У женщин, у волн и роялей
Поющие линии тел
Павел Коган
Бывают в канун праздников невероятные вещи. Это письмо надиктовал мне на диктофон один из жителей нашего города. Я не могу воспроизвести его голос, но у меня есть возможность дать прочитать его вам.
Возлюбленная моя!
Мы так давно знаем друг друга, что, кажется, я имею право на открытое письмо к тебе.
Вспомни, как мы встретились впервые. Это был выпускной вечер для всех бывших десятиклассников района в Доме культуры имени Калинина, что в Дзержинке.
В фойе было жарко от танцев. Выпускники и выпускницы время от времени выпархивали в прилегающий парк, который благоухал яблоневым и черемуховым цветом.
Деревья уже отцветали, и в ранних сумерках осыпающиеся лепестки были похожи на фантастический снег.
Ты сразу мне очень понравилась. Я танцевал только с тобой. Естественно, в основном вальсы. Но в моде тогда был уже рок-н-ролл, и мы позволяли себе «оторваться». Педагоги, организаторы вечера, относились к этому снисходительно: все-таки шестидесятые на дворе...
...Потом, движимый разогретыми Никитой Хрущевым патриотическими чувствами - а он с напором призывал молодежь ехать в деревню - я поехал туда, чтобы поработать, узнать жизнь, а потом уж за учебу снова...
Но мы несколько раз встречались с тобой. Я приезжал в Новосибирск, и ты однажды побывала у меня.
Клянусь, это было лучшее время в моей жизни. Вряд ли кто думал тогда из нас о ее скоротечности, и что нужно было уже тогда дорожить каждым днем.
Потом был университет. И мы впервые столкнулись уже с какой-то ответственностью за свои поступки. Уровень требовательности был очень высоким. Предполагалось, что мы станем филологами. И вот одна любопытная деталь. Преподавательница истории литературы дала нам задание написать курсовую работу. И она непременно должна была быть иллюстрирована. Но где их взять, иллюстрации? Мы шли в библиотеку Карла Маркса, в читальном зале обкладывались книгами и писали свои первые рефераты. И однажды я был поражен, когда в одной из старых роскошных книг в статье, посвященной мифологии, на месте Афродиты, выходящей из пенистых волн Сандро Ботичелли, увидел дыру.
«Кто-то из наших», - с грустью подумал я. И потом у одной из отличниц на титульном листе реферата я увидел все-таки Афродиту. Она была, действительно, бесподобна. Может быть, по физическим данным даже лучше, чем ты. Но ты уже была «моя женщина». Во всяком случае, я ощущал тебя таковой.
Потом была тяжкая служба на Дальнем Востоке. Я писал тебе каждый день и умолял приехать ко мне. Впоследствии, когда мы встретились дома, ты показала мне огромный картонный ящик писем с характерными полосками авиапочты, целый кубометр. Я до сих пор храню их и часто перечитываю.
Однажды ты осмелилась приехать ко мне. И это было счастье. Когда судьба снова разлучала нас, катер отходил от причала, а ты стояла на высоком берегу и плакала.
После службы снова учеба, но уже заочно. Я вынужден был догонять тебя и кормить нашу маленькую семью.
Ты родила сына, и мы оба безмерно любили его. Завели даже такой специальный альбом для его фотографий и первых высказываний. Помню, я очень любил купать ребенка. Это было какое-то пронзительное наслаждение.
Однажды, когда он уже подрастал, в летний солнечный день мы были на берегу Оби. Только что соорудили понтонный мост, соединяющий остров с берегом. Мы шли с острова, разомлевшие от счастья. Мальчик споткнулся и провалился в дыру. Мне удалось спасти его. Но потом, когда спустя несколько дней я шел один по Коммунальному, то подумал: «Если бы сын погиб, я бы бросился вот отсюда».
Мы давно уже не молоды с тобой. Я, как в знаменитой пантомиме Марселя Марсо, начинаю пригибаться к земле и недавно вынужден был прибегнуть к палке. А ты, несмотря на то, что нянчишь внучку, все так же молода и прекрасна.
Я никогда не имел и теперь уж не буду иметь денег, чтобы купить тебе гранатовый браслет, даже если продам последнее.
Но когда я читаю «Суламифь» Куприна, ее «Напоите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви», то до сих пор хочу, чтобы ты произнесла это для меня.
Это может показаться кому-то невероятным и даже лживым, но в каждой женщине я вижу тебя. И в прекрасной актрисе, и в телезвезде, и в продавщице, и в той женщине, которая для пропитания вынуждена катать тележку с вином и закусками по рынку. И я вижу тебя во внучке. У нее все то же. Она в свои годики уже женщина.
Я никогда не сказал ни одной женщине на свете грубого слова, потому что убежден, что даже в ее отрицательных качествах виноваты мы, мужчины.
Это только так говорят - «сильный пол». Подлинная сила не в мускулах и большей приспособленности к этому миру. Настоящая сила - это красота. Которая спасает и спасет еще мир. И ты, и вы все - прекрасны...
