Слово - читателю
После отпусков телевизионная братия с новыми силами продолжила скандальный сериал «Заплачут ли богатые?»
Одни утверждали, что богатые заплачут (если не заплатят), ибо известно, что российский мужик долго запрягает, зато быстро едет; рассказывали пропускавшим уроки истории в школе, что такое русский бунт и какой он бессмысленный и беспощадный. Другие уверяли, что любая приватизация несправедлива, и поэтому надо оставить все как есть. Понятно, кто способен «весомо, грубо, зримо» подкрепить такое направление мыслей: люди, вдруг ставшие нашими доморощенными Крезами. И это полностью объясняет совершенно натуральную страсть и очень правдоподобно изображаемое «благородное» негодование самых талантливых демагогов, блестяще владеющих, кроме всего прочего, также и оруэлловским новоязом. Вспомните, как взвивался этаким Георгием-Победоносцем то один из них, то другой, поражая оппонентов неотразимой, по их мнению, фразой: «А-а-а, так вы - отнять и поделить?!.»
Интеллектуалы, собравшиеся на канале «Культура», как будто прониклись мыслью о необходимости «общественного договора» и затруднились лишь поиском его субъекта, которого то ли вообще нет, то ли он, в обычной своей манере, безмолвствует. К сожалению, приведенное под занавес высказывание Конфуция о том, что, придя к власти, он прежде всего вернул бы словам их первоначальный смысл, так и повисло в воздухе, оставшись понятным лишь немногим. А ведь именно знающие люди обязаны занять жесткую, непримиримую позицию по отношению и к интеллектуальной неряшливости, и к словесному шулерству, и в каждом конкретном случае буквально тыкать виновников носом в то, что они натворили (неважно, по невежеству или злонамеренности), как поступают с котятами, когда их учат чистоплотности.
Вот, например, слово «отнять». Это, без преувеличения, шедевр демагогической мысли. Почему-то ужасно жалко становится тех, у кого хотят что-то «отнять». А если добавить слово «поделить», то тем, кто собирается «отнять», тут же становится стыдно... Прямо-таки вербально-семантическое бинарное оружие! Шарикова-то, спасибо телевидению, нынче знает каждый, даже не читавший Булгакова. И никому не хочется быть похожим на такого неприятного типа. Вот и Николай Харитонов, вроде бывалый полемист, но и он почти застеснялся, когда Сванидзе с преувеличенной серьезностью стал допытываться у него: надо ли «отнять» у олигархов деньги.
Да почему, собственно, «отнять»? Тут может применяться только слово «вернуть»! Потому что отняли у народа, пусть и формально, но принадлежавшую ему собственность. Однако, если сказать правильно, т. е. «вернуть присвоенную собственность», то жалостного эффекта не получится. Более того, сразу будет видно, кто есть who, как любил говаривать первый и последний президент СССР. А то, что присвоение произошло в соответствии с существовавшими тогда законами, совсем не аргумент в пользу законности владения, а вещественное доказательство еще более серьезного преступления, а именно сговора должностных лиц того времени с корыстной целью и продажности законодательной власти. Главный начальник у нас добрый был, особенно когда ему нальют рюмашку, а за стакан, говорят, мог любой указ подписать, прямо в парной. Недавнее его выступление в газете можно рассматривать лишь как его очередную «загогулину». Не тогу патриарха Отечества надо примерять, а подходящие рельсы! А боишься отвечать за слова и поступки - сиди и не вякай, пока привилегии не отобрали.
Наш главный приватизатор попытался было изобразить на «Свободе слова» появление олигархического клана огромным достижением, а определенные успехи экономики - результатом приватизации. Но сегодня уже все понимают, что не было ни малейшей необходимости отдавать доходные (и стратегические) производства в частные руки, а основной целью приватизаторов было присвоение сверхприбылей. Тогда у главного приватизатора было «доверие к власти», а теперь, когда у прокуратуры возникли вопросы, оно резко упало, о чем Анатолий Борисович и заявил. Это чем-то напоминало былые времена, когда подчиненный, почуяв шаткость своего положения, начинал отчаянно критиковать начальника, чтобы, в крайнем случае, считаться «пострадавшим за критику», а не просто сокращенным. Все же хоть какое-то утешение.
Иначе говоря, все приватизационные сделки вполне могут быть признаны «ничтожными», т.е. не имеющими юридической силы. Не зря, не зря волнуется «новый Герцен» за бугром: при таком раскладе его и новая «крыша» не спасет.
Довольно странно было видеть, что почти всех споривших о приватизации особенно волновало - будет социальный взрыв или нет, как будто, если не будет, то все в порядке. На самом деле, если все останется как есть и социального взрыва не будет, значит народ, потеряв волю к жизни, равнодушно примет деградацию общества, распад страны, фактическое рабство - полный социальный пакет, обещаемый глобализацией идиотизма.
И как же все-таки быть? С одной стороны, примириться с воровской приватизацией невозможно, с другой - передел собственности грозит стать перманентным, а это вряд ли кому-нибудь надо. Проблема совсем не в мифической гражданской войне, которой пугают некоторые материально заинтересованные политики. Просто на всю эту тягомотину нет времени.
Вот тут-то самое время вспомнить царя Соломона. Подобные задачи, не имеющие формального решения, он щелкал, как орехи, чем и прославился в библейские времена. Сегодня царя Соломона нет, но есть «метод царя Соломона» - как пример для подражания. В трудной ситуации надо хотя бы попытаться найти нестандартное решение. Теоретически приватизация может быть объявлена недействительной, если будет признана государственным преступлением. Но это не должно повлечь остановку экономики. Возможно, основой «общественного договора» могло бы стать добровольное признание олигархами принципиальной ошибочности приватизации. Но поскольку недопустимо (и опасно) дергать огромную страну, они (исключая совершивших уголовные преступления) могут продолжать управление, оставаясь условными владельцами, при соблюдении некоторых условий:
1. Отказ от вывоза капитала за границу.
2. Согласие на урегулирование проблемы рентных платежей.
3. Отказ от поддержки политических партий как из прибыли, так и из личных доходов.
4. Ограничение личного потребления разумным децильным коэффициентом (социологи знают, о чем речь).
Если в течение определенного срока (допустим, 7-10 лет) удастся довести минимальные доходы нижней децильной группы (в том числе пенсий) хотя бы до уровня минимального потребительского бюджета, олигархи, как доказавшие делом свое право на этот статус, становятся настоящими владельцами своих капиталов, всякие вопросы и ограничения снимаются окончательно.
