Вчера исполнилось девять дней,
как ушел из жизни Геннадий Заволокин
 |
Наша первая встреча состоялась в «Молодежке» в 75-м году. Его известность только начиналась. Но уже тогда он выбрал, видимо, для себя путь, по которому прошел за свою недлинную, но необыкновенно яркую жизнь. Что это было: дар божий или судьба, или его необыкновенная целеустремленность? По-видимому, все вместе и породило феномен Геннадия Заволокина.
Это интервью он дал в ноябре 2000-го. На гребне своей славы и популярности. Поэтому и разговор с ним был не только о работе.
- Геннадий Дмитриевич, вот уже четверть века вы «первый парень на деревне». Всю страну закружили вокруг гармошки. А кто вы по складу характера среди близких? Демократ, автократ, диктатор?
- Ну, я уже далеко не парень, а дедушка скорее. У меня есть внук. Но что-то петушиное еще пробивается. Хочется кукарекать, хлопать крыльями. А потом задумываюсь: не пора ли?.. Хотя вот этот вечный стык юного и мудрого идет у человека на протяжении всей жизни. Все это у нас от Бога: вот эти «первые парни», желание быть лучшим. И тоже идет от Бога осмысление беспочвенности всех этих петушиных криков, потому что люди все равно приходят к тихому разговору, к тихому раздумью.
- Вы от вопроса уходите. Вы внука ремнем порете?
- Внука ремнем не порю, конечно. Он даже обижается, что дед мало уделяет ему внимания. Когда я женился, еще тогда произнес эту нехорошую фразу: Светлана, сказал я, для меня первым будет всегда творчество, потом ты. Она почему-то обижается. Хотя мы прожили уже очень много лет. До сих пор сидит во мне вот это: на первом месте работа.
При этом факты, что в семье я прожил в одной и долго, говорят о том, что, может, не совсем уж я скверный отец или дед, раз они все-таки от меня не убегают.
- В вашей семье нет конфликта поколений?
- Нет. Я вообще считаю, что это проблема надуманная. Сегодня ты старик или немолодой человек. Но еще вчера ты был молод. Проблема в другом. Утеряна связь времен. В нашей деревне достаточно было прислонить к двери палку, и все понимали, что хозяина нет. А хозяин в доме всегда был старший. Отец. Он передавал своему сыну свое знание жизни, свои навыки. Когда уже сын женился, он становился самостоятельным человеком и то не всегда сразу. Так было и в духовной жизни, и в сфере общения людей. Система традиций необходима народу. Проблема здесь.
- Отстранитесь и сверху на себя посмотрите: Заволокин муж, отец и дед. Как бы вы себя оценили?
- Очень сложно, да и боязно. Человек не в состоянии себя оценить. Оценить может время, Бог, священник после исповеди. А сам человек склонен себя идеализировать.
- При вашей известности вы еще не провалились в бездну самолюбования. Каков настрой, уклад вашей жизни дома?
- Ну, сказать, что я бездомный, который не беспокоится о семье, это неверно. Хотя я не помню ключ от двери, что там где точно находится. Настолько для меня это не главное.
- Когда вы садитесь за стол с семьей, первым ложку вы берете?
- Мы не садимся за стол и не берем ложку без молитвы. Это закон. Он уже у нас в крови. Так и в коллективе нашего ансамбля: любую еду мы называем трапезой. И что есть стол? Это рука Господа, протянутая человеку с благами земными.
- А как это связывается с озорными мелодиями, с публичными выступлениями?
- Я совершенно не воспринимаю, например, частушку матерную. Если кто-то где-то ругается, для меня это как удар по голове: я вздрагиваю. К веселью я отношусь очень рафинированно. Воспринимаю веселье только с благодатной стороны. Оно не должно никого обижать, должно быть искренним, светлым и радостным. Если веселье скабрезное, гаденькое, подловатое - это уже не веселье. Какие-то бесовские происки, так назовем. Для меня песни, частушка, какие-то пляски, озорство, удаль все равно имеют окрас духовный.
- Вы бываете на Западе. А как там они, не забыли еще народную музыку?
- Я в последнее время меньше езжу. Интереса к этому не испытываю. Но вот я был в Белоруссии. И очень приятно, что у них звучит много-много белорусской музыки. Мы были на празднике «Дожилки» - празднике урожая. И они это прекрасно все проводят. Сотни фольклорных ансамблей приехали из разных стран. Это был грандиознейший фольклорный праздник. Значительно меньше на телевизионном экране каких-то импортных попсовых групп. Так отрадно. Такое доброе впечатление. Ты слышишь народ, его душу, традиции. Чего в России сегодня нет.
- Как вы относитесь к комфорту века? Вы, человек из народа, и вы, народный артист?
- Как и на все предметы, попытался бы посмотреть взглядом духовным. Любой предмет нейтрален. Взять вот ножик. Им можно резать хлеб и можно убить человека. Если этот комфорт не мешает полнокровной жизни души, то есть рядом с Творцом, если душа человека не страдает от этого комфорта, то он во благо, помогает человеку сосредоточиться на своей любви к Богу, помогает сосредоточиться на творческой жизни, а творчество - от слова Творец. Вот и давайте так рассуждать: если комфорт не засасывает, не главенствует, не отвлекает, то пусть он будет. Но если комфорт будет подменять серьезную большую работу души, разъедает душу, значит он порабощает человека.
- А вас никто никогда не упрекал, например, в славянофильстве?
- Нет. Может быть, потому, что я никогда не занимал позицию воинствующую. Я никогда не выступал против каких-то взглядов. Врачу исцелися сам. Если хочешь нападать на кого-то, говорить, мол, ты дурак, значит ты сам близок к тому. В православии мы все считаемся грешными. Мы все грешные. Единственное, что у нас никто не отнимет и что у нас есть сильного, - смирение. В православии всегда побеждали смирением, а не тем, что было много силы. Посмотрите нашу историю. Все сражения выигрывались только тогда, когда прежде полководец вставал на колени. Хоть это маршал Жуков. Суворов без молитвы ни один бой не начинал. Знаменитый флотоводец Ушаков, который похоронен в монастыре. Русь всегда одерживала победы только смирением. Тогда Господь все даст.
- На телеэкране вы очень открытый человек. А в жизни вы доступны, например, для понимания «Битлс»?
- Я повторюсь: сам по себе предмет искусства, музыки нейтрален. Но ищу в этом предмете духовный окрас. Окрас благодатный, боговдохновенный - это сразу чувствуется. Если на произведении, исполнении лежит печать агрессии, зла, это сразу тоже чувствуется. Я могу уловить теплые добрые нотки у эстрадного певца. Вот у меня была недавно встреча с Николаем Гнатюком. Он мне казался попсовым вихляющимся певцом. На самом деле сегодня я встречаю православного исполнителя. Я такого эстрадного певца глубоко уважаю, люблю. Мы с ним беседовали всю ночь.
- Ваш ансамбль пытались втянуть в политику?
- В политику нас втягивают постоянно. Можно сказать - ежечасно. Как только где какие выборы, какая заварушка - звонки, приглашения. Кто-то использует мое имя, что я где-то подписываюсь под чем-то. Я потом звоню, говорю: зачем ты? Как мне дальше жить?
Мы расходились с этими «друзьями», хотя я все равно ничего не доводил до судов. Я считал, что лучше, проще пережить этот удар по щеке, чем кого-то хлестать, устраивать истерику, делать глупые телодвижения.
- И в заключение очень «оригинальный» вопрос о ваших творческих планах...
- Они беспредельны. (Улыбается.) Издавать журнал «Играй, гармонь». По сути это литературное приложение к телепрограммам. Передача коротенькая. Она не позволяет мне поговорить с людьми, ответить на их многочисленные письма. Журнал позволяет поговорить по душам. Тяжелая ноша. Я почему делаю такой журнал? Потому что это тоже сопротивление злу. Потому что какое-нибудь пошловатенькое издание... Великая культура великого народа должна выглядеть достойно. Зло создает иллюзию, что оно всесильно. Но всесилен Господь, всесильно добро.
Остается ансамбль, коллектив и передача раз в неделю. И это даже не назовешь творческими планами. Это ежедневное самобичевание, потому что нужно знать, о чем будет следующая передача и т. д. Все планы вокруг гармонистов, вокруг работы над песнями моими. И, видимо, это главное, чему будет посвящена вся моя жизнь...
