Картинки с натуры
Туда-сюда телепающаяся мутновато-полупрозрачная дверь на входе в метро. Встречные потоки входящих-выходящих. Девушка с котятами в коробке. Коренастый «браток» с картонной вывеской «Куплю золото» на груди. И вот среди завихрений и воронок этого потока - бабушка с подушечками, сшитыми в виде черепашек.
Подушечки маленькие, «думками» в народе называемые. Обшитые темно-коричневой ворсистой тканью в клеточку, они - полная имитация того самого панциря, глядя на который, кто-то сочинил афоризм «разделал, как Бог черепаху». Рукодельница так постаралась придать своему творению умильный вид, что все-то в черепашках радует глаз. И лапки. И головка на длинной шейке. И чепчик. И «профессорские» очочки. В то же время бабушка сумела создать в шитье образ вполне узнаваемый и по-детски ностальгический. В головках черепашек можно углядеть и Тетку Тортиллу, сыгранную когда-то Риной Зеленой, и Волка из «Красной Шапочки», прятавшего свои «большие ушки» опять-таки под чепчиком.
Философу работы швеи-надомницы напомнят о бедолаге Ахиллесе, который никак не может догнать черепаху... Замысловато выгнутые из проволоки миниатюрные очки, обшитые мягкой ветошкой, напомнят о том, что еще недавно из лоскутков тюками привозимых на наши заводы-гиганты протирочного тряпья можно было шить вполне приличные бикини и даже трусы в формате - «семейные». Вот эта «семейная мысль» рукодельницы и греет. «Думка», она ведь, поди, по глади диванного полотна должна своими лапками грести. По его топкой, усыпляющей, засасывающей в сновидения поверхности. Пришел. Отвалился. Надавил на кнопку пульта, поглазел минут пятнадцать на мелькающих перед глазами суперменов с пистолетами, уцепил краем закатывающегося под веко глаза чью-то грудь тугую, телевизионную - и засопел в две норочки...
- Бабуль? Почем черепашки-то? - интересуется «браток»-золотоискатель, для которого сегодня что-то не Клондайк. Видать, у пацанов-форточников и воров-надомников сегодня непруха...
- Да чо ты меня спрашиваешь - почем? Все одно ведь не купишь! Который день тут рядом торчишь!
- Да я вот чо-то посмотрел на твои подушечки - и в сон потянуло. Прям крыша отъезжать стала. Глюканул маленько... Будто я, гы, Буратино...
- Ты бы, Вась, лучше котеночка взял! - встряла девушка с коробкой усато-глазастого товара.
- Да куда мне! Кормить кота! Вымахает - будет колбасу просить... А вот подушечка - она мяконькая...
- Это у вас - что? - вынырнул из толкучки интеллигентный мужчина в очках, как раз что-то напоминающий... Интеллигент, словно разглядывая свою уменьшенную копию, взял одну из черепашек в руки.
- Подушечки! - отозвалась бабушка.
- Гы! А похож! - осклабился скупщик золота, обнажив бликонувшую на весеннем солнышке фиксу.
- Что-что? - непонимающе отозвался интеллигент, держа в руках ныряльщицу за золотым ключиком.
- Да это я так! К слову, - не стал накалять атмосферу фиксатый.
- Хорошая вещь! - заключил очкарик. - И символизирует...
- Ты давай, телегу-то кати! Уже навалили... - вывел из созерцательного состояния задумчивого интеллигента оборотистый барахольный «челночок»-ларечник.
К досаде бабушки, покупатель швырнул черепашку в общую кучку и скрылся с глаз.
- Чо за чудик? - обратилась бабушка к всезнающему Васе.
- Да тут на базаре телеги таскает... Раньше по типу в институте преподавал... Профессор... Короче, конченый...
Котеночка я уже потискал. Золотого песку, чтобы сдавать на каждом перекрестке, пока что не намыл в свой старательский лоток. Черепашками полюбовался. Оставалось только слиться с потоком и щепкой плыть дальше по течению. Струя человеческих тел вынесла меня к ГУМу «Россия». И тут я увидел по-бурлацки запряженного в громадную телегу «профессора», тянущего поклажу в сторону камер хранения, располагающихся где-то на другой стороне площади. Он полностью слился с телегой, в которую впору бы коня или мини-трактор запрягать. Он вытянул шею. Нос его, украшенный очками, торчал. Шапка-чепчик довершала обнаруженную гопником - скупщиком золота схожесть. Но более всего этой по-черепашьи движущейся человеко-телеге придавала схожесть с барахтающейся на суше огромной морской черепахой кое-как притороченная к телеге гора барахольных шмоток в мешках, тюках и клетчатых сумках. Это и был «панцирь». Колесики вполне узнаваемо имитировали слегка втянутые, усердно упирающиеся черепашьи лапки.
Так что же имел в виду оборванный на полуслове базарный чернорабочий? Что символизируют бабушкины черепашки? Медлительность темпов, с которыми мы движемся к новому благоденствию? Или еще что? Он удалялся от нависающей над площадью махиной недостроенной гостиницы. Этот железобетонный Ахиллес даже и не пытался догнать базарную черепаху. Он желал оставаться античной руиной канувшей в Лету эпохи. Такелажник подкатил телегу к улице Ватутина. Неуклюжая «черепаха» вытянула шею и, замерев на месте, стала выжидать, когда прервется поток иномарок и ей будет дозволено переползти на ту сторону...
