 |
В день своего юбилея режиссер-кинодокументалист Юрий Шиллер (заслуженный деятель искусств, лауреат Государственной премии и «получатель» большого числа призов на отечественных и международных фестивалях) будет на съемках своего нового фильма в Карасуке. Соберутся с ребятами в номере районной гостиницы, отметят тихо в узком кругу...
Так получилось, что личный юбилей Юрия Шиллера совпал с 45-летием ГТРК, в структуре которого он проработал более 20 лет. И разговор наш на добрую половину был о телевидении.
О себе он говорить не очень любит. Как-то на одной из встреч с журналистами, когда начали расспрашивать о кино, заявил: «Ребята, смешно вообще на эту тему разговаривать. Кино, которое мы делаем - это кино-призрак. Оно не призрак для «них» - для Польши, Германии... Они нас видят. А для граждан города Новосибирска этого кино не существует. Формально кино есть - мы его делаем, но фактически его для города нет. Его нигде не показывают...»
И все-таки о кино-призраке мы тоже поговорили.
«Русская школа кино уникальна,
и она может исчезнуть, если ее додавят...»
- По большому счету, документальное кино существует сейчас в четырех городах, - говорит режиссер, - Москва, Питер, Екатеринбург и Новосибирск. В мире наше кино постоянно берет призы. Нам подражают, нам завидуют. Все остальное кино в мире, которое делается, делается преимущественно как кино информационное. Это то, чем занимается телевидение - рассказ о явлениях, кино просветительское, научное, фильмы о животных. Но есть уникальная отечественная кинематографическая школа...
Уникальность отечественной школы прежде всего в умении делать фильмы о людях, где, как в кино художественном, человек живой и настоящий. Это даже не документальное кино в его традиционном понимании - не случайно идут постоянные дискуссии о терминах - «документальное», «неигровое», «авторское». Делается такое кино как художественное, с той же образной системой, тем же поэтическим языком, только вместо актеров - живые люди...
Вопрос о состоянии сегодняшнего документального кино, считает Юрий Шиллер, надо рассматривать в двух ипостасях.
- В творческом плане - все хорошо. Вопреки всему делается много интересного, подрастает интересная молодежь. Последние фестивали в Рязани («Золотой витязь») и в Петербурге («Послание к человеку»), где довелось побывать, доказали, что с преемственностью у нас все нормально. И той бесовщины, которая существует в мировом кинематографе, я в кино молодых тоже не замечаю...
Но картины, говорит режиссер, делаются именно вопреки, а система, которая существует, создана, чтобы документальное кино убивать.
- Все стараются переводить на коммерческие рельсы, а документальное и игровое кино только творчески схожи, а в плане финансовом находятся в совершенно различном положении.
Коммерческим, уверен он, может быть лишь часть документального кино. Остальное кино обязательно должно или спонсироваться, или подпитываться государством.
- Игровая картина делается с расчетом, что будет идти в громадных кинотеатрах, просматриваться огромной аудиторией. А документальное кино - оно ведь тихое, оно может идти в каких-то клубах, могло идти в кинотеатрах - теперь не может, основная его аудитория - телевидение, экран.
Кино-призрак
Рассуждать о просмотрах в клубах, кинотеатрах или на широком телевизионном экране сегодня можно только гипотетически. Специальных клубов в городе нет. О кинотеатрах речь не идет, поскольку система проката разделена с производством и отделена от государства, а среди владельцев кинозалов поклонников этого кино, увы, нет. Что же касается телевидения...
- Ситуация, которая сложилась в нашем городе, - нонсенс, и она полностью дублирует общероссийскую, - говорит Шиллер. - Нас тут 1,5 миллиона - цельное образование, многих в городе знаем... Но появился киножурнал «Сибирь на экране», появился документальный фильм (мы в год всего делаем 3-4 картины на нашей студии, по одному фильму в год на режиссера, а режиссеров, активно работающих, по пальцам перечесть можно) - и ни одна из наших картин, ни по одному каналу у нас не показывается и, я думаю, показываться не будет...
Переговоры с телевидением, считает кинорежиссер, вести бессмысленно.
- Мы находимся в разной системе координат. Если начинаешь говорить: «патриотизм», «город» - этого не слышат, этого не могут понять. Начинают объяснять тебе - есть рынок, все остальное - лирика. Мы живем в разных измерениях. Жутчайшие вещи - мы не соприкасаемся, и никто не может эту ситуацию переломить. Нет законов, заставляющих частного владельца канала показывать картину. Ну не хочет он! Или канал не подчиняется местным властям, а подчиняется напрямую Москве...
Реально на сегодняшний день есть два пути проката - продажа телевизионному каналу за рубеж или продажа каналу «Культура». Последний берет практически все наши картины по 500 долларов за 30-минутный фильм. Для студии с учетом изготовления копии и отсылки - доход небольшой. Бывает, что и выигрыша нет никакого (провинциальные студии держатся в кабальных условиях, москвичам платят на порядок больше). Но в нашем случае, как говорится, не до капризов - или лежать картина будет, или зрительскую аудиторию получит и хоть какие-то деньги. Это опять же к вопросу о невозможности существования без государственных дотаций...
Кто решил, удивляется Шиллер, что документальное кино нерейтинговое (обычный довод владельцев и руководителей каналов)? Кто этот рейтинг определяет? С людьми разговариваешь - они этого хотят, а то, что им показывают, не хотят. Сам он тоже не поклонник сегодняшнего ТВ.
«Что с телевидением произошло - это грустно»
- Телевидение отдельная тема. С российским телевидением произошло - ладно, но есть еще мы... Что такое было ТВ для города? Это был диктор, которого любили и к которому привыкли, это было очень важно - визитная карточка города... Сегодня своего диктора нет - почти все одинаковые, как из инкубатора. Зритель к ним привыкнуть не успевает (ГТРК, правда, несколько отличается). И манера общения не домашняя - раньше диктор с тобой по-человечески разговаривал, сейчас это исчезает куда-то. Они считают, что придумывают какие-то новые форматы, только непонятно, на кого эти форматы рассчитаны и кому они нужны... Я так думаю, на телевидении все должно делаться для человека, находящегося по ту сторону экрана, - для меня, сидящего в квартире. А я смотрю и понимаю, что это не для меня... Телевидение перестало быть родным для города.
Единственные два канала, которые его еще занимают, - это «Культура» и АРТ (23 канал).
- Интеллигенция вся ушла на эти дециметры. Метровые каналы - это же просто невозможно смотреть, это полный привет. Ну представьте, чтобы Олег Янковский или Кирилл Лавров, к примеру, сидели и смотрели «За стеклом» или какую-нибудь «Алчность»... Тем не менее эти передачи заполнили эфир. Они, конечно, рейтинговые, потому что связаны с азартом. Человек непроизвольно, сидя у экрана, начинает в эту игру вовлекаться. Идет то же самое, что в казино. А подумать, что это несет, какой это урон наносит - рядом мальчишки подрастают, у них ничего святого нет вокруг...
В этом смысле, считает режиссер, роль документального кино важна, как никогда. Оно как литература XIX века - позитивно, учит думать, с моральными проблемами, с воспитательными моментами...
- Очень важно такое кино давать именно по первым каналам, по первым программам. Надо помогать, чтобы оно оставалось именно в России, потому что мы особая страна, мы все живем на чувствах, очень горячие, идем до конца - еще Достоевский об этом говорил - и в хорошем и в плохом. Если попадет бес какой, то мы в этом бесовстве страшнее, чем европеец, будем, у нас же все через край перехлестывает...
Что касается провинциальных каналов, то, считает Шиллер, в каких-то вещах провинция никогда не достигнет уровня столиц, но в чем-то она может быть впереди.
- Сидят тут несколько кинодокументалистов - знают себе цену. Знают, что того, что они делают, не делается ни в Москве, ни в Питере. Мы идем своим путем - так и ТВ провинциальное должно иметь свой путь.
«Жить все же хорошо, несмотря ни на что»
О настроении своего будущего фильма (рабочее название «Провинциалы»), который они едут снимать (точнее, доснимать) с оператором Игорем Тирским, Шиллер говорит: «Хотелось бы, чтобы настроение его было светлым»:
- Мы все картины делаем с ощущением, что жить все же на свете хорошо, несмотря ни на что, и если бы мы сами не гадили эту жизнь, то она вообще была бы прекрасна.
Тему фильма, говорит режиссер, пока определить трудно - «простая жизнь простых людей». Есть концепция, а дальше - живой материал «выведет». Он вообще не любит жестких конструкций - мешают импровизировать. Конструкция должна быть не железной, а зыбкой, как сама жизнь, чтобы все интересное могло в нее беспрепятственно входить...
- Сценарий - от фонаря. А живая жизнь может сюда, может туда утащить, может злую шутку сыграть с тобой. Бывает, не туда пошел - не очень интересно получается. Все связано с риском...
Люди, говорит режиссер, к съемкам относятся по-разному, но подход можно найти к каждому. Интересные люди не всегда открыты. Иногда приезжаешь, чувствуешь, что человек интересен, но общаться он не расположен. Так было с его последним фильмом «Живи и радуйся», получившим, кстати, в этом году главный приз на фестивале «Золотой витязь».
Снимали человека, строившего церковь в Сузуне. Тот поначалу принял киношников жестко. Не выгонял - человек он достаточно вежливый, но дал понять, что сниматься не будет: журналистика - от лукавого, а он человек очень верующий.
- У нас неделя ушла, - вспоминает режиссер, - мы к нему не лезли, а просто снимали, как он работает (сказал, можете снимать, как скрытой камерой, но помогать ни в чем не буду). Потом постепенно завязались разговоры, возник диалог, он постепенно отогревался... Когда уезжали со съемок, извинялся: «Простите, ребята, что я вот так. Понимаю, что обидел вас...»
Фильм получился замечательный. В нем два персонажа - богоискатель и весельчак-гармонист, играющий на площади на электробаяне, радующий народ мелодиями ретро. Оба очень разные и по-своему колоритные. «Оба добрые и хорошие», - как определяет Юрий Шиллер. И сам фильм по настроению светлый, с узнаваемой шиллеровской интонацией. Впрочем, тем, кто смотрел хотя бы один его фильм, объяснять, что такое шиллеровская интонация или шиллеровское настроение - не надо, все узнаваемо с первых кадров...
***
В конце лета он вернется со съмок. Сядет за монтажный стол, начнет гонять пленку... Просматривать на десятки раз отснятый материал - складывать и рассыпать эпизоды, как кубики... Постепенно зазвучит мелодия, все выстроится, определится...
Друзья-киношники будут, по обыкновению, шутить, что только придурки у нас сегодня еще документальное кино снимать могут. Раньше шутили: «Хорошо в кино работать: занимаешься любимым делом, безумно нравится, да еще и деньги тебе за это платят». Теперь денег не платят или «платят так, что сдохнуть». Но дело тут ни при чем - оно от этого менее любимым не стало... И опять же, как сказал Жванецкий: «Спасибо за то, благодаря чему мы, несмотря ни на что...»
- Жить можно, - улыбается Юрий Шиллер.
 |
