Мы завершаем публикацию путевых заметок нашего корреспондента,
совершившего путешествие в Мексику
Древние напитки и древние цивилизации
 |
Оахака - самый бедный штат Мексики. Отчасти этому виной все иссушающее южное солнце, отчасти природа: весьма гористая полупустыня, где в изобилии растут разве что кустарники да кактусы.
Оахака - колыбель древнейших цивилизаций индейцев Мексики. За тысячу лет до крещения Руси, когда по российским лесам бродили разве что полудикие языческие племена, здесь уже существовали медицина и астрономия плюс активно строились стадионы для игры в предшественник нашего футбола. К тому же два наиболее выдающихся в истории страны мексиканских президента Порфирио Диас и Бенито Хуарес тоже родом из одноименной столицы штата - города Оахаки.
И, наконец, Оахака - неиссякаемый источник одного из двух напитков, подаренных Мексикой мировому сообществу. Забавно, но первый мексиканский самогонный аппарат удивительно напоминает российский аналог.
Быть на такой территории и не познакомиться с ней - грешно для репортера, тем более из экзотической России. А познакомиться оказалось несложно: пришлось всего лишь одолеть легендарную здесь федеральную дорогу номер 190 от моего Салина Круза до столицы штата.
190-я - это 265 километров сумасшедшего горного серпантина, где, как и на моей родной Колыме, всякие столбики и бортики на виражах приципиально отсутствуют. Зазевался, повернул руль не туда, притер встречный коллега к обрыву - и лететь тебе орлом сотню-другую метров вниз, после чего лопатой собирать нечего будет. На одном повороте, отдыхая в роли штурмана, я от нечего делать насчитал четырнадцать крестов и часовенок, а таких скромных памятников здесь превеликое множество.
Зато и красота здесь тоже сумасшедшая. Горы, кактусы, колючки - и почти вертикальные огороды прямо на скалах.
Насчет огородов я не оговорился. Нормальные растения в горах Оахаки не растут, лишь иногда в речных долинах удается вырастить какую-нибудь кукурузу. В основном местные крестьяне-«кампесинос» разводят кактусы - для той же цели и с тем же энтузиазмом, что и «буряки», то бишь сахарную свеклу, мои предки на Украине. Сорт «магей», вид «агава» - ценнейшее самогонное сырье.
 |
| Этому стадиону 2500 лет. Фото автора |
Схема производства проста. Вызревший кактус выкапывают из земли и обрубают листья. Толстому сладкому стеблю, напоминающему арбуз, дают забродить на солнце, давят примитивной давилкой (каменный жернов на палке) и загружают в перегонный аппарат.
Счет марок мескаля идет на десятки. В любом магазинчике Масатлана вам предложат микрорюмочку и пятнадцать-двадцать разных бутылок на дегустацию: водителю поменьше, штурману - побольше. ГИБДД на 190-й нет, свою дозу каждый определяет сам, учитывая, что на местных виражах перебор может оказаться последним в жизни.
Фирменным напитком столицы мескаля считается «кон гусано», в переводе: «с червяком». Речь идет о красноватых гусеницах средних размеров, в изобилии живущих на тех же кактусах. Их собирают, сушат на солнце и используют как закусь типа семечек (каюсь, не рискнул попробовать), а также добавляют в мескаль: в особо фирменной бутылке обязательно должен плавать тот самый червячок.
Пока взрослые заняты процессами перегонки и продажи напитка, дети Масатлана, как и всех населенных точек по 190-й, тоже заняты делом: в небогатых районах лишний песо не помеха. Фирменный продукт детского труда здесь продается ребятишками прямо на дороге: простенькие, но симпатичные сувениры из пальмовой коры и камышовых листьев. Попрошайничать, в отличие от нас, в Мексике не особо принято, а вот торговать своими поделками - совсем другое дело.
 |
| Завод по производству мескаля. |
Километрах в шестидесяти от Монтеальбана и Оахаки уцелело другое чудо природы - Иерве Агуа, минеральные источники тех же индейцев. На примерно пятисотметровой высоты скале прекрасно сохранился прообраз водопровода - более чем тысячелетней давности водовод сапотеков, по которому минеральная вода поступала в сложную систему проточенных в известняке бассейнов. Искупаться можно и сегодня: подплываешь к краю бассейна, выглядываешь через край - а там, за тоненькой каменной стенкой, обрыв, в глубине которого свободно поместилась бы Останкинская телебашня. Очень интересное возникает чувство.
Потомки сапотеков бережно сохранили не только инженерные творения предков, но и их язык (в отличие от латыни или, скажем, старославянского): на сапотекском говорят и поют песни по сей день.
После таких экскурсий сама Оахака, отстроенная при конкистадорах, теряет часть своей прелести: подумаешь, всего-то шестнадцатый век. Сохранился здесь на одной из улиц домишко, где четыреста сорок лет назад был прописан легендарный Кортес со своей прибывшей из Испании шайкой. Это при нем сапотек-
ский язык стал меняться на испанский. Соборы и церкви изумительного средневекового барокко, каменного снаружи и деревянного внутри, смотрятся тоже по-иному и не так, как на Руси: у нас церковь несла цивилизацию, а в Оахаке и ее окрестностях, как и во всей Мексике, - уничтожала. Тем не менее Мексика все же стала католической страной: люди здесь верующие, хотя и без фанатизма.
В отличие от нас мексиканцы исключительно бережно относятся к своей старине. Конечно, камень, из которого тут построены древние и средневековые сооружения, более долговечен, чем наше дерево, но дело даже не в этом. В Мексике не позволят всобачить здание из стекла и бетона в исторический центр: все современное в Оахаке - отели, бизнес-центры, автомагистрали - вынесено за границы древних кварталов и на окраины.
А бывает так, что одна деталь, один жест, одно слово могут сказать о городе и цивилизации больше, чем десятки памятников мирового значения. Вот и для меня вся застывшая в камне красота Монтеальбана и Оахаки вдруг померкла перед надписью на обратном выезде из города на ту самую - скользкую от ливня, проклятую водителями и в изобилии украшенную крестами - дорогу номер 190:
«OAXACA ES TU CASA - AHORA Y PARA SIEMPRE. REGRESA PRONTO!»
Что в переводе просто означает:
«ОАХАКА - ТВОЙ ДОМ, ТЕПЕРЬ И НАВСЕГДА. ВОЗВРАЩАЙСЯ СКОРЕЙ!»
И я уверен, что вернусь. После таких слов нельзя не вернуться и не пройтись снова по улочкам, которым всего лишь пятьсот лет. Только уж если очень не повезет.
