Наталью Сергеевну выписали из больницы вскоре после майских праздников. Кирилл Степанович, знал, что его жена Наташа безнадежно больна. По мнению лечащего врача, ей осталось не более четырех месяцев.
Свекровь, Евгения Марковна, относилась к ней с чувством заботы и сострадания. Постоянно предупреждала: «Не торопись, Наташа, не наклоняйся круто», отвлекала от утомительных дел. Обычно каждая совместная работа заканчивалась тем, что Евгения Марковна деликатно выпроваживала Наташу вместе с непоседливым внуком на речку, гулять по бережку или посидеть у болота, послушать лягушек. По возвращении их непременно ждала какая-нибудь закуска.
Марковна говорила негромко, с добродушной улыбкой:
- Наташенька, сегодня на рынке эти, не знаю как их толком звать, торгуют свежими помидорами. Цену-то не в уме, а на кнопках считают - дорого берут. Все-таки соблазнилась - купила... Свои-то не скоро поспеют, а попробовать хочется. Садись, доченька, салатиком освежимся.
Наташа ела мало и неохотно:
- Я всю жизнь не отличалась хорошим аппетитом, - оправдывалась она, - наверное, потому росла худенькой. Вечно как былинка.
- Худоба не беда... Сейчас ты славно выглядишь. Была-то слишком лядащенькой. Боялась, не перенесешь операцию. Слава Богу, все обошлось благополучно.
- Я тоже трусиха. Перед операцией со мной беседовали сразу несколько врачей, или студентов, и с ними профессор. Когда он уходил, прикоснулся ладонью к моему лбу и сказал: «Не бойтесь, все будет хорошо». Я поверила и осмелела.
После операции Наташа поправилась быстро. В урочный час, как и прежде, она забирала с собой быстроногого Алешу, и вдвоем они отправлялись встречать папу. На обратном пути с папой строили разные планы на завтра.
- Я так давно не была в лесу. Страсть как хочется.
- Хорошее предложение, - отозвался Кирилл Степанович. - И в самом деле, чего бы не прогуляться? Поедем, но ведь это далеко. Не утомишься?
- Не беспокойся, Кирчик. Обещаю быть молодцом.
- Тогда лады. А как с Алешкой?
- Оставим с бабушкой. Они хорошо ладят.
Марковна пыталась отговорить сына от поездки, но Кирилл Степанович остановил ее многозначительным взглядом и попросил заранее подготовить в дорогу все необходимое.
Рассчитывали отправиться рано утром. Оказалось непростым делом найти водителя, который согласился бы выехать за черту города. Выехали поздно, однако это не повлияло на хорошее настроение супругов.
Долго нигде не задерживались. За день успели объехать обширную даль, побывали в сосновом бору, на озере. В дубовой роще для Алешки искали желуди.
Заказного времени такси оставалось в обрез. Водитель все чаще смотрел на часы. Пора бы возвращаться, а Наташа не могла оторваться от муравьиной кучи. Кириллу Степановичу пришлось прямо-таки отрывать ее от увлекательного занятия.
- Ну что за прелесть, что за чудо природа! - восхищалась она.
И когда шли к машине, Наташа ненасытно оглядывалась по сторонам в несвойственной для нее манере. Заметив это, Кирилл Степанович ощутил нечто страшное перед настигающей неизбежностью.
Наташа ловко нырнула в машину. Супруг успел заботливо коснуться ее острого локтя.
Возвращались другой дорогой, в объезд озера. Проселок оказался ухабистым. Ехали медленно. Машину болтало из стороны в сторону. Наташа задумчиво молчала. Вдруг она закрыла лицо прозрачными ладонями и заплакала. Но тут же справилась с собой и виновато улыбнулась супругу:
- Очень хочется жить, - сказала она упавшим голосом. - Боюсь смерти.
- Выброси эту глупость из головы.
- Как выбросишь, - возразила Наташа, - когда меня постоянно гложет боль? Не сильная, но все же другим словом не назовешь.
- Трусиха ты. Помнишь, что сказал доктор: «До полного выздоровления необходимо время. Будут появляться боли, иногда сильные». Видишь, все идет как по-писаному.
- Наверное, врач и все вы обманываете меня. Кажется, мое положение серьезное. Может быть, у меня...
- Нет у тебя никакого рака. Ты слишком прислушиваешься к самочувствию. Я думаю, к концу лета ты окрепнешь и мы с тобой махнем на море.
- Не знаю, Кирюша. Что-то не верится.
Марковна, привыкшая всю жизнь быть рачительной хозяйкой и вести строгий счет деньгам, три дня не решалась спросить у сына, сколько он выложил за такси. Кирилл Степанович ответил уклончиво: «Не переплатил».
После прогулки Наташа почувствовала себя хорошо. В будничные дни работала на огороде. Не жаловалась на недомогание или усталость и, как видно, поверила в свое выздоровление: лицо посвежело, голос снова стал звонким, а движения проворными. Марковна шептала сыну: «Может, Бог даст, поправится?»
Наташа и Марковна готовили обед - зеленые щи и, по желанию Наташи, заливное из судака. За этим занятием застал их Кирилл Степанович. Наташа той же минутой доложила:
- Сегодня у меня была докторша. Сказала, что все идет нормально. Предупредила о возможном появлении болей. К этим болям следует относиться спокойно. Купаться в ванне с водой, температура которой должна быть не выше температуры тела. Не пользоваться грелкой.
Поздно вечером, когда вся семья укладывалась спать, Наташа тихо сказала супругу:
- Ты знаешь, что тепловые процедуры противопоказаны при раке?
- Не только, - возразил Кирилл Степанович, - есть и другие заболевания, при которых тепло противопоказано. Кто тебе сказал, что у тебя рак? Ты сама придумала и не можешь отвязаться от этой мысли. Спи спокойно, моя милая, и ни о чем не думай.
- Последняя время я сильно похудела. Платья висят на мне как на колу.
- Ничего. Поправишься, и все будет впору. Спи.
Незадолго до обострения болезни супруги ходили по магазинам в поисках подходящей обуви своему трехлетнему сыну. Попутно заглянули в Дом одежды.
- Какая прелесть! - воскликнула Наташа, увидев каракулевое пальто.
- Давай примерим.
Пальто оказалось в самый раз. Наташа придирчиво осматривала швы, пощипывала мех, комкала и расправляла. Все это она делала так уверенно, деловито, будто вопрос о покупке давно решен.
- Умеют же наши делать хорошие вещи, - сказала Наташа с чувством некоторой гордости. - Может быть, купим? Мне очень нравится.
Кирилл Степанович ничего не ответил. Промолчал.
- Кирюша, случай редкий. Я всегда буду жалеть, если мы с тобой упустим такую возможность.
- Ты же знаешь, у нас нет столько денег.
Наташа не унималась.
- Займи. Мы же трудоспособные, честные люди - рассчитаемся. Если не будешь возражать, возьму репетиторство.
- Ну что ж, пожалуй, ты права. Как-нибудь выкрутимся.
Кирилл Степанович отправил Наташу домой. Сам поехал к сестре с единственной целью - занять денег. По его мнению, это был самый удобный и надежный вариант. Она женщина незамужняя, прижимистая. Деньги у нее водились. Надо сказать, Кирилл Степанович редко наведывался, и, когда появился на пороге, Галина с испугом спросила:
- Что-нибудь случилось? Как Наташа?
Кирилл поспешил успокоить сестру. Сказал, что дома все благополучно. Наташа чувствует себя хорошо. Узнав о цели приезда, Галина Степановна прервала брата решительным возражением:
- Все понятно. Я не одобряю твое великодушие. Если смотреть без страха в глаза действительности - Наташа умрет через два месяца или раньше. Куда ты потом с ее шубой? В комиссионку потащишь? Кому она нужна за такую цену? Люди денежные предпочитают покупать дорогие, новые, никем не ношенные вещи. Уверяю, все кончится тем, что пальто съест моль. Ты отдашь его кому-нибудь за бесценок.
- Пусть будет так, но я не могу иначе.
- Безумие... Ты соображаешь, в какой хомут лезешь? С твоей зарплатой век с долгами не рассчитаться... Я не узнаю тебя. Мне кажется, ты раньше не был таким. Сейчас в тебе ни воли, ни мужества. Скажи ей, что тебе не удалось занять такую сумму. В самом деле: время летнее, отпускное, деньги в ходу. По-моему, убедительно. Поверит.
- Нет, не поверит. Она сразу же разгадает нашу хитрость. Поймет свое безнадежное положение, и тогда ничем ее не успокоить. Наташа и без того о многом догадывается, плачет. Говорит, согласна камни таскать, ходить в рубище, есть один хлеб с водой - только бы жить. Мне ее жалко. Я должен облегчить ее страдания. Я ее люблю, и никогда не будет мне утешения.
Оба задумались. Заговорила Галина Степановна:
- Знаешь ли ты, во сколько обходятся похороны? Ужас! Недавно хоронили старушку, мою соседку. Говорят, израсходовали уйму денег.
- Нисколько не удивляюсь, - сказал Кирилл Степанович, - если похороны превратить в пьянку.
- К тому говорю, что понадобится много денег, а тут еще каракулевое пальто купишь за немыслимую цену.
- Если не дашь - пойду по знакомым. Они не откажут. Пальто куплю. Сегодня же куплю. Что касается моих долгов - не твоя забота. Верну постепенно. Зато сегодня избавлю Наташу, хоть ненадолго, от мысли о близкой смерти. Сделаю последний подарок. Подарю надежду. За это ничего мне не жалко! Ничего!.. Если я не выполню ее последнюю просьбу, останусь виноватым, и некому будет меня простить!
Разговор продолжался довольно долго. Кирилл Степанович ждал, когда его вспыльчивая сестра, наконец, сменит гнев на милость, но все напрасно. Ушел ни с чем.
На исходе дня приехала Галина, привезла деньги, но уже поздно. Пальто было уже куплено, и Наташа еще не устала им любоваться. Она встретила золовку с большой радостью. Кирилл Степанович ни на шаг не отходил от счастливой жены, и сам был переполнен восторгом. Марковна дивилась великолепием каракуля, качала головой, приговаривала: «Мех-то - что серебро начищенное». Маленький Алеша, подчинившись общему настроению, сновал под ногами, веселился и прыгал. Потом всей семьей сидели за чаем до позднего часа. Галя осталась ночевать.
В понедельник Кирилл Степанович неожиданно уехал в командировку. Вернулся через две недели. Наташа в постели:
- Мне плохо, - пожаловалась она со слезами на глазах. - Вчера вызывали врача. Теперь каждый день ко мне будет приходить медсестра из поликлиники.
- Что сказал доктор?
- Ничего нового. После такой операции иногда бывают боли, но ненадолго. Надо, говорит, немного потерпеть.
- Вот видишь, а я тебе что говорил?
- Кирюша, мне без тебя тоскливо. Постоянно лезет в голову всякая чепуха. Я заметила: прежде все разговаривали громко, а теперь почему-то шепотом, закрывают мою дверь. Евгения Марковна не пускает ко мне Алешу.
- Мнительность, - пояснил Кирилл Степанович тоном, не допускающим сомнения. - Все мы стараемся создать для тебя спокойную обстановку. Пройдет острый период, и снова зашумим.
С каждым днем ей становилось все хуже и хуже. Кирилл Степанович взял отпуск и теперь безотлучно находился дома. За последнее время Наташа сильно изменилась: лицо осунулось, выпятились лопатки, оттого спина выглядела гробиком. Нельзя было смотреть на нее без сострадания.
Теперь медсестра посещала больную два раза в сутки - утром и вечером. Во время приступов боли вызывали неотложку. Ставили укол, после которого она засыпала.
Однажды Наташа заметила любопытствующего Алешу. Мальчик стоял вплотную к двери, заглядывая сквозь узкую щель.
- Алеша, - позвала Наташа, - иди ко мне.
Алеша робко перешагнул порог, сделал несколько шагов, а потом бросился со всех ног к постели матери.
- Милый мой сыночек, крошечка моя. - Наташа, опустив руку, оглаживала его спинку, трогала плечики и потихонечку говорила: - Отчего ты такой худенький, одни косточки. Наверное, в рост пошел. Глаза-то у тебя отцовские, большие, серые. Выздоровлю, повезу тебя в теплые края, искупаю в морской волне, поваляю в золотом песочке, закалю на жарком солнышке. Будешь ты расти здоровым да сильным.
- А бабушка Женя говорила, у тебя р-рак болит. Ты скоро помрешь? Правда, мама?
- Наверное, правда, сынок... Иди погуляй... День сегодня хороший...
