получается, что у каждого свой свет, своя популярность, но в зависимости от того, кому и сколько позволили, дали, помогли.
Наконец, при обновлении действительно, как отмечал наш президент, надо иначе строить отношения с прессой. На моей памяти много хороших и честных газет и других изданий, которых погубила безденежность. Тем временем выжили не правдивые, а желтые. Они взрастили, можно сказать, что даже выпестовали такую одинаковость, что она стала массовой.
Мы только сейчас начинаем, к примеру, менять стандарты, которые давно устарели, выпускать хорошие фильмы, выдавленные с экранов американским киношным барахлом, — ныне без стрелялок наша молодежь фильмы не смотрит; заполонили магазины, аптеки и прилавки товарами и лекарствами, которые опустошают отечественные карманы, набивая карманы зарубежные. Так что необходимость обновления у нас настолько масштабная, насколько масштабна и огромна сама Россия.
