В книжном магазине «Плиний Старший» состоялась презентация первой научно-популярной книги на русском языке, посвященной теме феномена терроризма смертников. Автор книги «Терроризм смертников: проблемы научно-философского осмысления» — кандидат философских наук Сергей Чудинов.
Столкновение цивилизаций?
Почему терроризм смертников настолько популярен в мусульманских странах Востока? Прежде всего, нужно обратить внимание на взаимодействие цивилизаций. У современных западной и восточной цивилизаций есть серьезные противоречия, и это — объективная основа для роста экстремистских настроений в мусульманских странах. Обе религии, лежащие в основе двух этих цивилизаций, христианство и ислам, имеют одинаковые универсалистские претензии, то есть то, что они проповедуют, и есть истина в конечной инстанции. Они претендуют на распространение во вселенских масштабах.
Ислам — последняя религия божественного откровения, мусульмане стремятся к тому, чтобы все приняли ислам, а христиане стремятся к тому, чтобы все приняли христианство. Крестовые походы в средние века имеют много общего со «священной войной» мусульман... Мусульманская цивилизация сейчас находится скорее в состоянии кризиса, чем подъема. Для нее актуальна тенденция возрождения общества на основе собственно религиозных ценностей — возврата к исламу и его введение во все сферы жизни. Поэтому возникают протестные настроения и движения. Многие процессы в современной культуре и политике связаны со взаимодействием христианской и исламской культуры.
Дело в том, что современный Запад — это уже скорее постхристианская цивилизация, а если обратить внимание на систему ценностей, то это — либерально-демократическая цивилизация со светской идеологией и системой ценностей, которая имеет христианские истоки, но не христианское мировоззрение. В частной жизни верующего человека религия занимает какое-то место, а в пространстве публичной жизни — почти нет.
Современное культурное состояние Запада обычно именуется эпохой постмодерна. Это значит, что ценности любых культур, любых эпох равнозначны — можно принимать любой образ жизни. Между нормой и патологией нет границ — каждый живет так, как хочет. А для мусульман все это неприемлемо. Мусульманский Восток частично модернизировался в ХХ веке, а сейчас там, наоборот, происходит откат и стихийный духовный протест против Запада, который навязывает свой образ жизни, — это и есть основа для рождения религиозного экстремизма. США, например, считают себя вправе вторгаться и в пространство мусульманских стран; это вмешательство во внутренние дела вызывает еще больший протест, и происходит исламизация — своеобразное возрождение, когда стало модно жить в соответствии с традиционными идеалами.
Внутренний кризис мусульманской цивилизации они пытаются объяснить тем, что во всех бедах виноват Запад, а отсюда и утопичные проекты фундаменталистов — если возродится ислам, тогда будет идеальное общество. Но и сам Запад тоже находится в состоянии духовной деградации — он проповедует не те ценности, которые нужны здоровому обществу.
Проблема — радикализация ислама
Ислам состоит из разных течений. Менее всего с экстремизмом связаны традиционный ислам и модернизм. Чаще — фундаментализм. Но любое из этих течений ислама может радикализироваться в силу каких-то определенных причин.
Есть и учение о джихаде — это усердие на пути Аллаха, усердие в распространении веры, но необязательно «священная война». Есть и концепция мученичества, как высшего идеала для мусульманина. Мученическая смерть — самая высшая награда, которой человек может удостоиться от Аллаха.
С фундаментализмом связано больше экстремистских течений, потому что он выступает за возрождение ислама в целостном виде, он говорит о том, что политика и религия не должны разделяться. На этом фоне зародилось очень много радикальных движений. Но радикальный ислам может возникать и на традиционной основе, так что не всех террористов и экстремистов, которые исповедуют ислам, можно назвать фундаменталистами.
Например, то, что происходит в Чечне и на Северном Кавказе. С чего началось противостояние экстремистов с федеральным центром? Прежде всего они хотели независимости — отдельное светское государство со своим президентом, то есть господствовала националистическая идеология, которая затем исламизировалась. Шамиль Басаев принял ваххабизм, а это — радикальный ислам. Но многие лидеры чеченских сепаратистов не были ваххабитами и не были фундаменталистами. На самом деле ислам может радикализироваться и в других формах, но для этого должны быть серьезные социально-политические противоречия и объективные причины.
Доказано, что идеологическую поддержку терроризму смертников оказывали и оказывают до сих пор очень известные и респектабельные богословы, занимающие высокие посты и исповедующие традиционный ислам! Например, ректор одного из самых авторитетных и крупнейших университетов в Египте, а это очень важное богословское учреждение мусульманского мира, выступал в свое время за поддержку атак смертников в Палестине. Он даже приводил богословские аргументы в их поддержку. А лидер австралийской общины мусульман, которая насчитывает более 300 тысяч человек, несколько лет назад тоже выступал в поддержку палестинских акций экстремистов, он говорил, что это вполне по-исламски, приводил аргументы. Но оба они — представители традиционного ислама. Получается, что самая большая проблема — то, что традиционный ислам радикализируется.
Где и как зародился терроризм смертников?
В христианстве есть запрет на самоубийство — это большой грех. Но в исламе тоже есть такой запрет, и не менее строгий! Проблема идеологов для терроризма смертников заключается в том, чтобы найти такую хитрую лазейку в религии и обосновать, что на самом деле смертники — не самоубийцы. И в исламе такая лазейка есть. Это учение о джихаде и о мученике — шахиде. Если человек надевает на себя соответствующее снаряжение — пояс смертника — и идет и взрывает себя либо в толпе, либо преследует военную цель — штаб армии, как это было в Ливане. Как это расценивать?
Учение о джихаде — это намного более широкое понятие, чем просто война. Это — любое усердие на пути веры. Распространение веры, пропаганда ислама — это тоже джихад. Какие-то ученые, богословские концепции тоже могут быть джихадом. Есть малый джихад и великий джихад. Это традиционное разделение, поскольку великий джихад — это духовное усердие, а малый — это война. Но для радикалов война с неверными выходит на первое место. Шахид — прежде всего человек, который гибнет во время военных действий, настоящий мусульманин, который защищает свою родину и свою веру. Если он гибнет, то он шахид.
Но нужно учитывать и тот факт, когда именно на исламские земли вторгается противник — не мусульманин, например, когда в Ираке находились американские войска, то это было поводом для возникновения разных повстанческих движений. Американцы для них — люди другой веры, либо атеисты. Прежде всего, в исламе шахид — это мученик. Например, если человек защищал свою семью и свой дом перед разбойниками и погиб — он мученик. Женщина, которая умерла при родах, тоже считается мученицей. Но мученик самого высокого ранга в глазах Аллаха — тот, кто вел войну с неверными за свою родину, за веру и погиб; соответственно, ему достанется и большая награда — он попадает в лучшие покои рая.
Идеологи экстремизма берут эти изначально традиционные концепции ислама и доказывают, что смертник, даже если он совершает атаку на гражданское население, — это не терроризм, а мученичество, потому что других форм борьбы якобы нет или они невозможны из-за огромного превосходства врага. Существует мнение, что терроризм смертников восходит к древности, к I веку нашей эры, — была радикальная организация, выступавшая за освобождение тогдашней иудейской Палестины от римского владычества. Это были настоящие националисты, действительно готовые отдать свою жизнь за спасение родины. Многие из них были готовы умереть, и когда их ловили на месте преступления, то они даже не пытались бежать.
В средние века тоже были подобные секты — ассасины, особая форма радикального ислама — секты исмаилитов. Они боролись не с неверными и не с представителями других цивилизаций, а с другими мусульманами — империей сельджуков. Они боролись за независимость, совершая акции против своих политических противников. Убийцы не совершали бегство с места преступления. Считается, что это и были первые атаки смертников, потому что люди не отступали и были готовы умереть.
Атаки смертников — это такие атаки, при которых исполнитель обязательно гибнет, он должен быть уверен, что у него практически нет шансов выжить. Самоподрыв в таком случае — идеальный способ.
Современные атаки смертников восходят к иранской революции. Впервые такая модель была продемонстрирована иранскими представителями отрядов народного ополчения. В 1979 году в Иране произошла революция, и пришел исламистский режим — фундаменталисты шиитского толка взяли власть и свергли проамериканское правительство. Буквально через пару лет Ирак развязал войну с Ираном, которая длилась восемь лет. И идеологи прибегли к такому ходу — организовывали сознательную гибель на поле боя как акцию мученичества. То есть, если человек идет с гранатой и подрывает танк, то это мученичество, а не самоубийство. Это сложилось стихийно, а идеологическая основа была подведена позже. Но эти отряды организовывались государством, и в условиях настоящей войны терроризмом это назвать сложно.
Далее эта модель использовалась в 1975 году в Ливане, где шла гражданская война. Ливан — многоконфессиональная и полиэтническая страна. Там существуют очень сложные противоречия. После того как эта территория получила независимость и перестала быть колонией, между разными слоями начались столкновения и противоречия. С одной стороны вторглись израильтяне, с другой — сирийцы, а также миротворцы — европейские державы с целью наведения порядка и стабилизации обстановки на Ближнем Востоке. В условиях гражданской войны Ливан был оккупирован. Но ливанские группировки, которые боролись между собой, восприняли все эти вторжения негативно, и исламисты — представители религиозного фундаментализма, небезызвестная организация Хизбалла, шиитская организация, совершила первую известную акцию смертника. А впоследствии другие конкурирующие с ней группировки стали готовить такие атаки против израильской армии и миротворцев. 23 октября 1983 года состоялась самая трагическая такая атака, унесшая множество жизней, и после многие теоретики экстремизма, а не только исламисты, переняли эту форму. Последние страны, которые были затронуты такой формой экстремизма, — Ирак и Иран, там самое большое количество атак смертников. В последние годы это явление появилось и в Афганистане, Пакистане, где раньше такого не было. А в Палестине, наоборот, наблюдается спад — атак смертников не было уже несколько лет.
Доказано, что терроризм смертников никак не связан с экономическим благосостоянием населения. Нельзя сказать, что в самых бедных странах повышается рост этого «мученичества», смертником может стать и бедный, и богатый. Они — абсолютно вменяемые люди, сознательно идущие на этот шаг. Экстремизм — проблема, которую нужно исследовать не только методами социологии и политологии, она требует и глубокого философского осмысления, чего нам и не хватает в академической среде. Обычно все сводится к социальным, экономическим и политическим аспектам. Вопрос хорошо исследован на Западе, у нас тема терроризма смертников не так сильно привлекает исследователей, хотя для нас она не менее актуальна. На Западе терроризм и экстремизм воспринимаются как социальное явление, которое можно объяснить рационально.
Бороться с радикалами, с экстремистами путем их физической ликвидации — это тупиковый путь. Экстремизм никуда не уходит. Поэтому нужно, во-первых, укреплять основы своей культуры, возрождать свои духовные ценности и, во-вторых, устанавливать равноправный межкультурный и межконфессиональный диалог.
