 |
Сейчас трудно представить, что это было: люди заполняли залы, чтобы послушать не звезд эстрады, а поэтов. Причем не только столичных знаменитостей, которые не слишком-то часто приезжали в Новосибирск. На вечерах поэзии в домах культуры, студенческих клубах, рабочих общежитиях звучали стихи участников новосибирских литературных объединений Михаила Шляева, Ивана Кузнецова, Валентина Демина, Станислава Коврижкина, Евгения Лазарчука... И - Владимира Громова.
Было это в далекие уже 60-е. До сих пор никто не смог объяснить, почему именно на это десятилетие пришелся всплеск интереса к поэзии, поэтический бум.
С тех пор много воды утекло. «Иных уже нет, а те - далече». Кто-то из питомцев «Октябринки», «Молодости» и других ЛИТО стал признанным мэтром, а кто-то давно пережил увлечение поэзией, как первую любовь.
А Владимир Громов продолжает писать стихи. И его стихи, негромкие, неэффектные внешне, продолжают трогать - потому что идут от сердца, сохранившего юношескую любовь к Поэзии.
Ему бы с той просфирой
черствой,
Что накормил Он целый свет,
Взять объяснить: мол, фокус
просто!
Мол, никакого чуда нет!
Потом тихонечко да с лаской,
В кругу детей да стариков -
Не веришь, мол, прими за
сказку.
А он набрал учеников.
Двенадцать преданных на
диво,
Презревших кров и ремесло.
Для небольшого коллектива
Вполне разумное число.
Но ведь, похоже, знал Он сразу,
А недомыслил под конец,
Что в коллективе быть
обязан
Один, как минимум, подлец.
Заметив след «лошадки
черной»,
Друзья, не будем унывать:
И сволочей, на свет
рожденных,
Куда-то надо же девать.
Диоген
Подумаешь, свет во вселенной -
Светильник на двадцать
лучин.
Ему б не фонарь, Диогену,
Ему бы огарок свечи,
Ему бы тепла, а не света,
Ему бы не вечность, а срок,
Чтоб мог он упрятать от
ветра
В ладонях Живой огонек.
Ему б не искать, а ответить,
Да горе с соседом до дна.
А он с фонарем по планете -
Светить среди белого дня.
Календарь
Календарь роняет числа,
Лист теряя за листом.
Что-то мы потом домыслим
И доделаем потом.
После как-нибудь полюбим,
Полюбив с большим трудом,
Бесконечно долго будем
Доразлюбливать потом.
Доглядим и дочитаем,
Досмеемся, доживем,
Домечтаем, дострадаем -
Все потом, потом, потом.
Мы потом о чем-то, с кем-то
Домолчим, договорим...
Заменяются на стенках новые
календари.
***
Гроздь рябины, речка
да опушка,
Шуба мха боярская на пне.
Здесь когда-то щедрая
кукушка
Долгий век накуковала мне.
Не гадал я: мало или много.
Впрочем, ни о чем я не гадал.
Долгий век на дальнюю дорогу
Так вот просто взял и
разменял.
Речка, берег, пламя
краснотала,
Молния стрижа на вираже...
То, что мне кукушка
нагадала,
Половина прожита уже.
Что я знаю? Запахи полыни.
Что я видел? Голубую даль.
Что я слышал? В криках
журавлиных
Светлую осеннюю печаль.
***
Я за дело берусь!
Будет все хорошо!
Разрешима любая задача!
Я куда б ни поехал,
Куда б ни пошел -
Всюду рядом со мною удача.
В этой жизни нелегкой мне все
по плечу.
Убежден я, уверен, я знаю:
Обязательно будет, как я
захочу,
А худого я не пожелаю.
В этой жизни, похожей на
нечет и чет,
Как качели - то взлет, то
паденье.
Мне пока что везло!
И пока что везет!
Я не верю в измену везенья.
Я - не Крез.
И наживой совсем не томим,
В страхе, чтобы гроша не
украли -
Крез по сути с несметным
богатством своим
Был беднее, чем крыса в
подвале.
Мне не нужен ни остров
сокровищ, ни клад,
Тем, что я на сегодня имею,
Я богат!
Я всегда несказанно богат!
Я не вижу причин быть беднее.
***
Такое не сразу заметишь снаружи:
Не насморк, не прыщ на носу.
Пятно я на совести вдруг обнаружил,
И совесть в химчистку несу.
Приемщик веселый, приемщик смеется.
Он мне говорит: «Ну и что ж!
Немало чернее, мол, пятен найдется,
С таким, как твое - проживешь».
А я не умею, а я не желаю,
А я не могу, не хочу.
А я обнаружил, что совесть больная,
Понес свою совесть к врачу.
А врач: «По анализам кровь неплохая,
И хрипов не слышно в груди.
Вот если болячки тебя доконают -
Другой разговор, приходи!»
Табак, говорят, по ночам помогает,
А днем выручает вино.
Я пил и курил, а оно проступает -
Треклятое это пятно.
Гадалка на карты судьбу мою нижет.
Гадалка стара и умна.
Гадалка сказала: «Я пятен не вижу,
Я вижу лишь след от пятна.
Червонная дама выходит упрямо
В твоей ералашной судьбе.
Грехи твои, сокол, червонная дама
Давно отпустила тебе.
Грехи отпустила, грехи замолила,
Спокойно живи, как живешь...
Но след от пятна - он тебе до могилы:
Не выведешь и не сотрешь!»
