«Получается, как у моряков: погибли в море и должны там остаться...»

12.10.2001 00:00:00

О погибшем экипаже Ту-154 рассказывает
старейший летчик авиакомпании «Сибирь» Юрий Дьяков

...Газету с фотографиями погибших членов экипажа Ту-154 мы взяли с собой. В медсанчасти авиагородка ее чуть из рук не рвали - здесь знали (теперь в прошедшем времени!) всех, чья жизнь оборвалась над Черным морем. Ведь без медиков пропуск в небо не получишь. А тот, к кому мы ехали, крепкий, ладный человек, молча склонился над страницей и застыл, всматриваясь в лица тех, с кем летал, общался под облаками и на земле, смеялся, может быть, спорил. Ему пришлось в тот страшный четверг взять на себя миссию, горше которой не вообразить, - сообщить отцу о гибели сына...

Юрий Федорович Дьяков, старейший (язык не поворачивается так о нем говорить) и ныне действующий летчик авиакомпании «Сибирь», недавно отметил 45 лет летной деятельности, среди его наград знак «Почетный работник транспорта». Командир воздушного корабля, пилот первого класса, двадцать две тысячи часов в воздухе. Посчитайте-ка - больше двух с половиной лет. Наверняка многие новосибирцы с ним летали, не подозревая, конечно, кто за штурвалом «тушки». К нему нас сегодня привело горе...

Юрий Дьяков. Фото Сергея ПЕРМИНА

- Тяжелая утрата, - чувствуется, как непросто даются Юрию Федоровичу слова. - Столько лет летаю, первый случай в моей жизни, чтобы самолет и все погибли. Упали в море, и найти их навряд ли удастся. Получается, как у моряков: погибли в море и должны там остаться... Не знаю, как будем хоронить. От погибших летчиков хоть что-то оставалось, хоть горсть земли горелой, а тут... Может быть, стелу какую-то установят в память. Горе... У всех дети остались. Мой друг сына потерял.

Юрий Федорович сейчас в медсанчасти на профилактике, как положено. Одновременно с ним там по тому же поводу находился Геннадий Арсентьевич Савич, теперь профсоюзный работник, а раньше вместе летали. Четвертого октября в тот четверг после пяти вечера (напомню, самолет пропал с экранов радаров в 13.45 по московскому времени) вызывает Дьякова медсестра. Что-то случилось с рейсом из Тель-Авива, нужно подготовить Савича - его сын погиб... Дьяков не сразу нашел в себе силы: ведь он бортпроводника Александра Савича с пеленок знает, тот вырос на его глазах, с его детьми дружил. Сначала надо было со своим сердцем справиться. Наверное, минут тридцать прошло, пока вымолвил: «Знаешь, Гена, Саши больше нет». А тот сразу и не понял: «Да ты о чем? Он сегодня из Израиля прилетает». Хорошо, что рядом была медицина во всеоружии. Второго и последнего сына потеряли Савичи, младший десять лет назад погиб под колесами машины, а свою девушку успел оттолкнуть... Внуки остались. На опознание в Сочи вместе с отцом погибшего улетела его жена, теперь вдова, и сын Юрия Федоровича Володя - тоже летчик, второй пилот авиакомпании «Сибирь».

- Я знал их всех, кого больше, кого меньше, - рассказывает Дьяков.- Экипаж был слетанный, понимали друг друга с полуслова. В Иране по контракту работали полгода на местных линиях, а там трассы сложнейшие - горы, аэропорты совсем не первоклассные. И командир Евгений Гаров, и второй пилот Борис Левчугов со мной летали. Опытнейшие летчики, и вообще очень похожи, оба спокойные, рассудительные, уравновешенные. Надежные ребята были. Не верится, что были... Виктор Алексеев, начальник инспекции по летной службе, - талантливый человек, великолепный пилот. Один из первых освоил Ил-86, прекрасно знал Ту-154. Штурман Костя Ревтов - жизнерадостный, громогласный, веселый, открытый, прямой, мог всю правду кому угодно в лицо сказать. Самый молодой - бортинженер Валерий Лаптев, ему, наверное, едва тридцать исполнилось. Очень способный, знающий, рано начал за границу летать. Ведь на зарубежные рейсы очень строгий отбор, не только профессиональный, надо и язык знать. Штурман на маршруте самый главный человек, а на взлете и посадке пилоты - и те, и другие связь ведут на английском. Бригада бортпроводников тоже опытная. Знаю всех еще и потому, что моя дочь с ними летала, с Наташей Костенко, с Савичем, с Володей Хомяковым. Дочь сейчас не летает, живет в Швейцарии. Скучает. В понедельник к нам в гости прилетела, с друзьями повидаться, а попала на поминки... Тяжело.

- Как вы считаете, Юрий Федорович, может, что-то случилось с самолетом?

- Исключено. У нас самолеты все девяностого-девяносто первого годов, а металл стареет лет через двадцать. Есть и новые машины. И этот Ту был в полном порядке. В авиакомпании «Сибирь» отличная производственная, ремонтная базы, высокопрофессиональный технический состав.

- Среди погибших двое членов техэкипажа - Сергей Лебединский и Константин Щербаков...

- Это авиатехники для обслуживания машины на месте. Раньше всю проверку делали в порту прибытия. Теперь возим своих. Хорошо, что еще не летели двойным экипажем. На некоторых рейсах, особенно зарубежных, один экипаж летит туда, другой - обратно, а первый тут же в креслах отдыхает. Случается, что и тройным. Для экономии времени и средств. Чтобы не задерживались летчики, не стояли самолеты...

- Может, пилоты не успели отдохнуть?

- Нет. По минимуму, но десять часов у них было. Раньше сутки и более давалось. Но времена и порядки поменялись... Полет - это стресс, особенно посадка. А вы знаете, сколько летчики получают? Вот я, командир, шесть тысяч рублей. Знаете, что у нас говорят? Финансисты - у руля, летчики - за штурвалом. В летные училища сейчас почти нет конкурса, а раньше по десять человек было. Может быть, что-то теперь поменяется, после трагедии...

- Не могу не спросить, как вы считаете, что же все-таки произошло?

- Экипаж не успел ничего сообщить, у него и полсекунды не было. Значит, все случилось мгновенно, и все мгновенно погибли. На такой высоте достаточно одного выстрела, и все - разгерметизация, самолет разваливается сразу. Был случай под Читой в конце шестидесятых, узнали мы об этом, конечно, в последние годы. На Ту-104 тогда еще летали охранники. При попытке захватить самолет в схватке бросили гранату, скорее всего, злоумышленники. Ту разнесло на высоте километров десять... Вообще, с самолетами и экипажами Западной Сибири не много случалось происшествий. Году в семидесятом в Иркутске при посадке... В последние дни вспоминали Омск, 1984 год. Тогда диспетчер призаснул и посадил самолет на снегоочистительную машину. Больше двухсот человек погибли. Взрывом отбросило четверых из экипажа, и один пассажир чудом жив остался. Но на таких высотах, как над Черным морем, нет ни шанса...

- Наверняка вы здесь обсуждаете, что было - теракт или ракета.

- Я и раньше знал, что аэропорт Бен-Гурион один из самых безопасных, там проверки тщательные, суровые. Террористов на борт не пропустят. Но кто сейчас вам ответит? Пятьдесят на пятьдесят. А ракеты попадали и в наши самолеты, наши ракеты в наши самолеты. Году в семидесятом-семьдесят первом на Ан-24 летели ребятишки из Новосибирска в Братск, участники «Золотой шайбы». Под Кемеровом самолет исчез, взорвался, упал. Говорили, что метеорологический зонд виноват. Лет пять назад узнали - учебная ракета... Надеюсь, и теперь узнаем. Никто, конечно, не признается. Но фрагменты собирают, соберут, насколько возможно, самолет. Специалисты есть замечательные. Рассмотреть, думаю, сумеют, куда металл в пробоинах вогнут - наружу или вовнутрь. Где взорвалось, откуда шел удар - снаружи или изнутри. Надеюсь, все прояснится, хотя будет непросто установить причину. Если и возникнут какие-то препятствия, то Израиль все равно дело доведет до конца. Но людей не вернешь...

P.S. Мы разговаривали с Дьяковым во вторник. В тот же день вечером стали проясняться причины трагедии. То, что подразумевалось в нашем разговоре, обретает вполне реальные очертания. Эксперты приходят к единому мнению, и от этого еще больше горечи от потери...