И через сто лет церковь не хочет
снять с гения литературы анафему
 |
Через два дня Прощеное воскресенье - воскресенье накануне Великого поста. Верующие просят прощения, и все должны друг друга искренне простить, как этому учил Сам Христос. Есть только один грех, не прощаемый ни на земле, ни на небе - это хула на Духа Святого. Такие хулители, которым нет прощения, называются еретиками.
Еретиков в церкви вспоминают один раз в году - в следующее воскресенье после Прощеного, в праздник Торжества православия. По традиции в этот день в храмах совершался чин анафемы - в торжественной обстановке на фоне хорового пения читались списки отлученных от церкви еретиков. После того, как хор заканчивал петь анафему еретикам, изгнанным из лона церкви за всю ее историю существования, подходила очередь новых еретиков, отлученных в течение прошедшего года. Но таковых обычно было немного. Так в 1901 году в России был отлучен всего лишь один человек - граф Лев Николаевич Толстой.
Существует фильм, в котором показан эпизод церковной анафемы Льва Толстого: после чтения прегрешений опального писателя хор трижды пропел: «Анафема! Анафема! Анафема!» Однако этот полный драматизма эпизод - плод фантазии сценариста. Такого публичного отлучения не было. В 1901 году день торжества Православия приходился на 19 февраля, а Определение Святейшего Синода об отлучении Толстого от церкви было подписано 20-21 февраля (5-6 марта по новому стилю). Столь осторожное поведение Синода объясняется нежеланием будоражить общество в период Великого поста. Уж больно известен был в России и за рубежом писатель Лев Толстой.
Что же инкриминировала церковь знаменитому писателю? Определение Синода гласило: «Известный миру писатель, русский по происхождению, православный по крещению и воспитанию, граф Толстой, в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Господа и на Христа Его и на святое Его достояние (Церковь), явно пред всеми отрекся от вскормившей и воспитавшей его Матери, Церкви Православной. В своих сочинениях и письмах он проповедует ниспровержение всех догматов Православной церкви и самой сущности веры христианской: отвергает личного Живого Бога, во Святой Троице славимого, Создателя и Промыслителя вселенной, отрицает Господа Иисуса Христа - Богочеловека, Искупителя и Спасителя мира, пострадавшего нас ради человек и нашего ради спасения и воскресшего из мертвых. Посему Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит общения с нею».
Существует убеждение, что Лев Толстой поссорился с православной церковью из-за неприятия ее некоторых обрядов и излишнего формализма. Но из Определения видно, что его взгляды были не столько антиправославными, сколько антихристианскими в принципе. Толстой считал, что Христос есть «простой человек» и «почитать Его Богом и Ему молиться есть величайшее кощунство». Не признавал он и христианских догмат о непорочном зачатии Девы Марии. Подвижническую и проповедническую деятельность апостолов назвал «одним из самых гадких дел» в истории человечества. Библия в глазах Толстого - «ужасная книга», «вредная» и «безнравственная». Православную веру сравнивал с «колдовством», крещение считал «грубым колдовством купания», Святое Причастие кощунственно называл «похлебкой из хлеба и вина». Если раньше Толстой писал, что «по Библии ребенку представляется живая и величественная картина, которой он никогда не забудет. Я не могу себе представить, какое возможно было бы образование, если бы не было этой книги?», то накануне своего отлучения уже был против преподавания в школах Закона Божьего, так как считал, что в сравнении с ним «истязания, убийство, изнасилование - ничто».
Жена писателя Софья Андреевна, возмущенная отлучением своего мужа, написала столичному митрополиту Антонию (Вадковскому) о своем «горестном негодовании» по этому поводу. В своем публичном ответе митрополит напомнил ей, что ее муж сам отрекся «от веры в Иисуса Христа, Сына Бога Живого, Искупителя и Спасителя нашего» и что «Синод засвидетельствовал лишь существующий факт, и потому негодовать могут только те, которые не разумеют, что творят». Интересно, что через сто лет ситуация с обращением родственников писателя к церкви повторилась.
В прошлом году, накануне печального 100-летнего юбилея отлучения от церкви Льва Толстого, его правнук, управляющий музеем-усадьбой Ясная Поляна Владимир Толстой, обратился к Патриарху Алексию II с просьбой о снятии со своего знаменитого предка церковной анафемы. Святейший Патриарх ответил правнуку писателя: «Я не думаю, что мы вправе сегодня навязывать человеку, который умер сто лет тому назад, возвращение в Церковь, от которой он отказался. В отношении графа Толстого Церковь констатировала, что он отказался быть православным христианином. Мы не отрицаем, что это гений литературы, но у него были произведения явно антихристианские, и он сам отказался быть членом Церкви, и Церковь только констатировала этот факт. Вправе ли мы сегодня, через сто лет, навязывать ему то, от чего он отказался?»
Существует немало публикаций, в которых говорится о попытке писателя найти компромисс с церковью, много пишут о его поездке в Оптину Пустынь якобы на покаяние. Действительно, такая поездка была, но походила она больше на очередную попытку самоутверждения. Известно, что после посещения старца Амвросия Оптинского Толстой вышел хмурый. Вышедший вслед за ним преподобный Амвросий сказал: «Никогда не обратится ко Христу: горды-ы-ня!» Есть исследователи, утверждающие, что писатель хотел перед смертью покаяться и причаститься и даже за священником посылал, но окружающие его ученики не позволили ему это сделать. Толстой предусмотрел и это. Чтобы избежать кривотолков после своей смерти он письменно предупредил: «Возвратиться к церкви, причаститься перед смертью я также не могу, как не могу перед смертью говорить похабные слова или смотреть похабные картинки, потому все, что будут говорить о моем предсмертном покаянии и причащении, - ложь».
Так что писатель Лев Толстой сжег все мосты, и попытки его потомков снять церковную анафему и отпеть своего предка по-христиански, увы, тщетны. И лишь остается посочувствовать мятущейся душе неотпетого человека, который сам себе выбрал участь в загробном мире. Впрочем, сам факт отпевания - это еще не пропуск в Царство Небесное. Это лишь ходатайство церкви перед Богом за свое чадо. А как будет душе житься после смерти, зависит во многом от того, как провел человек свою жизнь на земле. По крайней мере, нужно быть как минимум крещеным человеком и не еретиком. О еретиках разговор особый, а вот крещеных, но неверующих в наше время хоть отбавляй. Живет себе человек, занимается сам собой, «верит в душе», в церковь не ходит, не исповедуется, не причащается, подходит время, и он умирает. Тут-то родственники и вспоминают, что умерший вроде был православным. Идут в церковь, просят отпеть. В большинстве случаев им не отказывают. Родственники успокаиваются и остаются в наивной надежде, что их усопшему близкому на том свете хорошо. А хорошо ли?
Говорится: «В чем Бог человека застанет, в том и будет судить». Не каждому дается такая возможность, как, например, покойному Булату Окуджаве, крестившемуся за день до смерти с именем Иоанн, а, как известно, при крещении человеку прощаются все его содеянные грехи.
Каждый день Бог дает людям шанс спастись. Булат (Иоанн) Окуджава этим шансом воспользоваться успел.
Лев Толстой нет. Но все-таки, несмотря ни на что, он был и остается гением русской литературы. Благодаря произведениям Толстого весь мир знает о великой православной России, о загадочной русской душе. Многие нигилисты, прочитав его творения, пришли сначала к идее Бога, а затем и к православию. Может быть, всемилостивый Господь и учтет это на Страшном суде. Может быть. Неисповедимы Его пути. Церковь же в преддверии Великого поста очередной раз напоминает о покаянии. Кто знает, может быть, для кого-то из нас этот шанс - последний. А как учат Святые отцы, заботиться о своей душе нужно при земной жизни, так как спасаться легче свободному, нежели закованному в цепи.
