Корреспондент «ВН» отдежурила ночь на «скорой»
 |
Вечер на городской подстанции скорой помощи. В здании никого, лишь в тесной диспетчерской слышится шум, смех, разговоры. Здесь диспетчер, врач-педиатр, двое девушек-фельдшеров, свободных от вызовов. Общие улицы, районы, пациенты... К их компании присоединяюсь и я.
Громко трещит рация. Поначалу трудно разобрать, что по ней говорят, но постепенно привыкаешь. Диспетчер Ирина объясняет: наш позывной - 125, за другие сигналы отвечают другие подстанции.
20.34. - 125-я?
- 125-я слушает.
- На Невельского, 61 болит живот. Ребенку три года.
- Вызов принят...
Это вызов педиатра Татьяны. Постепенно нас становится все меньше, и вскоре мы с Ириной остаемся одни.
Ирина на этой подстанции 14 лет. Пришла работать сюда после окончания медучилища, и до сих пор не жалеет. Говорит, что да, сутки напролет глаз не сомкнешь. Но вот что любопытно: приходят утром выспавшиеся товарищи, ты можешь спокойно отправляться домой, но уходишь не сразу, а где-нибудь через часок. Почему? Наверное, потому, что для многих здесь, как и для Ирины, подстанция - второй дом. А некоторые и вовсе здесь днюют и ночуют.
- На Котовского, 35, между гаражами, человек просит о помощи, - тем временем передают в эфире.
|
| К счастью, такого тяжелого вызова в ту ночь не было |
В окне диспетчерской показывается пожилая женщина. «Ирочка, опять приступ, помоги, доченька». Ирина кричит помощницу. «Хроническая астма, постоянный клиент, - поясняет мне, - рядом живет, чуть что - сама приходит».
22.00. Все бригады съезжаются на ужин. Благо с вызовами в это время затишье. Подстанция наполняется гулом, хохотом и сигаретным дымом. На кухне многолюдно: медики заваривают «Доширак», «Ролтон». С быстрорастворимой лапшой долго не возятся: не дай бог вызов, тогда жуй в машине. Остаток времени можно просто вытянуть под столом ноги и чай-кофе погонять.
...А вот и «моя» бригада. Студент медучилища Миша, просто медик Алексей и врач-кардиолог Василий Иванович. Они только что с дорожно-транспортного происшествия. В районе Юго-Западного иномарка сбила пьяного мужчину - тот как раз переходил улицу. «Это надо было видеть, - делятся ребята впечатлениями, - у иномарки лобовое стекло - вдребезги и вмятина здоровенная, а мужику хоть бы хны - царапина и ушиб мягких тканей. Мы его в больницу - так, на всякий случай, пусть осмотрят».
22.30. На улице стемнело. А мы едем на вызов - рация объявила, что в Криводановке отравление. Похоже, сильное. Летим туда, отшлепывая ягодицами по сидениям на каждой кочке. «Ну и дороги - всю душу вытрясут!» - в сердцах ругается шофер, водитель с 27-летним стажем. Долго ищем нужный нам дом. Наконец, нашли.
Нас встречает жутко пьяный мужчина пятидесяти лет. После осмотра врач делает заключение: алкогольное отравление.
Как все получилось - история банальна. Так это, получку ведь получил, за самогоном побежал... Все ясно: нужно промыть желудок. На всякий случай, чтоб отравившийся не брыкался во время процедуры, ребята связывают ему руки. Но мужчина ведет себя тихо.
В машину садимся не сразу. Минутки три вдыхаем в себя пьянящий свежестью воздух окраины города и слушаем шелест листьев. «Да, в такие минуты понимаешь, что наша работа - одна из самых «грязных», - устало вдруг выдает наш Василий Иванович.
Других вызовов пока не дают. На подстанцию возвращаемся молча, слышно лишь, как работает рация.
- 36-й, вы свободны?
- Едем «домой».
- Нет, возвращайтесь обратно, на улицу Мичурина, там травма головы.
- Говорит 36-й. Здесь железная дверь, никто не встречает.
- 36-й! Там нет железной двери.
- Как нет, когда мы ее видим.
- Вам мерещится. Обслужите вызов и давайте домой отдохнуть.
- 122-й! Возвращайтесь назад, где только что были.
- Там отказались от госпитализации. Мы сделали все, что в наших силах.
- Они передумали - согласны ехать в больницу, разворачивайтесь!
...11.59. На подстанции оживленно. Вызовов пока нет, люди отдыхают. Водители режутся в «дурака», фельдшеры наводят порядок в своих саквояжах, заполняют отчеты. И вспоминают для меня:
- Как-то дежурная дала «разнарядку» - «обильное маточное кровотечение». Приехали, а там женщина сама себя ножом пырнула. Прямо в низ живота - чего-то мужу доказать хотела. Что делать? Тут же реанимацию вызвали, а пока те едут - давай систему капать и бинтовать. Ой, и кричала же, стонала баба! В Академгородке, поди, слыхать было. Все умоляла: «Я не умру? Как больно! Обещаю: я больше не буду. Я буду работать! Спасите меня!» А муж-то, бедный, плакал, руки тряслись.
- А как наркомана того откачивали? Вот бог миловал! В доме шаром покати, одни иглы валяются. Девчонка его плачет, хоть и тоже под кайфом. А сам - с дозой переборщил. Ну не жилец уже - пульс кое-как нащупали. Нет ведь, выкарабкался...
- Из дежурной части РОВД однажды вызов был: ждет врача избитый мужчина. Мы туда. Заходим, смотрим: сидит на стуле, лысенький такой, пахнет плохо, кровоподтеки на лице. Жа-а-лкий - хоть плачь! И кто бил - не видел, и где живет - не помнит, и на ноги встать не может. В общем, бомж. Решили его в больницу увезти - пусть пару деньков там побудет. Пока ехали, он нам свою историю «гнал»: «Я ж кандидат в мастера спорта, 48 лет уже тренируюсь». А самому лет сорок, не больше. Передали враля санитарам.
- Один раз дед среди ночи «скорую» вызвал, наврал чего-то диспетчеру. А приехали - ногти просит ему подстричь. Сам, говорит, не могу.
- Это что! У нас еще чище было. В Криводановке дед с бабкой набрались и давай поддавать друг дружке. Как пойло им в голову ударило - они в «скорую» названивать. Тряслись на «Газели» до них полтора часа. Помирили их и назад поехали.
- А как мужик один у жены своей посреди дороги роды принял! Звонит, кричит в трубку: «Все, рожает!» Говорим: «Быстро ее в машину!» Сами навстречу выехали. Смотрим: машина у обочины стоит, мужик в руке дитенка держит - рот до ушей. А жена в машине лежит. Прям как в кино!
2.43. На подстанцию с очередного вызова возвращается еще одна бригада.
- Что-то серьезное? - спрашиваем врача.
- Да пальчик ребенок себе порезал, а йода в доме нет.
- И все?! - сочувствуем мы.
3.11. Мне «не повезло» - ночь выдалась на редкость спокойная. Вызовов мало - и те «с температурой» и давлением. Народ на подстанции укладывается отдохнуть часок-другой. У Ирины глаза тоже слипаются, но она сидит, откинувшись на жесткую спинку стула. Ей спать еще рано. Мало ли у кого что ночью может заболеть! Так и есть - ночную тишину обрывает телефонный звонок.
22-летней девушке стало плохо, нужна помощь. Мне велено будить фельдшера Надю, молодую, симпатичную девушку, очень похожую по характеру на доброго Айболита. Она и ее помощник берут меня с собой.
Садимся в машину. Шофер никак не может ее завести. Придется толкать. На помощь нам уже спешит кто-то из медперсонала. «Раз-два, взяли!» - весело командует рядом со мной Надежда. Мы дружно налегаем. Машина трогается с места и начинает урчать. По местам!
...Дверь открыла женщина в наспех накинутом халате. Трет заспанные глаза. По-видимому, нас здесь не ждали. Хозяйка оправдывается:
- Так уже не надо, у дочери все прошло, она уже спит. Что было? Истерика. Кидалась на всех и посуду била. Дали успокаивающее. Почему не отменили вызов? Да как-то в голову не пришло...
Такие ложные вызовы воспринимаются медиками «скорой» очень болезненно - слишком дорого стоит время, чтобы тратить его попусту.
4.03. Возвращаемся. Надин помощник дремлет в кресле машины. А мы смотрим сквозь стекло, как спит город. И я вдруг думаю о том, что всех тягот «скорой» так и не узнала. Их нельзя узнать за один вечер и ночь, которые прошли удивительно безоблачно. И все же хочется сказать доброе слово об этих вот усталых женщинах и мужчинах, которых сгибает остеохондроз от постоянной тряски в неудобном «уазике». Которые зимой постоянно простужены, потому что в квартирах - жара, а на улице - мороз. Которые так завидуют коллегам в больничных стационарах, потому что там можно переобуться и переодеться... Которые, в конце концов, стареют раньше времени от вида человеческой боли. Обычный человек так и не поймет, каково это - помогать людям, смотреть то на роды, то на корчи, то на старческое одиночество, то на смерть.
Утро следующего дня. Все... Смена кончилась. И рация раздает вызовы кому-то другому...
 |
