Новосибирск 3.2 °C

Юрий Шиллер: «Профессиональная совесть - это для меня не пустой звук»

30.07.2001 00:00:00

 Имя новосибирского режиссера, кинодокументалиста Юрия Шиллера хорошо известно в творческих кругах России. Высочайший профессиональный уровень его работ подтвержден десятками премий и призов на различных международных фестивалях. Достаточно назвать только два из последних: Гран-при на Краковском фестивале за фильм «Грешный человек» и специальный приз на международном фестивале «Послание к человеку» в Санкт-Петербурге за картину «Время кукушки». Поводом для встречи с режиссером стало его назначение на должность художественного руководителя Западно-Сибирской киностудии. С этого и начался разговор.

- Вы, творческий человек, получаете вдруг должность административную. Что значит - быть художественным руководителем одной из крупнейших в стране киностудий?

- Меня самого удивляет, как я согласился. Но если коллеги доверяют - надо работать.

Приходит много молодых режиссеров, стараются, и им надо подсказать, как сделать картину качественно. Для этого важно понять, чего режиссер хочет, и, исходя из этого, попытаться помочь выразить его мысль просто и ясно. Мне хочется также возродить атмосферу творческих профессиональных обсуждений фильмов на киностудии, чтобы мы были не так разрозненны, как сейчас. И еще нужно заняться воссозданием современной, качественной кинопериодики, каковым является киножурнал «Сибирь на экране».

- Все ваши фильмы имеют свой неповторимый фирменный стиль, почерк, тональность. Они узнаваемы. В частности, ни в одной вашей картине нет закадрового текста или комментария, говорят только герои. Еще фильмы Юрия Шиллера отличает особый, лиричный ритм, похожий на неторопливое повествование. И «Русское пространство», и «Полет шмеля», и «Вечерний звон» оставляют глубокое впечатление. Как вы приходите или подходите к выбору темы для своей будущей работы? Есть ли сценарий, сюжет или он оформляется уже в процессе съемок?

- Для меня это наиболее сложный момент в творческом процессе. Есть художник, который идет «от темы», ему что-то хочется высказать языком жанра, он «зреет», затем пишет постановочный сценарий, возникает сюжет. Иногда режиссеры вынашивают свою тему десятками лет. Я хожу по такому пути очень редко, чаще вначале возникает только какой-то неоформившийся образ, приблизительные очертания...

Мы живем в определенном диалоге с миром, в котором находимся, стоим перед массой вопросов, нам что-то не ясно. Поэтому искусство для меня - это диалог с миром, чтобы попытаться лучше понять его, уяснить происходящие процессы. Мои картины бессюжетные. Канва и формальное построение картины не главное, важно другое - энергетика фильма. Она идет от меня, изнутри, как от режиссера и от моих героев, от натуры. Это - спонтанное кино, которое ощущается и воспринимается зрителем только в виде каких-то контуров, «второстепенностей», недоговоренных фраз или обрывков слов. Из всего этого и возникает некая аура фильма.

- Но так «хаотично» отснятый материал требует определенной дисциплины, последовательности, формы - того, что, собственно, и называется фильмом. Как много времени приходится отдавать работе в монтажном кабинете?

- Разумеется, чтобы картина не была размазней, она должна иметь определенную форму, и это делается в процессе монтажа. А монтаж - это, грубо говоря, сборка, склейка кусков отснятого материала. На это уходит очень много времени. Но часто именно в момент такого конструктивного построения в «монтажке» - работы чисто технологической - приходят новые композиционные идеи.

Однако все идет от материала. Как у строителя: каким бы ни был великолепный проект, архитектура, но если нет хороших кирпичей, качественных несущих конструкций, то и дома полноценного не будет. Так и в кино. Если в материале есть добротность, разрозненные эпизоды на монтаже поставлены в определенной правильной последовательности, то отсюда и хороший результат. И тогда даже случающаяся грязноватость, неряшливость монтажа не так заметна, если есть что смотреть.

- Ваши фильмы всегда оставляют ощущение недосказанности, недоговоренности о чем-то главном. Похоже, вы предлагаете зрителю самому ответить на те или иные вопросы?

- В картине я не ставлю для себя однозначных вопросов, как нет и однозначных ответов. Например, я никогда не ставил вопросов: почему Россия живет так плохо? Кто виноват и что делать? И по себе чувствую, что исследование мировых проблем - это не мое. Я живу, чувствую, думаю - то и снимаю. Например, купил кассету Жанны Бичевской. Там в каждой песне: ты, Россия, предала, продала, превратилась в нечто, потеряла свои кресты, веру, ты, избитая, забитая, такая-сякая. Слушаю и думаю: а так ли это на самом деле? Эти мысли возвращаются ко мне во время съемок, отображаются в материале, и оказывается, что в мире не совсем так плохо, как об этом слагают целые песенные баллады.

Я всегда пытаюсь создать некую модель того, каким бы хотел видеть наших людей и мою родину. Поэтому ищу своих героев в русскости, в широте характера, в философичности ума. Ведь удивительное дело: обыкновенный мужик, наш, сузунский, не читая книг и газет, мучается какими-то сложными вопросами, ищет что-то моральное, озабочен высокими человеческими ценностями, хочет посовеститься перед кем-то. Это, наверное, то и есть, что называется загадкой русской души. Ее никогда и никто не разгадает, эту загадку.

- А где и как вы находите своих героев?

- Есть единый путь, основа профессии журналиста и художника - чутье. Он, как охотник, «умеет» знать, «где куропатка селится». Без этого качества мимо будут проходить люди, и ты не обратишь внимания, упустишь главное. Скажу больше. Сегодня человек очень закрыт. Мы не знаем, насколько он остроумен, весел, какие его мысли. Поэтому в начале работы очень важен психологический контакт, важно, чтобы он раскрепостился, раскрылся, высунулся, как улитка из ракушки. Но чаще, к сожалению, этого сразу не происходит. Нет, он нормально сидит с тобой, разговаривает, речь накатанная, правильная, но, уйдя, ты так и не поймешь, кто он был, интересен ли он как человек вообще и для картины в частности. И только через день-другой вдруг сталкиваешься с ним в другой ситуации, замечаешь его среди мужиков, да с такими словами-оборотами, с такими мыслями! У таких чудиков какой-то свой мир, своеобразное мышление...

- Как известно, весьма и весьма раскрепощает спиртное - водочка, например, стопочка самогонки. Многие артисты, а с ними и режиссеры прямо на съемочной площадке принимают, чтобы выглядеть «натурально». Как у вас с этим?

- Я никогда не ставлю бутылку в начале, чтобы расшевелить, разговорить человека. Бывает, когда познакомимся поближе, говорят: ну, Андреич, давай «за жизнь»... Но это никогда не является целью, тем более выпивший человек говорит НЕ ТАК. Он будет развязным, свободным, но не будет той пронзительности и душевности, которая присуща лишь трезвому.

Иное дело гулянка, пьяная беседа - она может стать частью общего материала. Сидят, например, два мужика пьяненькие за столом среди общего веселья и начинают рассуждать: о-о, а вот в Японии-то умеют ведь работать, ишь што придумали.., и Курильские острова им подавай ишшо. Или как в «Живы будем» - с лету брали героев. Едем, останавливаю машину в деревне, говорю оператору: вон мужик у магазина - идем снимать. Как он меня примет, может, пошлет подальше, что ему говорить, кто он вообще - ничего не знаю, я только вижу - стоит мужик и смотрит на ухабистую, неказистую улицу. Лихорадочно соображаю, а он сразу и говорит: «Я прошел Китай, воевал - и зачем я живу?». Или бабка кряхтит на завалинке: «Господи, сколько лет прожила, помирать уже пора» - и все, и мне больше ничего не надо. А эта фраза соединяется с фразой оптимистичной - так по кирпичику и складывается картина.

- Как начиналась ваша карьера кинорежиссера?

- Закончил ВГИК в 1970-м и первый свой фильм, игровой и полнометражный снял на Алма-Атинской киностудии. Назывался он «Необычный день». Так что по диплому я «режиссер художественного кино и телефильма». Но, еще учась во ВГИКе, съездил на Дальний Восток и снял документальный фильм о лове лосося. Так вот получилось, что режиссер-игровик защищал диплом документальной картиной, и у меня ее приняли. Она понравилась, и я получил тогда свой первый приз на фестивале вгиковцев. Таким образом вырулил на документалистику.

- Игровое кино шире, масштабнее, массовее, оно приносит доход. А о чем думаете вы, когда снимаете свою документальную картину, ведь ее увидит только ограниченный круг людей?

- Мы, документалисты, порой лукавим, когда говорим, что наши картины не показывают. Сегодня хороший, классный фильм обязательно будет показан и найдет своего зрителя. Не в кинотеатре, конечно, - на телевидении. Российское телевидение покажет, дециметровые каналы, канал «Культура». Все картины, которые я делал, прошли по «Культуре» и не раз. Фильмы идут на международные фестивали, завоевывают призы, их покупают западные телеканалы - их видит мир. Сейчас на Западе даже больше стали смотреть наше неигровое кино, чем раньше. Появились мощные мастера, темы интересные. Поэтому грех жаловаться.

- А клип вы бы взялись снимать за хорошие деньги?

- Нет. Хотя кое-что и снимал.

- А за очень хорошие деньги?

- Знаю, хочешь напомнить поговорку «нет таких, кто не берет, просто мало дают»? Я на самом деле думаю, что в России много людей, которые по этому принципу не живут и их не прошибешь деньгами. Искренне скажу, возьмусь только за ту работу, которую самому делать захочется. Я могу жить материально лучше, чем сейчас живу. И знаю, что для этого нужно делать, но я этого не делаю по двум причинам: во-первых, я очень ленив и делаю только то, что нравится, второе, есть такое понятие, как профессиональная совесть. А это для меня не пустой звук и не просто фраза.

Вам было интересно?
Подпишитесь на наш канал в Яндекс. Дзен. Все самые интересные новости отобраны там.
Подписаться на Дзен

Новости

Больше новостей

Новости районных СМИ

Новости районов

Больше новостей

Новости партнеров

Больше новостей

Самое читаемое: