Все, кто служил на флоте и в разные времена, хорошо знают эти три слова: одна из первых команд старшины, когда ты - «салага» - попал только-только в учебный отряд любого плавания, в том числе и подводного, была следующая: «Возьми обрез, ветошь и протяни палубу!».
Замысловатый для незнающего термин «обрез» оказывается обыкновенным ведром, «ветошь» - тряпьем, а «палуба» - с начала службы - полом в казарме. Но флотская лексика начинается уже с «учебки». Потом она многократно усложняется. И когда ты попадаешь после годичной муштры и учебы по специальности, наконец, на корабль, там тебя встречает совершенно иная атмосфера. На флоте не зря служат на год больше: корабль - это серьезно. Как серьезно и то, что на современной подводной лодке, например, почти половину личного состава экипажа составляют офицеры. И когда сейчас говорят о где-то имеющей быть дедовщине, автору этих строк непонятно, потому что ему довелось служить в бригаде кораблей, где ядро, или, как сейчас говорят, элиту, составляли выпускники лучших военно-морских училищ страны, в то время могущественной и уважать себя заставляющей.
Но даже еще во «Владике» курсанты с мыса Чуркина, из учебного отряда подводного плавания, пользовались среди девушек и девиц особым вниманием. Во-первых, стать. Во-вторых, интеллект (минимум среднее образование). И перспективы: если не на серьезную дальнейшую совместную жизнь, то вскоре курсант исчезнет где-нибудь в глухой закрытой бухте и докучать тебе не будет.
А пока он хорош собой и главное - ты очень, ну очень нужна ему. И вот он после напряженного дня, если, естественно, не в карауле и не на ночных работах, с нетерпением дожидается, когда после отбоя притупится реакция дежурного у входа, тихонько, чтобы не разбудить товарищей, спускается со второго «койко-этажа», сворачивает робу, выталкивает ее в форточку, надевает ботинки на босу ногу и говорит вахтенному: «Не могу без затяжки, друг!» А курили мы в ту пору «Прибой» и «Красную звезду». Вышел за здание казармы, подобрал робу, оделся и к «китайской стене», которой обнесен по периметру весь учебный отряд. А там уже дело техники и твоей личной смекалки. И вот ты на «свободе». А добраться к возлюбленной надо на другую сторону бухты Золотой Рог. Морской трамвай уже не ходит. А если бы и ходил, то все равно нельзя: патруль - дело не тонкое, но весьма энергичное и прямое в своих поступках - враз угодишь в комендатуру.
Бежишь. Километров 5-10. В зависимости от места жительства твоей знакомой и чувств, переполняющих тебя. Вахтеру общежития, а почему-то нам попадались в основном дамы, проживающие именно там, запыхавшись, объясняешь, что твоя сестра передала через подругу, что тяжело заболела и срочно попросила приехать. Ты вот отпросился у командира буквально на полчаса...
«Это кто же? Ольга, что ли? О, Господи! Да беги, конечно!»
Соседки по комнате, уже, разумеется, нет. И вот она, любовь! «Ля мур!» - как говорят французы. Но мы, русские, тоже кое-что смыслим в любви, особенно когда тебе девятнадцать.
Но вот уже забрезжил рассвет. Где-то в бухте заурчали двигатели катеров. Прощай, моя Джульетта! На глаза вахты лучше не показываться. Со второго этажа здания старой постройки сигать в окно как-то не того. Джульетта связывает две простыни, свою и подруги, морским узлом - научилась уже! - и вот ты сначала повис, а потом и прыгнул. Махнул бескозыркой на прощание и снова бегом 5-10 километров вокруг бухты. Снова «китайская стена». Роба - обратно в форточку. Вахтенный уже другой. Он пялит глаза на тебя в трусах, но пропускает: поди, думает, померещилось спросонья. Ты залазишь к себе на второй ярус. Чуть вздремнул, и вот она, родимая: «Команде подъем! Приготовиться к физзарядке!»
Другой бы ни за что не встал. Пусть лучше расстреляют! Но ты же флотский парень! И вот снова километров пять пробежки, зарядка, уборка «территории». Этим словом называлась вся среда обитания. Торопливые затяжки «Прибоем». Завтрак. А это в «учебке» четвертина килограмма настоящего хлеба, шматок масла, каша и кружка чая. Но ты почему-то все равно голоден. И подруливаешь к хлеборезу: браток, ну сам понимаешь! «Привет Джульетте!» - говорит он и дает тебе еще пару ломтей хлеба и два-три куска сахару.
Это потом, на корабле, на атомоходе, тебе на завтрак будут давать столько и такой еды, чего ты не мог позволить себе даже на гражданке. А пока и пара кусков хлеба - счастье.
Вышли из столовой, построились. «С места с песней шагом марш!»
«Расцветали яблони и груши, поплыли туманы над рекой!» Вы не пробовали петь эту великую лирическую песню маршем? Попробуйте! Флотские все могут. Чего только мы ни пели, вышагивая на плацу! Однажды запевала неожиданно затянул одесскую блатную. Мы жизнерадостно подхватили.
Старшина: «Стой! Запевала, выйти из строя! Два наряда вне очереди!»
Это значит двое суток почти беспрерывных упражнений с обрезом и ветошью на палубе. А бывает и хуже. Моряки, как известно, не только едят, как и все люди...
На корабле, в команде, там, с одной стороны, легче. Цивилизованней, что ли. Но труд тяжкий еще более. И от обреза, ветоши и палубы, пока ты - «салага», тоже никуда не денешься. Дедовщины нет, но субординация по годам службы соблюдается очень строго. Хотя ни в каких уставах ее, разумеется, нет.
Учебный класс. Тебе принесли из секретной части твою прошитую и опечатанную тетрадку. Повесили электросхему. Начинается ползание по премудростям энергоснабжения корабля. Но ты уже не можешь. Голова клонится на грудь, а потом со стуком падает на стол.
«Курсант такой-то! Один наряд вне очереди!»
«Служу Советскому Союзу!» - вырывается из твоей совсем уже одуревшей головы.
«Три наряда вне очереди!»
«Есть!»
Трое суток почти без сна все с теми же обрезом, ветошью и палубой. «Ах ты, палуба, палуба! Ты меня раскачай! И печаль мою, палуба, расколи о причал!»
В перерыв по вахте передали, что тебя ждут на КПП родственники. Это даже в «учебке» свято чтилось. Никаких родственников я не ждал. Пошел. Пришла Беатриче с подругой.
«Соскучилась. Что-то давно не появляешься?»
«Появишься тут! Из нарядов не вылажу!»
Кулек конфет, пара апельсинов. Через три дня придется сходить к Беатриче. Благо она на этой стороне бухты живет.
На следующий день было фотографирование. Это чтобы мы домой фотки послали и мамы нами гордились. Я собрал всю наличность и заказал тридцать штук. Друзья недоумевали. Но мне не хватило и тридцати. Это была моя самая лучшая фотография той поры. Хотя перед этим я не спал уже две ночи. Зато в одну из них принимал участие в разгрузке продуктов для камбуза.
