|
| Ребятишки ведут себя мудро: не рыдают и не просят взять насовсем... Фото Б. БАРЫШНИКОВА. |
В детском приюте номер 3 Ленинского района разуваться принято сразу у входа. На этом сходство с обыкновенным домом заканчивается, да, собственно, его и быть не должно: приют - это даже не детский дом, в нем ребятишки по закону должны находиться не больше месяца. За это время нужно определить дальнейшую судьбу каждого ребенка. На деле месяц часто превращается в полгода, пока решится вопрос, куда девать маленького постояльца. В прошлом году в приюте побывало 60 человек. Из них 29 отправили в детские дома. 25 вернулись в семью. Двоих передали в другие государственные учреждения. И только над четверыми установили опеку.
Сейчас в приюте 14 ребятишек в возрасте от четырех до пятнадцати лет. Когда мы пришли в приют, малыши кормили попугайчиков в клетке и сами были очень похожи на маленьких птичек, только не таких пестрых и веселых, как попугайчики. Скорее, на воробышков. У воробышка Алешки - огромные грустные глаза, даже когда смеется. Он некапризный и послушный, но ночью иногда плачет: ему очень хочется, чтобы рядом посидела воспитательница, она похожа на маму. Хотя свою маму Алешка вряд ли помнит хорошо: она умерла, когда он был совсем еще маленький. Остался отец с пятью судимостями в кармане и еще одной в перспективе. Сказал, что, если через месяц не посадят, заберет мальчишку к себе. А пока приходит, приносит по конфетке. Вот только когда Алешку спрашивают, хочет ли он к папе, он отрицательно мотает головой. Уж лучше к тете-воспитательнице на выходные.
Когда в приют приходят сердобольные люди и забирают на выходные или просто погулять, ребятишки ведут себя мудро: не рыдают и не просят взять насовсем. В приюте всегда рады людям, не только родственникам, которые возьмут ребенка на выходные: может быть, привыкнут и решат оставить у себя постоянно, а нет так нет. В общем, организовано нечто вроде института воскресных пап, причем процедура «временного усыновления» предельно упростилась. Это нам, взрослым, кажется, как так можно: взял - отдал, вроде такая травма для ребенка. А дети, в чьих недолгих жизнях были травмы и пострашнее, научились относиться ко всему философски, для них такие визиты - праздник. Например, для маленького Юры. Его подобрали на улице, сколько ему лет, Юра не знает, определили - около семи. О своей прошлой жизни мальчик помнит два факта: что родители «работали наркоманами» и что на помойке можно неплохо поесть. Сейчас он почти не говорит, молча подходит и прижимается к руке какой-нибудь взрослой тети. Про родителей так ничего и не известно, впрочем, это как раз неудивительно: многие так называемые «неблагополучные» папы и мамы с удовольствием избавляются от собственных детей, на следующий день начисто забывая об их существовании: так у них, видимо, устроена память.
Интересно другое: от детей отказываются и вполне «благополучные» родители, то есть не наркоманы, не алкоголики, работающие люди. В приюте такие истории тоже не редкость. Мать четырнадцатилетнего Димы наотрез отказалась пускать сына домой. Вернее, в дом своего сожителя, с которым у Димы окончательно испортились отношения. Свой отказ от ребенка она готова подтвердить официально. (Окончание на стр. 2.)
До этого она продала жилье, часть которого по закону принадлежала сыну. Теперь руководители приюта собираются через суд потребовать с нее хотя бы возмещение этого ущерба. А Дима мать ни в чем не винит и считает, что единственный злодей в доме - это отчим.
Справедливости ради, надо сказать, что бывают и истории со счастливым концом. В приют нередко попадают дети, которые сами сбежали из вполне нормального дома: чисто психологических проблем с родителями и переходного возраста пока еще никто не отменял. Шестнадцатилетнюю Женю доставили в приют с кольцом в носу и ярко выраженной неприязнью к матери. Женя периодически сбегала из дома, устраивала скандалы, хотя мама пыталась наладить отношения. В приюте Женя прожила положенный месяц, ее устроили у училище - учиться на парикмахера. Через пару месяцев она пришла в приют, просто в гости: рассказала, что сама не понимает, что такое с ней происходило. В приюте Женя поняла, что такое настоящие проблемы. Теперь у нее все хорошо: живет дома и с мамой не ругается.
С недавнего времени в приюте пытаются организовать новую форму работы с детьми, оставшимися без попечения родителей, - семейно-воспитательные группы, где воспитатели берут к себе в дом трех-четырех детей. Это условно - счастливый вариант решения ребячей судьбы. Условный - потому что все равно не навсегда, хотя пребывание в такой группе может растянуться на неопределенный срок. Счастливый - потому что все же лучше детского дома. За месяцы пребывания в такой семье детям легче адаптироваться к своей дальнейшей судьбе. Как показали опросы, даже недолго побыть в семье для большинства ребят предпочтительнее, чем в детском доме или приюте.
- И в приюте, и в детском доме, - рассказывает специалист по социальной работе приюта Алла Глинянова, - дети очень устают друг от друга: коллектив разновозрастной, все время народу много, шумно, требования для всех одинаковые, условия для полноценного индивидуального подхода все равно не всегда созданы. Для них побыть в тишине, отдохнуть от улицы - уже радость.
Опыт такой работы уже есть в области, а в Новосибирске это впервые. Каждому ребенку во временной семье полагается питание, одежда, школьные принадлежности. А воспитателям полагается зарплата, правда, не очень большая. Строгих ограничений при приеме на работу нет. Организовать семейно-воспитательную группу может одинокий человек, без специального образования, даже пенсионер. Все временные родители предварительно пройдут бесплатное обучение у специалистов: социального работника, психолога, врача. Сейчас приют Ленинского района готов открыть пять семейно- воспитательных групп.
