Картинки c натуры
 |
За бутылочкой пива чего не наслушаешься! Да к тому же еще если к пиву - раки. Красные, клешнястые, отваренные в соленой воде. Или лещишко - сухой, твердый. Отдираешь чешую «рубашкой», а там - желтоватое, опрозрачневшее от впитавшегося жира мясо. Сквозь такого леща, янтарного, окаменевшего, можно затмение солнца наблюдать. И солнце увидишь. И луну. Средь бела дня. После четырех-пяти литров пивка того же леща за луну нетрудно принять. Он ведь почти что круглый...
В жаркий июньский денек на пляже «Бугринской рощи» - как на крымском побережье. Лежбище загорелых тел. Роскошь бесстыдных бикини. Не знаешь - то ли делать вид, что загораешь, то ли, конспирируясь за темными очками, наслаждаться парадом-алле преобразившихся на недолгое время в натуральных натурщиц домохозяек, коммерческих работниц, медсестер, женщин-менеджеров, школьных учительниц и студенток.
Под грибочком, невдалеке от которого я жарюсь на горячем песочке, на солнышке, наблюдая за продвижением по реке белого-беленького парохода, расположилась веселая мужская компания. Импровизированный мальчишник, сдобренный знаковыми баллонами пива, раками, лещом.
-...И направилась она темной ночью в лес, - говорит, прихлебывая пивко, мужик с татуировкой-«ню» на мускулистом бедре. - Раз муж такой козел, изменяет, денег домой не носит, решила она удавиться. Все как надо. Веревку с собой прихватила, кусок хозяйственного мыла - и в Бугринку. Зашла она уже в лес. Луна светит. Идет она по дороге. Приглядывает березу с суком потолще. Намеревается уже веревку из сумки доставать. Внезапно - огни фар. Скрип тормозов. Отпахиваются дверцы джипа. Ее галантно приглашают в машину. Ее везут в полной темноте и неведении в загородный особняк. А там - камин, вино, застолье, иностранная речь...
- Все ясно, - с прозаической обреченностью вставил мужичок-собутыльник, приноравливающийся неандертальскими губами к «раковой шейке».
- Ну ты сам пойми! Дуреха уже вешаться собралась, а тут - такое!
- Я и говорю - все ясно, - повторил раколюб.
- Ну, раз ясно - я дальше продолжу... Стало быть, вместо мыла и веревки обнаружила она в конце концов в своей сумке, в которой по магазинам ходила за продуктами, триста баксов...
- Ничо себе! - присвистнул мужичок, будто тот самый рак на горе, которого он досасывал. - Тогда и я свою с хозяйственной сумкой на ту дорогу пошлю... Глядишь, и ей отвалят...
- Да не перебивай ты... Самое интересное впереди...
- Куда уж интереснее! Триста баксов за раз! Такого и за месяц-то по горячей сетке - не получишь. А тут - камин, вино... Тридцать три удовольствия. Да еще и баксы...
- Ну не триста... Тридцать. Оговорился я.
- Так ты ври - не завирайся...
- Главное, - шевельнул татуировкой-«ню» на ляжке рассказчик, - ее устроили на работу не какой-нибудь там обычной проституткой. А путаной. Понимать надо... А там совсем другой клиент. Иностранец. Короче, оказалась она красоткой хоть куда...
- Ага! При свете луны разглядели! Куда или некуда...
- Да я говорю - красивая она, - кипятился уже балагур-рассказчик, совсем забыв о нагревающемся на солнцепеке пиве. - Американцы знаешь как русских баб любят! Через Интернет их «качают»... А они, дуры - и рот разинули... Клюют на дешевку...
- Может, через интернат, а не через Интернет? - цинично скривился тот, что досасывал клешню и постоянно этой клешнею стремился вслед коню-рассказчику.
- Да ладно тебе! Говорю - красивая женщина. Дали ее фотографию в Интернете. И клиент попер. Гостиницы. Круизы. Международные курорты. Заработала она денег - и подруливает на «Мерседесе» к дому в частном секторе, где жила со своим алкашом. И подходит она к калитке своего дома, откуда уходила в темную ночь вешаться...
В этот момент на рассказчика упала рельефная женская тень. На фоне неба и воды, на том самом месте пейзажа, откуда только что отъехал пароход, а теперь парила непорочной белизны чайка, руки в боки, босая, стояла мощная русская красавица, каких со всего мира иностранцы норовят умыкнуть через Интернет. Босоножки в руке. Синющие радужки глаз. Зрачки-точки. В легком, облепляющем великолепное тело порывом жаркого ветерка платьице из ситчика в цветочек. Сексуальная, как Венера, явленная из пивной пены.
- Ну чо ты тут! - взмахнула она угрожающе босоножками. - Опять лакаешь! А огород не полит! А огурцы, помидоры - сохнут. Я весь день на базаре - укропом, петрушкой торгую. А ты...
Из упора присеста я разогнался - и, не дослушав их перебранку, плюхнулся в охлаждающую воду. Нырнул, загребая туда, где соскользнувшая с загорелого мужественного бедра синяя женщина-татуировка с водорослево распущенными волосами манила в бездонные пучины...
