Главная дорога
Сибирский (Московский) тракт был главным долгостроем России. На протяжении веков в его сооружении участвовали казаки, купцы, первопроходцы, служилые и торговые люди. Строительством в разное время руководили такие известные люди, как В. Н. Татищев, Д. М. Пожарский, В. И. Беринг, А. А. Виниус, П. И. Ягужинский. Большую роль в создании дороги сыграли российские цари и императоры: Иван Грозный, Петр I, Екатерина II, Александр I.
Из более поздних источников мы узнаем о Сибирском тесе (путники, продвигаясь на восток, оставляли знаки-затесины на деревьях). Это был «дедушка» главной дороги России.
С конца ХVI века от Москвы в Сибирь добирались через Вологду, Великий Устюг на Соликамск и Чердынь. От Соликамска двигались вверх по притокам Камы до реки Тавды, оттуда спускались к Тоболь-ску. Доpoгa эта была «слишком длинна и окольна», поэтому в конце ХVI века были предприняты попытки найти новый, более короткий путь. 
В Сибирь направили специальных сыщиков. В 1597 году крестьянин Артемий Бабинов проследил за группой манси, пересекавших Уральские горы. Бабиновский путь шел от Соликамска через Верхотурье и Тюмень, далее до Тобольска — летом по рекам Туре и Тоболу, зимой через Ирбит и Туринск. Так было ближе на
2 тысячи верст. В Верхотурье срочно поставили острог, и уже в 1598 году эта дорога была объявлена правительственным трактом. А почти через столетие, в 1689 году, вышел царский указ о строительстве тракта, соединяющего Москву с Сибирью. Однако еще 40 лет это решение пролежало под сукном и при Петре I путь из Европы в Азию по-прежнему состоял из множества сухопутных дорог, волоков и водных путей.
До 1824 года путь из Москвы лежал через Муром, Козьмодемьянск на Казань и далее через Осу в Пермь, затем Кунгур, Екатеринбург, Тюмень до Тобольска, далее на Томск через Кыштовку, Каинск, Каргат и Колывань. Но после переезда резиденции сибирского губернатора в Омск трасса отклонилась к югу: от Тюмени на Ялуторовск, Ишим, Омск через Усть-Тарку, Каинск, Каргат и Колывань на Томск, Красноярск, Иркутск, огибая с юга Байкал. Далее тракт доходил до Верхнеудинска и разветвлялся. Восточная ветвь шла на Читу и Нерчинск, а другая — на юг в Кяхту, через которую шла торговля с Китаем. После закрытия Верхотурской таможни в 1783 году все движение из Москвы в Сибирь шло по этому пути.
Регламенты и циркуляры
Устройство Сибирского тракта регламентировалось рядом правительственных документов. Так, в 1748 году Сибирская канцелярия направила в Томск и Тару указ с требованием: «На тех дорогах, где больше проезжают всякого звания люди по нужнейшим делам, построить станции и зимовья, на каждом из коих должно находиться по 4 хороших лошадей». В 1822 году был принят указ о содержании сухопутных сообщений в Сибири. Указывалось, что «дорога должна быть в середине возвышена до 2 футов», «мосты, имеющие длину более 20 саженей, должны быть не уже 3 сажен», «верстовые столбы ставятся при въезде в селения, где будут почтовые станции при почтовых домах».
В 1862 — 63 годах Главным управлением путей сообщения был принят ряд циркуляров, в которых говорилось об устройстве трактов. Трактовая дорога представляла собой широкую накатанную грунтовую дорогу, возвышенную в середине и с канавами по обе стороны для отвода воды. Вдоль тракта вкапывались трёхметровые верстовые столбы. Они устанавливались через каждую версту, при почтовых станциях, селениях и мостах.
Но, пожалуй, самым красивым указом, посвященным Сибирскому тракту, было требование Екатерины II посадить вдоль всего тракта по обе его стороны березы. Они еще кое-где сохранились, эти древние свидетельницы тех времен, когда государственные распоряжения обязательно выполнялись — немедленно и беспрекословно.
Люди и тракт
Обустройство тракта вызвало к жизни новый тип планировки населённых пунктов — притрактовую застройку. Деревни и сёла, расположенные у тракта, имели двустороннюю застройку по обеим сторонам дороги и большую протяжённость. Их окраины отставали от центра на расстояние 1— 2 км. Для создания большей компактности протяжённой улицы избы ставились обычно узкой стороной к дороге. Таким образом, на улицу выходили только торцы изб, амбаров и ворота. Центральная часть около церкви обычно расширялась за счёт дополнительных улиц, идущих параллельно тракту. Сибирское безлюдье стало причиной тому, что здесь дорога прокладывалась не от селенья к селенью. Тракт сам постепенно обрастал поселками, призванными обеспечивать его нужды.
Лучшим примером тут может послужить территория Новосибирской области. В ХVIII веке большую часть этой обширной земли называли Барабинской степью. Строительство Сибирского тракта способствовало ее заселению.
Характерна история села Помельцево в Куйбышевском районе.
В 1744 году крестьяне Чаусского острога пожаловались, что им очень тяжело обслуживать большой участок тракта (несколько сотен километров), и правительство приказало соорудить дополнительные зимовья на проезжей дороге от Тары до Томска, заселить их крестьянами и перевести их в ямщики. Именно в это время, в 1740 — 50 годах, возникает большинство селений вдоль тракта.
Содержание дороги было основным занятием населения деревень. Но кабала стала и благом, позволившим людям заниматься извозом, придорожной торговлей, содержать тележные, санные и сбруйные мастерские, фуражные склады и постоялые дворы. Это наряду с традиционным сельским хозяйством и лесным промыслом давало возможность не только сводить концы с концами, но и жить более зажиточно, чем крестьяне в Центральной России.
На крестьян притрактовых сёл и деревень после окончательного устройства тракта, кроме непосредственного его обслуживания, были возложены дополнительные повинности, связанные с содержанием дороги, мостов, переправ, провозкой воинских команд и прочее. Подсчитано, что натуральные и денежные повинности сибирских крестьян в 40 раз превышали расходы крестьян в других российских губерниях. Но это значит, что были и доходы…
И это грустно.
Цитата
«…В Барабинской степи, чтобы как-нибудь заставить меня выйти из экипажа, Степан (слуга) на одной из станций убеждал меня зайти посмотреть на красавицу. А так как я часто высказывала, что в России мало красивых женщин, то Степан действительно подстрекнул мое любопытство.
Я зашла в комнату и была поражена, увидев девушку лет 18, которая сидела за занавескою и пряла. Это была раскольница, замечательно красивая…
…В Каинске мне рассказал почтмейстер, как княгиня Трубецкая, рожденная графиня Лаваль, проезжая летом, должна была бросить в этом городе карету свою, которая сломалась дорогой и некому было починить ее. Таким образом, эта женщина, воспитанная в роскоши, выросшая в высшем кругу, изнеженная с детства, проскакала 1750 верст в сквернейшей тележке, потому что в Каинске, кроме перекладной, она ничего не могла достать, а кто знает, что такое перекладная!..
…Вопреки уверениям Александра Дюма, который в своем романе* говорит, что целая стая волков сопровождала меня всю дорогу, я видела во все время моего пути в Сибирь только одного волка, и тот удалился, поджавши хвост, когда ямщики начали кричать и хлопать кнутами…
…Проезжая через Сибирь, я была удивлена и поражена на каждом шагу тем радушием и гостеприимством, которые встречала везде. Везде нас принимали, везде кормили людей отлично, и когда я спрашивала, сколько должна за них заплатить, ничего не хотели брать, говоря: «Только Богу на свечку пожалуйте». Такое бескорыстие изумляло меня, но оно происходило не от одного радушия, а также и от избытка во всем»...
* «Учитель фехтования»
