Их презирают даже обычные цыгане за то, что не умеют «ни коня увести, ни прохожего красиво обобрать»
|
| Фото Бориса БАРЫШНИКОВА |
Все мы немножко беженцы: кто-то из Сибири едет в Москву, кто-то из теплой Азии - в снежную Сибирь. Впрочем, летом и в нашем климате совсем неплохо. Поэтому именно с апреля по ноябрь Новосибирск становится местом «паломничества» бывших соседей, а ныне независимых кыргызстанцев, узбекистанцев и т.п. Подавляющее большинство из них специализируется по «лабазной», торговой части. Но есть и те, которым проще сидеть на теплом асфальте и просить подаяние. Чаще всего контингент просящих ограничивается многодетными мамами и детьми всех возрастов. Хотя (очень редко) встречается и однодетный папа с болезненного вида ребенком на руках, и сгорбленный старик в дырявом халате. Уже без малого десяток лет своим внешним видом они легко вводят в предшоковое состояние не только работников санитарно-эпидемиологических служб, но и простых горожан.
Методики выпрашивания денег у прохожих довольно традиционны и отработаны веками. Избранные образы и амплуа также рассчитаны на русскую сердобольность: ведь, согласитесь, трудно отказать босоногому мальчику или девочке, которые тянут к тебе руки и жалобно заглядывают прямо в глаза. Правда, в последнее время новосибирцы приобрели стойкий иммунитет к таким сценам и относятся к этим людям с таким же вниманием, как к поребрику, - аккуратно обходят, чтобы ненароком не споткнуться.
Поэтому, помимо испытанных и проверенных способов воздействия на прохожих, попрошайки время от времени внедряют старые новые «формы работы с населением». Этим летом особенно заметной была следующая инсценировка: в вагон трамвая (электрички, метро) входит оборванный детеныш и, дождавшись начала движения (чтоб по дороге выгнать не могли), начинает, дико фальшивя, горланить хиты прошлых лет типа «Эх, молодая» или «Ветер с моря дул». Узнать песни довольно тяжело как по исковерканным словам, так и по мелодии, не говоря уже о голосе. Но немалая часть пассажиров откровенно пугается и серьезно интересуется: «Кому там плохо?»
Впрочем, и этот метод не особенно помогает выбивать деньги. Интересна здесь другая сторона вопроса. Если внимательно понаблюдать за этими попрошайками, то сразу станет заметно, что «свои» им почти не подают, и основными донорами являются как раз коренные сибиряки. Секрет такого национального (или регионального) «жестокосердия» прост - на самом деле все эти люди и у себя на родине особым трудолюбием никогда не отличались, потому как этнически относятся не к таджикам или узбекам, а к так называемым азиатским цыганам - люли. И, как почти все цыгане во всем мире, трудовую деятельность в нормальном понимании этого слова никогда не начинают. Так что в Сибири они таджикам и узбекам не земляки, а конкуренты.
Больше всего от их назойливого нашествия на город страдают пассажиры в городском транспорте. Из электрички или метро не выпрыгнешь, поэтому приходится стойко выслушивать завывания псевдобеженцев и брезгливо отодвигаться, чтобы не задеть их никогда не стиранные лохмотья.
На просьбы пассажиров не пускать их в метро или трамвай контролеры резонно отвечают, что за проезд попрошайки платят, то есть являются такими же полноправными пассажирами. Один из милиционеров на станции метро «Гагаринская» на условиях анонимности рассказал корреспонденту «Вечернего Новосибирска», что даже когда таких попрошаек пытаются выпроваживать со станции то за антисанитарную одежду, то по настоятельной просьбе пассажиров, другие пассажиры начинают за них заступаться и просят отпустить «бедных сирот-беженцев»! Так что с менталитетом бороться бесполезно.
По словам же начальника службы охраны Новосибирского метрополитена Валерия Иванникова, именно беженцы и притворяющиеся таковыми сейчас составляют отнюдь не большинство попрошаек, атакующих Новосибирский метрополитен. «Скажу больше - и самих нищих стало гораздо меньше. Если сравнить с ситуацией 2000 года, например, то очень четко можно проследить, что за эти годы попрошаек в метрополитене стало гораздо меньше. А те, что еще сохранились, всегда носят с собой удостоверение личности, чтобы не иметь лишних трений с милицией. Именно два года назад, когда нашествие таких личностей на метрополитен стало критическим, мы и приняли ряд мер, позволивших ограничить их проникновение в подземку.
Проблема в том, что подавляющее большинство из них (да практически все!) имеют новосибирскую прописку, поэтому не подпадают ни под одну статью административно-уголовного законодательства. И не могут быть направлены, например, в спецприемник. И оштрафовать мы их не можем на этом же основании, потому что ими не нарушаются правила проживания по месту регистрации. Вопреки всем логическим предположениям, зимой попрошаек становится гораздо больше, чем летом, потому что зимой тепло только у нас, под землей.
А вот с «беженцами» теперь, наоборот, проще. К ним практически всегда можно применить одну из статей, касающихся нарушения режима пребывания на территории России иностранных граждан, так как почти все они имеют паспорта граждан среднеазиатских республик. Так что азиатские цыгане в метро теперь редкость».
Тем не менее в последнее время к цыганам-люли отношение меняется с почти нейтрального на резко отрицательное. И дело не только в распространении педикулеза и чесотки. Постоянное кочевье в границах героинового треугольника Средняя Азия - Афганистан - Пакистан позволяет им, прикрываясь национальными бродяжьими традициями, транспортировать наркотики. Поэтому в других регионах России люли выдворяют с территорий именно под эгидой борьбы с распространением наркосодержащих веществ. В Ленинградской области, например, в прошлом году целому табору был оплачен проезд к месту проживания, а в Ростовской азиатских цыган скопом проводили до границ области в сопровождении милиции и казаков.
Справка «ВН»:
Среди населения Средней Азии эти цыгане известны под названием «люли», «джуги» и «мазанг». Сами цыгане утверждают, что название «люли» им присвоено узбекским населением, а «джуги» - таджикским. В качестве самоназвания эти группы цыган выдвигают этноним «мугат».
Между цыганами, за которыми по традиции закрепились названия «люли» и «джуги», нет резких этнографических различий. Большинство азиатских цыган двуязычны и говорят на узбекском и таджикском, однако таджикский язык в их быту является основным. Но по антропологическому типу они резко отличаются от окружающего населения и имеют ближайшие аналогии среди народов Индии.
По религиозной принадлежности среднеазиатские цыгане не огнепоклонники, а мусульмане. Они по-мусульмански хоронят умерших, совершают молитвы, постятся, соблюдают обряд обрезания. Для большей части цыган главным источником существования являлось нищенство, которым занимались только женщины. В среде других цыган люли пользуются заслуженным презрением, так как не умеют «ни коня увести, ни прохожего красиво обобрать».
 |
