Новосибирск 2.1 °C

Последний император

07.09.2001 00:00:00

 Год назад на Архиерейском соборе Русской Православной Церкви к лику святых был причислен последний русский император Николай II и вся погибшая вместе с ним семья. Канонизация Николая II вызвала неоднозначную реакцию в российском обществе. В сознании многих россиян еще со школьной скамьи сложилось негативное мнение о последнем российском царе, которого учебники истории представляли не только как жестокого («кровавого»), но и слабого, безвольного правителя, который довел страну до разрухи, вывести Россию из которой смогла лишь социалистическая революция. В советские времена были очень популярны сравнения достижений различных областей народного хозяйства с уровнем 1913 года. И хотя неизвестно, как бы развивалась Россия в ХХ веке, оставшись страной капиталистической, школьные учебники пестрели сравнительными диаграммами, внушая будущим строителям коммунизма, как хорошо они живут по сравнению с их дореволюционными предками. Но так ли плохо жилось в России и таким ли бездарным и жестоким был самодержец Николай II, как нам внушали?

То, что Россия до революции была главным поставщиком хлеба в Европу - факт известный. Основными поставщиками были частные хозяйства и дворянские поместья, сданные в аренду тем же частникам. Но доля таковых в общем землепользовании была невысока, в основном землей в России владели общины. Земля в общинах была общественным достоянием, но каждый ее член имел свой надел и обрабатывал его самостоятельно. Наследное право каждого общинника на свою долю общинной земли приводило к постепенному раздроблению земли на такие мелкие кусочки, что применять эффективные технологии на них было невозможно, а потому и урожайность в общинах была низка. Поскольку причины своих бед общинники видели в малоземелье, то революционные призывы «отнять и поделить» землю находили в их душах живейший отклик, делая их сторонниками революционеров.

Другой составляющей будущих революционных масс был пролетариат. Условия труда рабочих зарождающегося российского капитализма оставляли желать лучшего, но они мало чем отличались от условий труда того времени в других странах Европы. Однако трудовое законодательство России во многом было прогрессивнее. Так законодательно установленный наивысший предел длительности рабочего дня был меньше только в Австрии и Швейцарии. Царское правительство и лично Николай II уделяли немало времени поиску компромисса между промышленниками и рабочими, особенно после провокации 9 января 1905 года (о событиях «кровавого воскресенья» см. «ВН» от 19.01.01). Кого-то эти компромиссы устраивали, кого-то нет. Неоднородность рабочей массы ярко продемонстрировали революционные события 1905 года. Во многих крупных городах революционный порыв оппозиции был погашен отрядами рабочих, которых либеральная печать огульно записала в «черную сотню».

Но корень зла лежал не в условиях труда рабочих, не в кризисном состоянии сельского хозяйства - все эти неизбежные для любого государства проблемы не обязательно приводили к революционному взрыву. Основной бедой была глубокая рознь между властью и значительной частью образованного общества. Именно русская интеллигенция, жаждавшая перемен, была вдохновителем революционных настроений. Пользуясь довольно мягкой цензурой, либеральные газеты нещадно критиковали существующий строй, требуя его преобразования, чтобы «жить как на Западе». Через несколько лет большинству из уцелевшей в революционной буре части русской интеллигенции на собственном опыте придется изучать жизнь на Западе, правда, не по своей воле. А пока Россия бурлила в ожидании реформ, чутко улавливая «свежий ветер перемен», начавшийся с созыва парламента, который на российский манер назвали Государственной думой.

Жесткую оценку парламентского правления дал обер-прокурор Святейшего Синода профессор К.П. Победоносцев - видный политический деятель конца девятнадцатого - начала двадцатого веков. По его мнению, главное зло думского правления заключалось в том, что на выборах побеждают не лучшие, а «наиболее честолюбивые и нахальные». Но общественное мнение высказывалось за парламент. Все тот же Победоносцев раскрывает принцип манипуляций «общественным мнением» или, как нынче модно говорить, «пиара»: «Любой уличный проходимец, любой болтун из непризнанных гениев, любой искатель гешефта может, имея свои или достав для наживы и спекуляции чужие деньги, основать газету. Ежедневный опыт показывает, что тот же рынок привлекает за деньги какие угодно таланты, если они есть на рынке - и таланты пишут что угодно редактору. Опыт показывает, что самые ничтожные люди - какой-нибудь бывший ростовщик, газетный разносчик, участник банды червонных валетов - могут основать газету, привлечь талантливых сотрудников и пустить свое издание на рынок в качестве органа общественного мнения». Вам, уважаемый читатель, ничего это не напоминает из реалий новейшего времени?

Усиленно подогревались революционные настроения из-за рубежа. Внутренние враги власти не отказывались от помощи врагов внешних. Так видный эсер Борис Савинков в своих воспоминаниях пишет об одном таком факте, относящемся к периоду русско-японской войны: «Член финской партии Конни Циллиакус сообщил центральному комитету, что через него поступило на русскую революцию пожертвование от американских миллионеров в размере миллиона франков. Причем американцы ставят условием, чтобы эти деньги пошли на вооружение народа и были распределены между всеми революционными партиями. ЦК принял эту сумму, вычтя 100000 франков на боевую организацию». Не отставала от Америки и Япония, военное положение которой с каждым днем ухудшалось. Несмотря на полный разгром русского флота и захват Сахалина, Япония уже была не способна продолжать боевые действия на суше - ее человеческие и промышленные ресурсы были практически истощены. В то же время Россия, оправившись от потерь, наращивала свою мощь на манчжурском фронте. Япония была обречена. Спасти ее могли только внутренние беспорядки в России. И они произошли. Английский журналист Диллон в своей книге «Закат России» свидетельствует: «Японцы раздавали деньги русским революционерам известных оттенков, и на это были затрачены значительные суммы». Не мудрено, что в «независимой» прессе к концу войны превалировали пораженческие настроения, а каждый неуспех российской армии встречался со злорадством.

Перипетии русско-японской войны один к одному повторились во время русско-германской войны 1914-1917 годов. Уинстон Черчилль, бывший в то время английским военным министром, в своей книге о первой мировой войне писал, что в марте 1917 года Россия была как никогда близка к победе, причем во многом благодаря Николаю II, но «вмешивается темная сила... Царь сходит со сцены. Его и всех его любящих предают на страдание и смерть. Его усилия преуменьшаются; его действия осуждают; его память порочат...»

Память святого царя продолжают порочить и сейчас. Взять хотя бы фильм Глеба Панфилова «Романовы. Венценосная семья», где последний русский император по воле режиссера представлен человеком, совершенно не способным управлять страной.

Но тогда спрашивается, как мог Николай II более двух десятков лет править Россией в период смут, волнений и политических катаклизмов? Вряд ли такое было бы под силу слабовольному человеку. Те, кто лично знал императора, отмечали его живой ум, способность быстро схватывать суть докладываемого, а также упорство в осуществлении своих планов. В то же время, от министров, особенно тех, кто был царем отправлен в отставку, можно было услышать, что на него «нельзя положиться». Отчего складывалось такое мнение? Ответ можно найти в другой черте характера, которую отмечали практически все, кому приходилось общаться с императором - в его деликатности и воспитанности. Ставя дело превыше всего, Николай II при несогласии с действием своих министров без сомнения отстранял их, но при этом всегда старался «позолотить пилюлю». Перед отставкой кандидат на увольнение вызывался к государю, где имел милостивый прием, получал награды, а через некоторое время ему вручали приказ об отставке. Привыкшие к обычному в таких случаях разносу и немилости, министры никак не могли понять, что милостивый прием говорил об отсутствии личного нерасположения, а отставка свидетельствовала о деловом расхождении. Тем не менее, обиженные министры внесли немалую лепту в рождение мифа о «коварстве» последнего императора.

Аналогичные причины порождали другой миф - подверженность Николая II посторонним влияниям. Трудно было понять докладчикам, отчего после доброжелательного приема и терпеливого выслушивания доклада на их предложении впоследствии накладывалась отрицательная резолюция. Не иначе, считали они, в дело вмешивались «темные силы». Много разговоров было о влиянии на царя «святого черта» Григория Распутина. Но бытовое общение с Распутиным, который обладал даром останавливать кровь у больного гемофилией наследника, никаким образом не влияло на принятие царем кадровых и политических решений, как о том усиленно муссировалось в обществе. То, что после убийства Распутина в политике царя абсолютно ничего не изменилось, лишний раз говорит о беспочвенности этих слухов.

Так каким же был император Николай II? Безупречным правителем и святым при жизни, каким пытались представить его экзальтированные почитатели накануне канонизации? Конечно, это не так. Как и всякому из русских правителей, ему были свойственны ошибки в государственном управлении, а жизнь его не была безупречной. Но Церковь причислила его к лику святых не за святую жизнь, а за святую мученическую кончину. Как при жизни даже личные враги императора подчеркивали безупречность его воспитания, так и после его смерти никто не смог отрицать мужественную христианскую кончину царя, лишний раз подчеркнувшую, что разговоры о его безвольном характере - злонамеренная клевета. Что касается умения править государством, то статистика свидетельствует, что в период царствования Николая II в России были отмечены небывалые темпы экономического роста.

Вам было интересно?
Подпишитесь на наш канал в Яндекс. Дзен. Все самые интересные новости отобраны там.
Подписаться на Дзен

Новости

Больше новостей

Новости районных СМИ

Новости районов

Больше новостей

Новости партнеров

Больше новостей

Самое читаемое: