Зажигая костер просвещения...

Воля к достоинству

Продолжаем публикацию серии статей профессора Донских.
Начало в «ВН» за 22, 29 января; 12, 19, 26 февраля, 18 марта, 22 апреля, 3 июня 2004 года

Рождение русской интеллигенции

 Слово «интеллигенция» происхождения русского, хотя и от латинского корня. Придумал его писатель Боборыкин еще в 60-е годы позапрошлого века, и сделал правильно, потому что и само явление тоже чисто русское (есть, правда, версия, что слово это придумали русские масоны в третьей четверти XVIII века, но, в любом случае, в широкое употребление оно вошло во второй половине XIX века). На Западе есть интеллектуалы, есть образованные люди, но нет интеллигенции. Интеллигенция - это специфическая социальная группа образованных людей, объединенных морализмом и негативными идеалами - антигосударственностью и атеизмом. Казачество перестало быть главной оппозицией централизованному российскому государству после разгрома Пугачевского восстания. И на его противогосударственное место встраивает себя интеллигенция. Новиков продолжает Пугачева.

Было ли общественное мнение при Иване Грозном?

 Не было в России общественного мнения ни при Иване Грозном, ни при первых Романовых. Петр I первым заговорил об обязанностях государя, но народ оставался для него материалом, а не сотрудником. И вот в шестидесятые годы XVIII века в России, как гусеница из кокона, пробивается общественное мнение.

В свой Манифест от 6 июля 1762 Екатерина II включила слова: «Самовластие, не обузданное добрыми и человеколюбивыми качествами в государе, владеющем самодержавно, есть такое зло, которое многим пагубным следствиям непосредственно бывает причиною». Это едва ли не первое указание на разбуженное самосознание царской власти, вызванное, во-первых, недолгим, но основательным обмороком российского общества при Петре III; а во-вторых, знакомством Екатерины со свежими веяниями в царстве европейского духа, преимущественно французского. Это разбуженное самосознание открылось народу и предложило ему сказать свое слово о нужных законах. Екатерина составила «Наказ» и предложила подданным на основе «Наказа» составить для себя систему законов. И собрались для этого полтысячи депутатов из разных уголков России...

Карамзин писал: «Как можно, чтобы сердца подданных, в коих не угасли сродная жалость и любовь к ближнему, чувствами своими не были тут соподобны величайшему монаршему человеколюбию!» Общество соподобилось, растрогалось и умилилось. Умиление в чувствительных душах и передовых умах выросло в просветительство и моральную проповедь. После екатерининского «Наказа» появилось понятие «российского общества» и вошли в употребление такие выражения, как «попечение о благе общем» и «блаженство общего и частного». А гражданских форм, соответствующих наличию общественного мнения, не было. И общей философии вольного ума не было - нужно было хотя бы привыкнуть к мысли, что все люди - это люди, и вспомнить, что слово «крестьянин» происходит от слова «христианин». И пришлось пойти за этими формами и знаниями в ту же Европу. Литература через переводы псалмов и писание нравоучительных од готовила духовное пространство для самобытного общественного мнения. А гражданское пространство и философию человека формировали масоны.

Упражнение в человеколюбивых подвигах

 Кружки, в которых созревали истинные интеллигенты вроде Белинского, у нас расцветают в XIX веке, а в XVIII веке люди чувствительные и стремящиеся к образованию и всеобщему благу увлекались масонством. Масонство - тайный орден для объединения человечества в братской христианской любви.

Масон в переводе означает каменщик. У русских масонов существовала легенда, что первым масоном был сам Петр I и что посвятил его в таинства ордена Кристофер Рен (английский архитектор, построивший самый большой в мире протестантский собор - Лондонский собор св. Павла, и известный ученый-астроном, основатель новоанглийского масонства).

Когда властная вертикаль была Петром выстроена, обнаружилось, что в ней есть все, кроме места для человека, потому что если человек только для пользы, то он политически, душевно и духовно сливается с вертикалью. Суверен - государство, а человек ценен лишь постольку, поскольку он нужен государству. А место для этики оказалось пустым. Этика - это учение о морали. Мораль - норма отношений между людьми. Но отношения, согласно замыслу Петра, должны были регулироваться в первую очередь между человеком и государством, а не между людьми. Он ввел Табель о рангах, и Табель о рангах съела этику. Масоны и пытались возродить моральные отношения: «В чувствованиях, страстях, приятностях, слабостях, болезнях и нуждах все человеки суть равны между собою. Естество не дало нам высшего чину, его подает токмо премудрость и добродетель».

Петр I обижался, когда слышал суждения европейцев, что он повелевает рабами, а не гражданами. И он искренне оправдывал свой деспотизм благом Отечества. Еще при нем возник кружок, получивший название «ученой дружины». Его главой был сторонник «правды воли монаршей» Феофан Прокопович, и, конечно, деятельность кружка направлялась на укрепление императорской власти, а не на права человека, не на воспитание гражданина.

При императрице Елизавете Петровне вместе с модными журналами в Россию начало проникать вольномыслие в форме вольтерьянства. Но при отсутствии каких-либо серьезных убеждений оно становилось хамством, и в первую очередь в отношении к церкви. «Потеряв своего бога, заурядный русский вольтерьянец не просто уходил из его храма как человек, ставший в нем лишним, а подобно взбунтовавшемуся дворовому, норовил перед уходом набуянить, все перебить, исковеркать и перепачкать». (Ключевский). Итак, вместо нормальной религиозно-общественной жизни утвердилось примитивно понятое вольтерьянство. Распространились любовные романы (популярные примерно так, как сейчас детективы и телесериалы, разница только в том, что тогда это касалось лишь верхнего слоя общества).

Именно упадок авторитета церкви объясняет и популярность масонства во второй половине восемнадцатого века (например, по некоторым данным - хотя они и очень разнятся, - до трети чиновников в империи проходили школу вольных каменщиков). В своей борьбе против нравственного упадка, против «злонравия» наиболее интересная дворянская молодежь третьей четверти восемнадцатого века обратилась к масонству, вместо того чтобы обратиться к своему родному православию. Масонство не было единым. Одних привлекали пышные ритуалы, для них масонство оказалось модой, и эта мода быстро и без последствий прошла. Для других масонство стало реакцией на вольтерьянство и духовным поиском, просветительски-нравственным направлением в русской духовной жизни. Те, кто пришел за пышным обрядом, быстро отсеивались. Просветители же переводили и издавали учебники и благочестиво-мистические книги, хлопоча о нравственности и просвещении народа. Основные проблемы, которые обсуждались масонами, были такие, как тайна человека, проблема его свободы, отношения Бога и человека, разума и веры.

Если Вольтера и Руссо читали в России по-французски, то масоны для популяризации своих идей развили невиданную до них переводческую и издательскую активность. И здесь первое место принадлежит, без сомнения, Н. Новикову. Если посмотреть на книги, которые Новиков издавал, то среди них много трудов православных святых, включая «Дух и мысли Иоанна Златоуста», «Дневные записки Дмитрия Ростовского», и др. Казалось бы, церковь должна была бы быть естественным союзником масонов, но следует иметь в виду, что масоны предпочитали свои обряды церковным (некоторые из них в действительности были, несомненно, заимствованы у церкви), им нужен был дух тайны, что предполагает неравенство. Сами они считали, что проповедуют истинное космополитическое христианство в целях воспитания свободной личности. Так, один из виднейших деятелей масонства И. Лопухин писал: «Сие моральное перерождение, через которое только человек становится образом и подобием Божиим и которое долженствует быть главным предметом всех уставов и упражнений Христианской церкви - не может, конечно, произойти без действия силы Всемогущей, но непременно содействовать оному должна и воля человеческая, коей свобода дана от Бога, как дар величайший и особенно составляющий величие человека». Одной из наиболее важных доктрин была доктрина «внутренней церкви», которая вела к мистицизму (и здесь разум уступал место откровению). Поскольку, как они считали, «внешняя церковь» в ходе времени потеряла свою одухотворенность, слова заменили чувства и дела, на ее место должна встать церковь внутренняя, которая постепенно объединит всех истинных христиан в объятиях любви. Это все хорошо, но обряд, в действительности, тоже не исключает любви. Так, самосовершенствование масонское выстраивалось как противопоставление церкви внешней, за которую принималась православная.

Один из наиболее ярких соратников Новикова и главный идеолог просветительства И. Шварц (рано ушедший из жизни) создает общество, прообраз интеллигентских кружков XIX века, - «Собрание университетских питомцев», задачей которого было «образование ума и вкуса членов, собирающихся для чтения и обсуждения своих литературных опытов, нравственное их усовершенствование, упражнение в человеколюбивых подвигах». Шварц работал в университете и читал лекции на дому. Вместе с Новиковым они издавали журналы, в которых проповедовали свои взгляды. Благодаря деятельности Новикова и Шварца в России появляется то, что принято сейчас называть «общественным мнением». И это только что проклюнувшееся общественное мнение тут же подвергается жестокому испытанию.

Начало раскола

 Отношение Екатерины к масонам менялось, становясь все более и более отрицательным, отчасти по той же причине, по которой Петр отрицательно относился к церковной организации - подозрение абсолютной власти к любому сопернику. Плюс их международные связи (подчинение отдельных лож западным центрам) и попытка привлечь ее сына, наследника престола Павла, с которым у нее были более чем сложные отношения. И это при том, что все масонские группы подчеркивали свое желание служить власти, ведь, как считали масоны, настоящая свобода - это свобода от страстей, а не от властей.

В 1792 году масонские организации в России были запрещены. Больше всех пострадал деятельный и неродовитый Новиков - принадлежащие его типографским компаниям книги были частично изъяты, частично сожжены (их были уже сотни тысяч), а он сам был заключен в Шлиссельбургскую крепость за «колобродство, нелепые умствования и раскол», откуда вышел через четыре года благодаря Павлу I, который разрешил масонам открывать ложи.

(Позже школу масонства проходят декабристы. Там еще много идеализма, но уже и много больше политики. Второй раз запрещение исходит от Александра I в 1822 году.)

Когда по требованию императрицы Новикова испытывал в вере митрополит Платон, он в заключении написал «...Молю всещедрого Бога, чтобы не только в словесной пастве, Богом и тобою, всемилостивейшая Государыня, мне вверенной, но и во всем мире были христиане таковые, как Новиков». Таким образом, происходит резкий и неслучайный конфликт между замечательными гражданами государства и этим самым государством.

Первоначальное неумение и последующее нежелание обеих сторон ладить между собой привело к тому, что вместо работы на государство многие талантливые и искренние люди начинают работать против него и против церкви как его части, и в результате формируется та специфическая группа, которая и получает позднее название «интеллигенция». Постепенно негативная составляющая становится доминирующей, идеализм становится практической революционностью, а нравственное оправдание этой революционности, потеряв свое религиозное основание, становится чистым морализмом.

Права гражданина и диалог с властью

 Возможны, по-видимому, различные гипотезы для объяснения феномена русской интеллигенции. Почему ни в одной западной стране не сложилась ситуация, когда определенная часть образованных и идеалистически настроенных людей становилась в абсолютную оппозицию правительству? Разных причин, по-видимому, много. На некоторые из них можно указать сразу.

Первая: в такой огромной стране, как Россия, давление власти центра, естественно, оказывалось более сильным, чем в странах меньших, из столицы обозримых. Причем почти до конца XVIII века не было и условий для диалога. До 1762 года (до указа о вольности дворянства) у населения были только обязанности, а диалог возможен только между властью и гражданами, т.е. теми, у кого есть не только обязанности, но и права. В России диалог не складывался в принципе, потому что правительство любое обсуждение своей политики - неважно, конструктивное или негативистское, принимало как критику и начинало с ним бороться. Часто борьба шла превентивно. Если человек ощущал себя гражданином и пытался вступать в диалог с властью, ему властными способами указывали его место. Когда же правительство ощущало необходимость поддержки, оно начинало, как при Екатерине, обращаться к народу для обсуждения и оправдания своей политики. И предлагало обществу поговорить. Но потом от этого завязавшегося разговора очень быстро уставало и заканчивало его окриком. То же получилось при Александре I, потом Николаевская эпоха. Получалось, что сначала человека воспитывали кнутом, делали из него холопа, а потом приказывали быть гражданином и любить и кнут, и секущего. Если холоп-гражданин чувствовал силу власти, он льстил, а если чувствовал слабинку - хамил. Но настоящего диалога не получалось ни в каком из случаев. Тем же, кто чувствовал необходимость говорить, приходилось делать это негромко между собой и оглядываться на государство, не подслушивает ли. Такое унизительное положение, естественно, делало человека злорадным по отношению к любым промахам государства.

Во-вторых, в католической церкви есть практика создания монашеских орденов, таких как иезуиты, августинцы, доминиканцы и др., и эта практика позволяла мыслящим людям проявить свою социальную активность вне традиционной приходской организации. А православие орденов не знает. При абсолютном подчинении церкви и лишении ее права на какую-либо оппозицию государству никаких форм, предполагавших диалог, не существовало. Это и определило, например, привлекательность масонства с его тайнами и жесткой организацией.

В-третьих, после Петра общество оказалось расколотым на две неравные части и не было нормального перетекания знаний и умений из одной в другую. Западническое дворянство и старомосковское крестьянство. Дворянство, получив в 1762 году права, начало выступать за себя и за основную массу населения. И здесь оно оказалось в невероятно противоречивой ситуации - жалея крестьян, оно все больше их закрепощало (инстинктивно осуществляя свою свободу, в частности, свободу не служить государству). Политически и экономически оно было заинтересовано в укреплении крепостного права, морально - в его уничтожении. И правительство было в той же противоречивой ситуации: цари - и Екатерина, и Павел, и Александр - все были лично за освобождение крестьян, но Екатерина и Павел передавали в частные руки государственных крестьян, а Александр создавал военные поселения. В такой ситуации искренней оказывалась только мораль, а политика, связанная с государством, ей противоречила. Поэтому интеллигенция, и Белинский тому ярчайший пример, боролась за свободу личности, отказывая государству в возможности эту свободу обеспечить.

Достоинство человека и достоинство нации не совпадают: Петр боролся за достоинство нации, но при этом человек стирался в пыль. Интеллигенты борются за достоинство человека, презирая нацию. Но если нация унижена, то и каждый гражданин унижен. Это, кстати говоря, тот пункт, которого катастрофически не понимали разночинные интеллигенты XIX века и не понимают современные демократы типа Гайдара - они либерально говорят о достоинстве человека, но при этом пресмыкаются перед западными стандартами и в этом своем пресмыкании унижают собственную нацию. Достойный человек может воспитываться и жить только в достойном государстве. Дело не в том, чтобы этому государству льстить, а в том, чтобы принимать его серьезно и уважительно и, работая на его улучшение, не принимать его вместе с народом за сырой материал для чужих форм.