«Она — геолог, недавно закончила университет, без всякой меры увлечена своими друзьями, экспедициями, собаками, охотой, книгами, всем вперемешку, вечно влюбленная — поток необузданных эмоций, пенящийся на порогах страстей и авантюр» — это досье на лирическую героиню из романа Татьяны Янушевич «Мое время» можно считать ее собственным автопортретом...
Татьяна Янушевич — из первого набора Новосибирского университета. Академгородок, шестидесятые, пьянящий воздух свободы, интеллигентские кухни, приезд Галича, литературное объединение... Среди участников того ЛИТО нынешние ученые с мировым именем и именитые литераторы. Свои первые рассказы Янушевич тоже начала писать в том самом ЛИТО. Хотя себя тогдашнюю она называет «словно пишущей», в то время как все остальные — «безусловно, гении и таланты». Именно это редкое свойство — влюбляться и восхищаться успехом другого без всякой зависти и ревности (что часто разводит творческих людей) — и позволило ей до сих пор сохранять литературное окружение и поддерживать отношения даже с теми бывшими городковцами-шестидесятниками, которые давно покинули пределы страны.
Мы не случайно начали с биографии и остановились на ней столь подробно. Новая книга прозы Татьяны Янушевич, как и ее предыдущие книги («Мое время», «Мифология детства»), как говорится, родом оттуда. Они с головой выдают девочку из хорошей семьи, воспитанную на русской классике, позднее прошедшую академгородковскую школу отношений, барышню образованную и эрудированную.
Книга названа по одному из вошедших в нее рассказов — «Коробка с пуговицами». Где главное действующее лицо — семейный реликт: большая квадратная коробка с затейливым узором на крышке и выпуклым словом «Марципанъ». Марципаны съели в незапамятные времена, а коробка постепенно заполнялась всевозможными «штуками» и «штучками», которые собирались разными поколениями большой новониколаевско-новосибирской семьи. Среди пуговиц, бусин и цветных стеклышек здесь встречались и значки «Георгиевский крест», «Ворошиловский стрелок 2-й степени» и зажимы для пионерского галстука архаичных довоенных годов... Все это «богатство» и дало повод для очаровательного рассказа и об истории благородного семейства, и о разных моментах жизни города, и еще о многом. Янушевич вообще умеет в тексте очень небольшого объема рассказать о многом. Она — мастер создания атмосферной прозы, где почти физически ощущаешь присутствие времени и настроений разных лет.
Герои других ее рассказов — школьницы, предприимчивые старушки, бомжиха, певец из перехода метро...
Свое послесловие к книге Янушевич писатель Геннадий Прашкевич назвал «Открытые окна». В нем он резонно заметил, что каждый смотрит на мир из своего окна и каждый видит то, что соответствует его собственным мыслям о мире. У одного окно распахнуто на митингующую площадь, у другого — на сияющий рекламой ночной проспект, у третьего — на железнодорожный путь...
— А есть такие, что смотрят на сумеречный переулок, по которому вот идет человек, который, собственно, жизнь свою уже прошел, но все идет и идет, никак не хочет останавливаться. А то бомжиха раскладывает на изумрудной траве пасьянс из обобранных бычьих голов. Это увидено Татьяной Янушевич из ее собственного окна...
Увиденные из окна «картинки с натуры» Татьяны Янушевич — повод поговорить о многом сущном и сущностном, например, о духе бродяжничества, который владеет каждым, даже если он давно оседл и устроен, или о природе и состоянии старости, которое суждено пережить каждому... Рассказать обо всем этом автор умеет очень тонко, ненавязчиво, увлекательно, не перегружая текст философией.
Не так часто в последнее время удается держать в руках книгу, написанную столь замечательным русским языком, когда получаешь удовольствие уже от самого «вещества текста», где не только выстроены сюжеты, но и, кажется, выверены все звуки, передаваемые из слова в слово. Это проза «с послевкусием», которая остается в памяти и по прошествии времени (давно забытое ощущение в век «экшна», который долгой памяти не предполагает), как остается в памяти аромат коробки из-под сладостей, даже если марципан давно съеден ...
