В Москву, на открытие мемориала воинам-сибирякам,
отстоявшим столицу в 41-м, отправляется
новосибирец Герой Советского Союза Леонид Николаевич Пономаренко
 |
В Прибалтике, по топям и болотам, по берегу моря, подавляя доты и дзоты фашистов, лейтенант Пономаренко с ротой своих солдат-штурмовиков прошел с боями больше ста километров. Это была та самая, легендарная трехслойная «линия Маннергейма». За славный поход-подвиг пехотному гвардии лейтенанту Пономаренко было присвоено звание Героя Советского Союза. Здесь, под Выборгом, он получил третье ранение, тяжелую контузию, и для него война в 1944-м была закончена.
- Леонид Николаевич, а где вас застала весть о начале войны?
- Призвали меня в 1939-м в мотострелковую часть, в пехоту. Дивизия наша стояла в селе Песчанка, недалеко от Читы и границы с Монголией. Кстати, рядом располагался бронетанковый полк, где майором служил Леонид Ильич Брежнев.
В середине июня 1941-го проходили учения, и в то воскресенье мы находились в летнем лагере на острове реки. Смотрим, где-то ближе к обеду вокруг лагеря развешивают громкоговорители. И вдруг: «Внимание! Информационное сообщение. Фашистская Германия напала на нашу Родину...». Елки-палки! А что это значит для нас, кадровых военных? Только одно - «в ружье». Кто что сушил - гимнастерки, портянки, собрали личные вещи, построились быстро и на переправу - в часть. Уже на следующий день нам выдали новые винтовки пятизарядные СВ, автоматы.
Ну, думаем, скоро отправят на Запад, на фронт. Нет. Японские самолеты кружили вдоль границы, отвлекали, провоцировали. Команда была дана зенитчикам огонь не открывать. Так продолжалось до середины сентября, когда мы погрузились в эшелоны и под Москву, в район Подольска. Там натиск фашистов отражали только курсанты военных училищ. Так что мы вовремя появились...
- Первые бои, вы их хорошо помните?
- Конечно. Наша дивизия вошла в 16-ую армию Рокоссовского. Помню, лес густой, грязь по колено. Мы обрезали шинели, чтобы в ногах не путались. Их артиллерия и минометы бьют шквалом. У меня был ручной пулемет. С нашим приездом стали отодвигать немцев - в день проходили километра по два. Хорошо запомнил я эти деревни вдоль Малоярославского шоссе: Крестцы, Рогово, Каменка, потом Ольховка. Только под Каменкой мы потеряли около двух тысяч солдат, под Ольховкой еще больше. Да и немцев полегло там немерено.
Там, в Подмосковье, впервые мы увидели знаменитые «катюши». По одной команде с гулом, воем они били через лес по немецким позициям. Пламя - как электросварка. За счет этого зашли в Каменку - там все перепахано, разрушено. В эти же дни подтягивались другие дивизии из Сибири: из Красноярска, Новосибирска, с Забайкалья.
В каждой деревне были виселицы. вешали людей просто так, для устрашения. Видели мы морально неустойчивых солдат, которые бросали винтовки; людей убегающих с пожитками. Бардак был и беспорядок. Были и мародеры. Однако в целом приказ Сталина - «ни шагу назад!» - соблюдался. Появились заградотряды, штрафные батальоны шли вперед. И паника продолжалась недолго. Уже через несколько дней после боев под Каменкой порядок был восстановлен.
Под Ольховкой получил первое тяжелое ранение - «подарок» от шестиствольных немецких минометов. Они их по аналогии с «катюшами» называли «ванюшами». У нас термитное действие, у них - разрывного, осколочного.
Эвакопоездом Пономаренко отправили в Томск. Вот так, через два года, вместо демобилизации он угодил в госпиталь, а потом был направлен на курсы в Бердск. Здесь ему было присвоено звание младшего лейтенанта и назначен на должность командира роты. Через два месяца их отправили под Сталинград. Сколько жизней спас там молодой лейтенант, на подъезде эшелона к городу - одному Богу известно. На полустанке он первым увидел силуэты фашистских «Люфтваффе», дал знать неопытному комбату, и тот скомандовал: «в укрытия!». Самолеты пока развернулись на боевой заход, стали бомбить и расстреливать теплушки. Но в них уже никого не было...
Когда разговариваешь с ним, ловишь себя на мысли, что с той войны с фашистами прошло не так уж много времени. Вот он, передо мной - весь израненный боевой офицер, воочию видевший виселицы и мародеров, немецких простых солдат и эссесовцев, подонков, трусов, паникеров и массовый героизм наших солдат.
Сейчас гвардии капитан Пономаренко готовится в составе делегации фронтовиков-новосибирцев выехать в Подмосковье, на празднества, посвященные открытию мемориала воинам-сибирякам, отстоявшим Москву. И он лишь один из тысяч солдат и офицеров оставшихся в тех лесах навсегда. Вечная им Слава и Память!
