|
| n На снимке из семейного альбома Председатель Совмина РСФСР Воротников и наш герой (справа) в заводском музее |
Однажды знаменитый Юрий Карандин привел к нему в гости великого Анатолия Тарасова. Тот сощурился: «Что-то физиономия знакомая?»
«Толя, мы же с тобой еще до войны в ЦСК вместе играли!»
Обнялись.
Каждый день Виктор Васильевич Козлов вынимает из почтового ящика несколько газет. В том числе и «Вечерку.» Об этом высоком, сильном физически и духовно человеке сложно сказать «бывший генеральный директор» производственного объединения «Союз». Газеты всегда на столе как неотъемлемая часть его жизни. Не только на «заслуженном отдыхе».
Ему восемьдесят три года. Почти двадцать из них он возглавлял один из крупнейших электровакуумных заводов тогда еще СССР. Все в Новосибирске знали 92-й «почтовый ящик» и что на нем производится. Хотя для прессы существовало вето на упоминание о нем. Сейчас его жизнь совсем не похожа на прежнюю. Она состоит из общения со старыми друзьями, общественной работы, анализа прошлого и настоящего.
Он внимательно каждую неделю смотрит телепередачу «Большие родители». Есть в ней нечто притягательное. Время - это люди, существовавшие в нем. А большие люди определяли судьбу страны. Но когда в целом симпатичный ему телеведущий Константин Смирнов начинает выпытывать у очередного собеседника нечто негативное, что было присуще прошлой эпохе, Козлов морщится: опять! Сам он убежден, что тогда было лучше. А сейчас столько расплодилось мерзости... В День Победы тележурналист брал у него интервью. «В чем главная причина Победы?» - «В сплоченности советских людей вокруг партии».
Как ни странно, интервью не «обрезали». Ему позвонила его старая знакомая Войтоловская, сама попавшая в свое время под гнет репрессий, и сказала: «Молодец!»
Он до сих пор считает себя человеком коммунистических убеждений, и иного ему не дано. Люди как пешки в руках руководителей? А без ответственности и четкого исполнения приказаний никакого дела и быть не может. Жесточайший партийный и государственный контроль, душащий все живое? А бесконтрольность в экономике и государственных делах приводит к хаосу и тому, что мы видим и пожинаем сейчас. Он говорит, что отдельных государственных горе-руководителей надо судить, а не осыпать на старости лет почестями.
Его физическая стать вызывает уважение и выдает в нем солдата. Но он никогда не был солдафоном, а, наоборот, отличался тактом и корректностью в отношениях с людьми.
Служил он в авиации всего около десяти лет, включая войну. Не пошла служба. «Замылили» его военную карьеру после окончания Московского авиационного училища чиновники в погонах. Причина до обидного простая: он полунемец и родился в 19-м году в Германии. А времена были суровые, и никто из чинов не хотел рисковать прежде всего своим положением.
Его отец, обыкновенный крестьянский мальчишка, в начале прошлого века подался в Москву. Жил со студентами, набрался передовых идей, и в начале Первой мировой спел в трактире революционную песню. За что очутился в каталажке. Через несколько месяцев его выпустили и отправили на фронт в штрафбат. Он попал в плен к немцам. В 18-м его выпустили, до фашизма в Германии еще было далеко. Он устроился батрачить в одно из имений под Гамбургом, немецким он уже овладел, и вскоре женился на немке.
В 20-м ему разрешили выехать в Россию. На руках у молодых родителей был годовалый Витька.
В России Василий Козлов служил сначала в охране, но был замечен и привлечен сначала для работы в ВЧК, а потом так и остался в органах внутренних дел. Это было всесильное и огромное ведомство со времен Дзержинского. Он участвовал в коллективизации, а потом в строительстве крупных объектов быстро растущей страны. В целом его жизнь сложилась благополучно. Но и его в крутые времена уволили из органов.
А вот сыну его полунемецкое происхождение икалось всю жизнь. Началось все еще с фронта, куда его отправили после настойчивых рапортов служить в дальней авиации. Вместе с товарищами его не раз представляли к наградам. Товарищи их получали, а он нет. Его продвигали по службе, но от него, было дело, отказывались. Прослужив немалый срок, он так и остался всего лишь капитаном. А в конце концов был уволен в Новосибирске «на общих основаниях».
Впрочем, профессия у него была: он толково знал связь, навигацию и с молодости был с техникой на «ты».
В 50-м по настоянию отца пошел на электровакуумный завод. Проходя впервые проходную «почтового ящика», испытывал робость. Мог ли он предположить, что не пройдет и двадцати лет, как он станет директором завода - «сына» знаменитой ленинградской «Светланы» и одного из крупнейших заводов электроники страны!
Но сначала работал начальником цеха, потом особого конструкторского бюро, заочно окончил с отличием экономический институт. Времена изменились. А нужда в хороших, организованных и исполнительных кадрах была огромная. Поэтому его происхождение уже никого не волновало. Хотя, забегая вперед, отметим, что к званию Героя Социалистического Труда его представляли неоднократно, но получил он его вместе с третьим орденом Ленина только в 1986 году с третьего захода.
У него были редкие способности сплачивать и дисциплинировать людей. Его заметили давно. И как только он окончил экономический, сразу вызвали в обком и предложили должность директора завода на ОбьГЭС. Он отказался. Партийное руководство было настойчивым и настояло, чтобы он возглавил завод радиодеталей, тоже «почтовый ящик».
Завод «буксовал». За несколько лет энергичный, предприимчивый директор вывел его в передовые. Это оценили по достоинству и в обкоме, и в министерстве. Ранг его родного электровакуумного был значительно выше. Ему предложили вернуться туда директором. Он отказывался. Родным стало и новое предприятие. Но однажды секретарь обкома Горячев на пленуме подозвал его: «Виктор, я тебя предал!» В Москве министр электронной промышленности убедил Горячева в необходимости перевода. Так он стал директором электровакуумного. И завод окончательно стал его судьбой.
Когда ему было трудно? Всегда нелегко. Особенно в пиковые периоды перестройки производства. А это на заводе происходило часто. Еще в молодости он был участником и свидетелем начала выпуска спецприборов для ракетной техники. Работа на космос началась еще в 50-е. Руководству завода выкручивали руки: давай быстрей! На предприятии частыми гостями были руководители совнархоза, главка и министерства.
Давай! Время не ждет! И они давали. В 61-м в космос полетел Гагарин, и группа заводчан получила государственные награды. На борту ракеты и корабля были электронные приборы новосибирцев. Мы тогда об этом ничего не знали.
Кстати, о секретности. Режим, конечно, был. И заводчане, имеющие допуск к секретной документации, были невыездными. А с особо серетными приборами работали только хорошо проверенные люди по строгому списку. Но и тут время менялось. Технический мир бурно продвигался вперед. И приходилось закупать новую технику за границей, частично невольно рассекречивая себя. А когда он уже был директором, несмотря на то, что считался невыездным, побывал во Франции. Звонит однажды сам Горячев: «Хочешь в Париж? Тогда собирайся, возглавишь группу наших промышленников на выставке Сибирских дней во Франции».
Они встречались с французскими деловыми людьми, рассказывали о Новосибирске. Если и сейчас еще кое-кто на Западе думает, что у нас по улицам бродят медведи, то тогда и подавно.
Был ли он ошеломлен увиденным? Потекли ли у него слюнки? Нет. Он видел внешнюю блестящую оболочку западного мира. Но, как электронщик, знал, что технический уровень наших приборов выше, потому и в космос первыми полетели. И технологии изготовления - тоже выше. И весь секрет отставания в производстве товаров «народного потребления», видимо, в неумении распространить на гражданское производство опыт «оборонки».
Автору этих строк приходилось видеть «образцово-показательные» автоматические линии на некоторых предприятиях. Это была чистейшая показуха. В то время как на «оборонке» вовсю работали подлинные «обесчеловеченные» конвейеры. У Козлова, например, в одном из цехов на производстве нового изделия сначала работало 500 человек. Технически перевооружили производство - осталась одна треть. Каждый год трудоемкость снижалась по заводу на 15-20 процентов. Поэтому при растущем объеме производства ежегодно на 12-15 процентов численность занятых колебалась от 12 до 15 тысяч.
Ему смешно, когда говорят о якобы застое в его время. Какой застой? Он принял завод с выпуском 112 номиналов изделий. А когда уходил, то оставил в наследство Виктору Медведко 700 и 180 тысяч квадратных метров производственных площадей, прекрасно оснащенных современной техникой. Это уже не вина Медведко, что все стало складываться по-другому.
Пошла гулять так называемая конверсия. И превосходная техника «оборонки» стала на прикол. Что из этого вышло, знает каждый. На заводе «Экран», например, делают бутылки. Сейчас, правда, наконец в нашем правительстве начали чесать затылки и поправлять навороченное. Но значительная часть дорогостоящего оборудования на электровакуумном простаивает до сих пор без пользы, только отсасывая средства: бросить нельзя.
Он побывал в круизе по Европе. И везде старался заглянуть за блестящую оболочку. Нищеты, бомжей, по-современному говоря, было там предостаточно. Это сейчас мы догнали и перегнали Запад по клошарам и людям, роющимся в отбросах. Когда в Неаполе он увидел женщину с грудным ребенком, живущую в домике из картонных ящиков, вспоминал послевоенный Новосибирск, его густо и безобразно населенные овраги, улицу Дуси Ковальчук, сплошь застроенную домишками и бараками, и испытывал гордость за то, что им удалось сделать за два-три десятилетия.
Это потом уже у страны было сбито дыхание. Началось отставание в промышленности. Заскорузлость все-таки была огромная. Промышленности не хватало гибкости. Перестройка была необходима. После 75-го, когда Брежнев стал медленно впадать в маразм и, понимая это, попросился у Политбюро отпустить его восвояси, это не был коварный ход Ивана Грозного, потому что уже не было власти, они держали его. Он был им нужен, чтобы в обстановке вседозволенности и всеобщей безответственности грабить страну, создавая удельные княжества.
«Как вы оцениваете работу с кадрами тех лет?» - спрашиваю Виктора Васильевича.
Больше было хорошего, чем плохого все-таки, считает он. Просеивали людей. На руководящую работу без согласования с партийными органами не пройдешь. Вот по нему лично Суслов подписывал постановление ЦК. А сейчас? Разве можно было представить себе, что чиновники чуть не в открытую взятки берут? Одна политическая кампания сменяет другую. Лидеры дерутся, как пауки в банке. Смотреть на это просто противно. Он с удовлетворением вспоминает свою деятельность депутата Верховного Совета РСФСР. Как член промышленной комиссии - каждый месяц в Москве. Разработка планов, корректировка бюджета. Светлое чувство своей нужности людям и стране.
И кто-то хочет, чтобы такие люди, как Козлов, были удовлетворены нынешним состоянием страны? Ха-ха.
...Он любит эту телепередачу - «Большие родители». Может быть, и потому, что и сам крупный, неординарный человек. Мир больших людей притягательно интересен. В них отражаются целые эпохи и судьбы огромных народов. Он горько усмехается, когда одним из безусловных завоеваний нового времени называют гласность. Какая тут гласность! Когда половина телеканалов и изданий куплены.
Разумеется, Виктору Васильевичу Козлову есть что вспомнить. Тем он в основном и живет.
В 96-м скончалась Александра Михайловна с которой он прожил больше 50 лет. Они поженились в 42-м и были всегда вместе счастливы. Ему было под 80, когда он, оставшись один, все же сделал предложение хорошо знакомой заводчанке. Портретами его Наташи увешаны стены квартиры. Сила чувства всегда отличала его, как и сила духа.
 |
