 |
Марина шла домой. Улицы ночного города были безлюдны, машины, на мгновение освещая фарами ее одинокую фигурку, исчезали в темноте, разбушевавшаяся метель то и дело швыряла ей в лицо снежные колючки. Но Марина не замечала ничего вокруг. Она сейчас была далеко. Там, в больничной палате, где час назад оставила своего мальчика. Завтра утром в отделении нейрохирургии НИИТО делают очередную операцию. Исход ее врачи предсказать не могут или просто не хотят лишать последней надежды обезумевшую от горя мать. Ведь он для нее - это вся жизнь.
Смышленый хулиган с вечно содранными в кровь коленками, смешливый красавчик, на которого уже начали заглядываться девчонки. Встречая его вечерами после прогулок, Марина не раз грозила шутя: «Смотри, Женька, бабкой Риной я не буду». Не буду, не буду... А ведь ему всего четырнадцать лет - вся жизнь впереди... Хирург, крепкий мужчина с твердым взглядом, был с ней жесток. Он говорил, что результаты повторной томографии неутешительные, опухоль с каждым днем увеличивается, необходима операция, возможно, даже не одна. Говорил, что мальчик останется инвалидом. Марина плакала, умоляла помочь, подсказать единственно правильное решение. Если все так плохо, то, может быть, и не нужно делать операцию, пусть он еще хоть немного поживет...
- Два-три месяца - и летальный исход, - перебил ее рыдания врач. - Подписывайте документы, что вы согласны на операцию. Иначе погубите сына...
И Марина словно в бреду подписала бумаги. Остаться в больничной палате на ночь ей не разрешили. Она шла домой по ночному городу и видела перед собой испуганное лицо сына. «Мама, ты завтра придешь?» - спросил он ее на прощанье. «Да, милый», - бормотала она, неистово целуя его в мокрые от слез глаза. Узнает ли сын ее завтра, после операции? Ведь врач сказал, что его может парализовать или он потеряет память, а возможно, и речь...
Марина вдруг вспомнила себя совсем малышкой на руках у мамы. Она была третьей дочкой в семье, самой любимой, самой желанной. Все ее маленькие мечты воплощались в жизнь, как в сказке, по взмаху волшебной палочки. Все шлепки и подзатыльники обычно доставались старшим сестрам, а младшую родители только баловали. Вспомнила Марина темную кладовку - самое страшное место в квартире, куда однажды ее, ревущую в три ручья, закрыли сестрички. Малышка мешала им играть «в дом», вот они и решили ее проучить. Написали на лбу «хунта» и заперли. Когда мама вернулась из магазина, Марина уже не могла орать. Потом ее долго лечили от испуга, даже к бабке водили «заговаривать». Помогло. Девчонка опять стала прежней - веселой, ласковой, беззаботной, но во «взрослые» игры своих сестер она больше не лезла.
Вспомнила Марина безоблачное знойное лето, когда она, миловидная блондинка с точеной фигуркой, успешно сдала последний школьный экзамен. Впереди был долгожданный выпускной бал, для которого мама сшила своей любимице шикарное белое платье. Накануне заветного дня в гости к старшей из сестер, Свете, зашел ее приятель Андрей. Никого, кроме Марины, дома не было. Он поулыбался лукаво и сказал, что подождет Свету. Слово за слово завязался незатейливый разговор, Андрей вообще славился во дворе своим умением болтать на любые темы. Кроме того, он слыл местным бабником. Об этой его слабости знали все дворовые девчонки, но несмотря ни на что сами «липли» к нему. Марина на заигрывания Андрея обычно не реагировала: во-первых, он был на шесть лет старше ее, во-вторых, путался с ее сестрой, а в-третьих, она считала его просто смазливым пустобрехом. Теперь, так неожиданно оставшись с ним наедине, Марина немного растерялась.
- Ну, что это мы такие серьезные? - мурлыкал Андрей. - Интересно, а целоваться ты умеешь?.. Вдруг он неожиданно бросился к Марине и поцеловал ее. Потом еще и еще... Она, конечно, отбивалась как умела, но он был сильнее...
Потом Андрей ушел, бросив небрежно:
- Пока, крошка, привет сестричке.
Марине казалось, что ее жизнь, такая беззаботная и светлая, кончилась. Она теперь другая, совсем другая... На выпускной бал Марина не пошла. А через полтора месяца разразился скандал. Стало известно, что любимица семьи, скромница и вечная «зубрилка» Марина ждет ребенка. Особенно ехидничали сестры. Мать выслушала объяснения дочери молча - так велико было потрясение.
Врач в женской консультации, взглянув на анализы, предупредила: «У вас, девушка, первая группа крови и отрицательный резус. Учтите, если пойдете на аборт, больше детей у вас может не быть». И Марина не пошла, решила - пусть он будет...
Между тем родители настаивали на свадьбе. Андрей, не видевший Марину со дня их первого и последнего свидания, сначала от всего отказывался. Но потом, когда мать девушки припугнула его уголовной ответственностью за изнасилование несовершеннолетней, согласился-таки поставить штамп в паспорте. На свадьбу Марина надела то самое белое платье, в котором должна была танцевать на выпускном балу. А после первой брачной ночи Андрей как бы между прочим признался жене:
- Мы с твоей сестрой Светкой поспорили на тебя. Она говорила, что я не смогу к тебе подъехать. А я вот смог...
Вспомнила Марина день рождения сына. Он появился на свет слабеньким семимесячным после того, как накануне пьяный муж пнул ее ногой в живот. Она и ребенок вообще чудом остались живы.
Марина не слышала его первого крика - была без сознания. А когда через несколько дней мальчика принесли на кормление, она никак не могла поверить, что этот комочек со сморщенным розовым личиком и есть ее сын.
Муж не пришел встречать ее из роддома. Его не было дома уже несколько дней, так как он с друзьями и подружками отмечал рождение наследника.
... - А ты вообще можешь валить отсюда со своим щенком. Я с тобой жить не намерен, - сказал Андрей через месяц беспробудного пьянства. У Марины от жизни в постоянном стрессе пропало молоко. Она собрала пеленки-распашонки, завернула Женьку в одеяло и ушла к родителям.
...Вспомнила Марина и еще один знойный летний вечер. Женька, загорелый до черноты, чумазый и счастливый, тренировал соседского щенка прыгать через палочку. Марина, улыбаясь, наблюдала за этой веселой возней...
- Ты поезжай сегодня в город, Мариша, - попросила ее мать. - Отвезешь ягоду, да заодно нашего Маугли отмоешь, а я завтра утром приеду, будем варенье варить.
Вечером следующего дня, так и не дождавшись мать, Марина начала волноваться. Еле дождавшись утра, оставила Женьку с дедом и помчалась на дачу. Домик был закрыт. Соседки сказали, что мать ушла на станцию сутки назад. Марина обратилась в милицию. Объявили розыск. Мать исчезла бесследно. Отец с горя запил, сестры разъехались, и Марина осталась наедине со своими проблемами. Рассмешить или рассердить ее теперь мог только сын.
Вспомнила Марина дождливый осенний день, когда к ней пришла ее бывшая свекровь. Она сказала, что Андрей повесился и что Женька теперь ее единственная кровинушка. Марина не заплакала. Стоя у гроба, она тоже не плакала, лишь смотрела, пытаясь вызвать в своей душе хоть капельку жалости к этому по сути чужому для нее человеку. «Причесали его неправильно, он так не носил», - отметила она уже по дороге домой.
...Мальчишка рос и доставлял Марине массу хлопот. Как бы она ни старалась, учился Женька на «троечки», часто прогуливал уроки, дрался. Она хотя и ругала сорванца, но всегда была на его стороне. Он часто болел, но переносил болезни легко...
Марина зашла в подъезд, поднялась на восьмой этаж, позвонила. Отец, трезвый и взволнованный, открыл дверь сразу после звонка. Он ждал ее целый день. Марина села на стул, произнесла тихо, но внятно:
- Завтра операция. Я подписала разрешение. Я подписала Женьке смертный приговор...
